На какой-то момент его обуяло смешанное чувство чистой воды страха и настоящего восторга. Справа от него двигалась, возвышаясь над ним, зеленая гора в тысячи тонн, слева была пустота.
Наконец он обратил внимание, как мерно и устойчиво рокочет Монстр, только сейчас этот звук не пугал, а вызывал благоговейный страх. Жоао прочно стоял на доске, слился с ней. Теперь он рискнул оглянуться.
Над ним постоянно висела многотонная масса воды высотой в три десятка футов, которая стремилась обрушиться в семидесятифутовый провал под ним. Она образовывала огромный зеленый стеклянный тоннель, вытянутую изумрудную трубу. Складываясь, она выбрасывала из себя воздух, добавляя высокие тона в рокот Монстра.
Он обеими руками крепко держал шест, помогая им балансировать, оставив пока что без внимания ранец. Потом он решил взглянуть на хронометр, составлявший часть его амуниции.
Он катится на волне уже полчаса.
Ему стала радостно от ощущения того, что он один, без соперников ведет эту гонку, но при этом не забывал поглядывать на завиток и гребень, опасаясь сюрпризов с их стороны — вдруг все это возьмет и рухнет вниз, и погребет его под собой. Вообще-то волна с достаточным постоянством держит свою форму, но иногда она неожиданно ломается и неосторожный или самоуверенный гонщик оказывается погребенным под миллионами тонн воды.
Но волна Акорисала шла и шла вперед, как машина, а завиток держался за его доской, точно друг, подталкивающий его вперед.
Он чувствовал себя все увереннее и увереннее. Вот он решил прощупать волну. То он взобрался на вершину зеленой стены, но тут же поспешно бросился вниз, побоявшись, что может очутиться на той стороне гребня, спустился почти к основанию волны и увидел над головой всю эту огромную гору в восемьдесят футов.
После трех часов гонки, когда он чувствовал себя совсем уверенно, он позволил себе подняться наверх, в трубу. Там было почти спокойно, шум рушащегося гребня убаюкивал. Тоннель был высоким и широким, и внутри его гулял сильный ветер. Тут надо было смотреть в оба, иначе сдует с доски, а завиток накроет.
Вдруг ему что-то привиделось сквозь стену падающей перед ним воды, и он вышел за пределы трубы Этих «что-то» оказалась масса.
Про тринтаглий ему говорили. Они держались на поверхности прямо перед ним. Плавательные пузыри были предельно раздуты, тонкая, как бумага, кожа желто-розового цвета вы глядела натянутой, как барабан. По толщине они колебались в пределах от нескольких дюймов до фута. Передвигаясь, они использовали воздушный поток, предшествовавший трубе, при этом работая, как крыльями, длинными тонкими плавниками. Их выпученные голубые глаза разом обратились в сторону странной фигуры, появившейся перед ними.
То одна, то другая ныряли, чтобы выхватить из воды что-нибудь съедобное. Некоторые выпускали воздух из пузырей и исчезали в толще волны, другие держались под водой более-менее близко к поверхности. Жоао взял и протянул руку, чтобы потрогать тринтаглию. Та дернулась и подалась прочь, сердито глядя на него широко раскрытыми глазами.
Жоао взглянул на часы. Пять часов тридцать пять минут По времени нахождения на волне он уже на втором месте. В ногах появилась тяжесть, в левом боку слегка закололо, глаза покраснели от соленых брызг, а во рту — когда кругом вода! - пересохло.
Оказавшись вне трубы, он увидел слева очертания скаль ной гряды на берегу. А впереди по-прежнему лежала бесконечная колышущаяся и рокочущая водная поверхность.
Еще тридцать минут, сказал он себе. Еще полчаса — и у него будет самый продолжительный заезд дня. Сейчас выходить из игры было нельзя, хотя ноги готовы были отказать в любой момент и плохо слушались. Но все шло так хорошо. Волна по-прежнему сохраняла величину и силу и не выказывала никаких признаков уменьшения. Какое же расстояние проходят участники, интересно? Над этим вопросом он как-то не занимался, да и когда, и как? Может, они идут вокруг континента? Или от полюса до полюса?
Ладно, еще тридцать минут. Еще полчаса в этом мокром аду — и он выходит.
И тут ваксиал едва не схватил его.
Хорошо, что тот принял конец шеста за часть человека. Это и спасло Акорисала. Узкая, как у угря, голова высунулась из воды и набросилась на шест, лязгнув зубами по остро заточенному металлическому наконечнику. Все шесть его продольных плавников были распущены, чтобы легче было балансировать в воде, а темно-красные жаберные отверстия позади челюстей ходили от возбуждения. Один глаз с ладонь человека, полыхал злобой, когда животное смотрело на вздрогнувшего Акорисала.
Кое-как он сохранил равновесие и не свалился с доски, но был близок к этому, когда инстинктивно дернулся назад, чтобы не нарваться на тонкие, словно иглы, зубы животного.
Хорошая реакция помогла ему. Ваксиал выпустил несъедобный шест и щелкнул челюстью — в том месте, где мгновением раньше находилось плечо Акорисала. Перенос тяжести вызвал быстрое перемещение доски вверх по волне. Гребень волны приближался со страшной скоростью.
Акорисал бросился вперед. Вниз, кому говорят, ниже нос!
Доска послушалась и заскользила вниз. Чуть-чуть! Чуть не перелетел через гребень. В лучшем случае он взлетел бы в воздух на другой стороне волны, гонка завершилась бы для него, а ваксиалы были бы тут как тут, чтобы схватить его. В худшем случае он зацепил бы носом доски гребень и полетел бы кувырком, плюхнулся в воду и эта громадная масса поглотила бы его.
Он продолжал спускаться по фронтовой части водяной горы. Позади пара тупорылых зубастых змеевидных существ в двадцать футов длиной скользили по волне, явно преследуя его. Ваксиалы так и будут держаться за ним. Им-то что? Они живут в этих волнах, им нечего заботиться о равновесии.
Он изготовил шест и опустился на колени. Теперь ему надо подумать, как поразить ваксиала, но не потерять при этом ни равновесия, ни доски.
Отвратительная голова показалась из воды. Акорисал наклонился и нанес удар вниз и в сторону заостренным концом шеста. Удар пришелся в ровный стеклянный глаз. Брызнула кровь, и ваксиал пропал.
Акорисал похвалил себя за хороший удар. Он чувствовал себя таким усталым, что руки дрожали. Он пробежал глазами по волне в поисках другого хищника. Может, подумал он, тот пошел помогать другому. Может быть, они друзья. Он увидел какую-то рыбину в волне, еще какую-то живность, но никаких признаков ваксиала.
Вдруг он ощутил огромную тяжесть на спине и услышал специфический звук разрывающейся материи.
Он повалился вперед, отчаянно пытаясь сохранить баланс доски, несмотря на дополнительную тяжесть на спине. Он почувствовал на шее эти длинные игловидные зубы, впивающиеся в крепкий материал его гидрокостюма, захватывающие кожу и позвоночник. Акорисал в ужасе закричал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
