Оставалось последнее и самое важное дело. В правой части панели мерцала прицельная сетка аннигиляционного орудия того самого металлического комара, чей хобот был сейчас нацелен прямо на «Неустрашимого». Чуть выше слева и справа, вырисовывались контуры двух других боскомианских дредноутов, бдительно стороживших очутившееся в капкане судно Патруля. Естественно, Блейд наблюдал эту картину не с помощью глаз — зрение как таковое у айхов отсутствовало. Они воспринимали совсем другие длины волн, чем люди, но ленсмен мог работать и в таком диапазоне — помогала линза.
Медленно, осторожно он начал вращать тугой цилиндр целеуказателя. На его поверхности были выдавлены странные глубокие вмятины — видимо, для того, чтобы удобнее охватить рукоять щупальцем; Блейду они скорее мешали, чем помогали. Он навел багрово светившийся кружок прицела на левый корабль врага — на корму где располагались силовые генераторы, и резко вдавил цилиндр в поверхность панели. Корабль содрогнулся. Потом судно дрогнуло во второй раз, когда разведчик послал для страховки еще один луч. Быстро поймав в прицел другой дредноут, он снова дважды прижал ладонью цилиндр и бросился к спасательной капсуле. В рубку уже ломились, а сейчас Блейд не так опасался бойцов-онлониан, собравшихся по ту сторону люка, как атмосферы по эту. Если они начнут выжигать люк бластерами
Он мчался в капсуле мертвого айха к своему кораблю, отчаянно взывая к товарищам, требуя, чтобы открыли проход в силовом барьере, когда к двум раскаленным газовым облакам, сиявшим слева и справа от «Неустрашимого», добавилось третье. Видно, онлониане пробились-таки в рубку… В рубку, полную метано-кислородной смеси! И под обжигающими лучами бластеров рвануло все: гремучий газ, топливо в спасательных капсулах, защитные генераторы… Системы управления и контроля превратились в прах, исчезли поля, удерживающие антиматерию в магнитных ловушках, вещество соединилось с антивеществом…
Страшный огненный вихрь догонял капсулу Блейда, норовя лизнуть ее яростным раскаленным языком; но крохотное суденышко уже скользнуло в энергетический тоннель, и несокрушимый силовой щит патрульного корабля бесстрастно отразил накатившуюся волну плазмы.
Глава 5
Лазурное безоблачное небо. изумрудная зелень деревьев и трав, плавный накат голубых волн, ласкающих подножия серых и бурых утесов, теплый золотистый диск солнца… Начинался сон четвертый.
Блейд развалился на мягкой софе, обитой алым бархатом с золотым шитьем. От широко распахнутого окна просторной комнаты веяло свежим воздухом и цветочным ароматом; ветерок едва заметно колебал розоватый газовый занавес. Стены и потолок помещения были обтянуты алой тканью с золотистыми розетками, изображавшими какой-то местный цветок, похожий на пышную орхидею. Здесь стояли еще три такие же софы, как та, на которой он расположился, и низкий столик со стульями из прозрачного, с алыми прожилками, пластика; у двери навытяжку застыли две рослые девицы с серебряными жезлами в руках — почетная стража правительницы. Они старались не смотреть на Блейда, но когда это не удавалось, красивые лица передергивала гримаса отвращения.
Этот помпезный зал, напоминавший королевские покои где-нибудь в Версале, и в самом деле служил королевской приемной Блейд, неохотно удостоенный аудиенции, терпеливо ждал, когда распахнутся двери резного розового дерева и его пригласят войти. Во дворе, перед широким мраморным порталом, распростер крылья флаер разведчика, в котором его доставили с космодрома. Там, милях в двадцати от зеленого и уютного города, высилась громада «Неустрашимого», и весь экипаж сидел в корабле, словно в осаде. Все, на что они имели право — вдохнуть глотокдругой свежего воздуха, высунув головы из люков, спускаться на землю запрещалось.
Ибо корабль Серого Ленсмена сел на Лиране-2, единственной и неповторимой, уникальной планете, где местные двуполые гуманоиды, в физиологическом отношении абсолютно подобные землянам, были представлены только одним разумным полом — женщинами Здесь не имелось мужчин — в обычном понимании этого слова, и Блейд, едва ступив на почву этого мира, тоже перестал быть мужчиной и превратился в презренного самца.
Самцам же на Лиране жилось нелегко. Этих существ, почти безмозглых карликов, разводили словно скот и после сотни спариваний отправляли в небытие. Сам же этот процесс, служивший для всех нормальных гуманоидов источником столь приятных и волнующих переживаний, на Лиране не значил ничего, недолгое механическое подергивание, вслед за которым изливалось семя — вот и все. Обитательницы Лираны были исключительно красивы, словно аккумулируя в рамках своего пола силу, здоровье и физическое совершенство, которые в иных мирах распределялись напополам, но при этом они были абсолютно фригидны. Честолюбие, карьеризм, стремление к успеху на политическом, деловом или профессиональном поприще вполне заменяли им секс; они даже не были лесбиянками, как в приснопамятной Меотиде — что, по мнению Блейда, являлось совсем уж страшным грехом! Но что поделаешь — на этой планете слово «наслаждение» понимали только в прямом и самом примитивном смысле, а таких слов, как «экстаз», «страсть», «любовь», «эрос» у местных красоток не было и в помине.
Блейд, в срою очередь, старался не глядеть на двух прелестных стражей; застывших со своими жезлами словно бронзовые изваяния. Жезлы эти на самом деле являлись пулевым оружием, довольно архаичным по мнению человека, имевшего дело с бластерами, лучевыми эмиттерами, парализаторами и прочим ручным арсеналом Патруля. Но не эти пистолеты делали лиранок опасными для любых пришельцев извне; вдобавок к прочим своим достоинствам, эти красотки были ведьмами. Точнее, их сочли бы ведьмами в девяносто девяти из ста миров Содружества, ибо жительницы Лираны обладали врожденными — и весьма сильными! — ментальными способностями. Они редко использовали звуковую речь; телепатическое общение было повсеместным. И они превосходно умели убивать, пользуясь своим редкостным даром! Правительница — или королева, как предпочитал называть ее Блейд, оставалась таковой, пока пользовалась славой сильнейшей, но наступал срок, и кто-нибудь из молодых ментальных талантов вызывал ее на поединок и приканчивал без жалости и угрызений совести. Тем же способом они управлялись с самцами — своими и чужими.
Но Блейд — точнее, Кимбол Киннисон, — оказался не по зубам этим хищницам! Он хорошо помнил, какой ментальной атаке подвергся два года назад, во время первого посещения Лираны, но и ведьмы запомнили, чем и как он ответил! Для них это было страшным ударом — самец, который оказался сильнее всех и смог погрузить в каталептический столбняк целый город с помощью своей проклятой линзы! На сей раз они уже не пытались тягаться с ним, однако Блейд постоянно и почти бессознательно прикрывал свой разум мысленным щитом и был готов в любой момент отразить атаку.
