- Хвала дарителю жизни! Мы принесли тебе это, почтенный жрец, - он сложил посреди комнаты несколько больших обрубков соломы и ворох сухих листьев для растопки. - Это для нового храма. Благослови нас именем Згена, почтенный жрец. Мы вернулись со стены и с восточных границ, и мы пока ещё живы.
- Да подарят вам боги победу или славную смерть, - склонил голову Алсек, поднимая курильницу и сдувая дым на тех, кто стоял за дверью. - Силы и славы вам, воины Ти-Нау!
- Хвала дарителю жизни! - повторил сотник из Икатлана и шагнул обратно в толпу. - Мы принесли тебе воду и еду, почтенный жрец. Утром ты будешь встречать дарителя жизни?
- Если только его корабль не заблудится на небесных реках, - ответил Алсек, притворяясь невозмутимым. - А я буду здесь, даже если это случится. Да будут с вами отвага и стойкость!
- С этих стен мы не уйдём живыми, - пробормотал кто-то из ополченцев и подтолкнул в спину одну из женщин. Она шагнула вперёд, протягивая Алсеку связку цветных нитей. К некоторым из них были привязаны обрывки старого, дважды отмытого папируса - тут, в Мекьо, он был дёшев.
- Вот послания для дарителя жизни - пусть он увидит их, почтенный Алсек. Много дней он молчал и не говорил с нами.
- Он увидит их, едва выглянет из-за края неба, - пообещал жрец, прижимая пучки нитей к груди. Он лишь ладонью коснулся узелков и вовсе не заглядывал в записки, но знал и так, о чём просят Згена, - о том, чтобы все дожили до весны, и о том, чтобы ушедшие могли вернуться.
Ополченцы расходились по тесным жилищам - никто не спешил, и все оборачивались, чтобы ещё раз взглянуть на храм. Алсек притворялся невозмутимым, но его щёки горели. Кто-то поставил у двери кувшин с водой, кто-то остановился в проёме, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Жрец повернулся к нему с ободряющей улыбкой - и встретился взглядом с Янреком.
- Значит, это правда была, - с трудом подбирая слова, сказал старший Сонкойок и, помедлив, протянул Алсеку закутанную в листья миску. - Что ты теперь главный жрец... и даже нож у тебя есть... и что почтенный Гвайясамин сделал тебя преемником, когда умирал... Это еда ящеров. Поешь - тут, небось, нет очага. Ящеры вообще странно живут...
Алсек открыл было рот, чтобы возразить, но подумал - и прикусил язык, с благодарным кивком принимая миску.
- Как ты сейчас живёшь, Янрек? - спросил он, глядя на уродливый ветвящийся шрам на щеке брата. - Где все твои?
- На западе, ясное дело, - вздохнул тот, пощупав скулу. - Копьём ткнули - повезло, что не в шею. Зубы до сих пор отрастают...
- Отрастут к зиме, - покачал головой Алсек. - Далеко же вас унёс ветер...
- Будет ли та зима? - досадливо поморщился Янрек. - Говорят, там спокойно... А ты хорошо сделал, Алсек. И храм, и всё это... Мне аж не по себе стало, когда ты говорил с ним...
Он кивнул на заходящее солнце.
- Надо послания на крышу повесить, - спохватился Алсек, не зная от смущения, куда деть глаза. - Янрек, а где сейчас почтенный Шам?
- И он на западе, - тяжело вздохнул старший Сонкойок. - Вот уж кому не мотаться бы по ветру... А кто это живёт у тебя в храме? Это почтенный Гвайясамин, верно?
Алсек изумлённо мигнул.
- Это чей-то предок из Икатлана, - мотнул он головой. - Он валялся на мостовой, я спас его от позора. Но как его зовут... Может, кто-то из ваших узнает его?
Янрек недоверчиво хмыкнул.
- Спрошу своих, - пообещал он, разглядывая череп. - А что же ты сам с ним не поговоришь? Пусть он из Икатлана, но жрецу-то должен ответить!
Алсек снова мигнул, глядя то на череп, то на Янрека. Старший Сонкойок не шутил.
"А верно," - подумал он, преодолевая желание почесать в затылке - всё-таки старшему жрецу такое не пристало. "Кому и говорить с ним, как не мне... Зген всесильный! Вы, пребывающие в доме солнца, - весело вам там, должно быть..."
Глава 27. Янтарное небо
- Не знаю, Хифинхелф, - Алсек плеснул в чашку ещё немного, сделал глоток и покачал головой. - Может, эта вода и полезна, но всё же она горчит.
- Хсссс, - шевельнул хвостом ящер. - Другой у насс нет, Алссек. Да и этой немного.
На нижних ярусах перекликались трубящие раковины, и что-то лязгало в глубине холма, за стенами опустевших строений. Дверная завеса на пороге общественной кухни была опущена, а на стене висел лист папируса, и привешенный камешек не давал ему свернуться в свиток. Хифинхелф недовольно косился на крупно написанное послание от старейшин и вздыхал.
- Купание один раз в неделю, - он поморщился и тихонько зашипел. - Вайнег бы побрал Джасскара и змею сс щупальцами, шшто дала ему ссилы!
- Раз в неделю? Это много, Хиф, - криво усмехнулся Алсек и окинул задумчивым взглядом свои одежды. Неплохо было бы стирать их хотя бы раз в неделю, пусть даже придётся ходить по храму в одной набедренной повязке...
- Хэссссс, - с шипением выдохнул ящер. - В том году я купалсся дважды в день, а в это время уже начиналиссь оссенние дожди. Мелкая водяная пыль, шшипящая на горячих сстенах... Мы ещё увидим это, Алссек? Шшто говорят вашши боги?
Жаркий, душный день тянулся медленно - ещё только перевалило за полдень, а изыскатели уже мечтали о закате. Храм Солнца пустовал - не из-за жары; все, кто мог бы прийти к нему, либо ушли в дозор, либо стояли на стене, либо вернулись из ночной стражи и забылись тяжким сном. Только пустынные кошки сидели на крыше, задумчиво шевеля ушами, и заглядывали в проломы в стенах, но что они надеялись увидеть, Алсек не знал.
Пыль всё так же стеной стояла на горизонте, куда ни взгляни, - разве что с северного склона была видна река и смутные очертания крепости Келту за ней. От реки осталось немного - вязкое илистое дно и два-три широких ручья на самом дне, да несколько родников, прокладывающих себе путь в чёрной трясине. Ветер дул иногда от воды, и запах гниющей тины и тухлой рыбы накрывал город, но чаще воздух замирал и дрожал над холмом, раскалёнными потоками устремляясь к небу. Но и там ему негде было остыть...
- Я сслышшал, шшто Джасскар уже дошшёл до Айятуны, - оглянувшись через плечо, тихо сказал Хифинхелф. - Хсссса! Вот теперь он насстоящий Ссапа Кесснек - единсственный осставшшийся во вссей сстране. Так, глядишшь, и боги его признают.
Алсек, вздрогнув всем телом, заглянул ящеру в глаза, но не увидел там насмешки - только тоску и глубоко запрятанный страх.
- Никогда, - прошептал он. - Что бы Джаскар ни сделал с этой землёй, боги не признают его. Он и его дела противны им до крайности.
- Хэсссс! - ящер хлестнул хвостом по стене. - Отчего же? Разве он мало крови проливает во сславу богов? Не вссё же досстаётся Тзанголу, шшто-то перепадает и осстальным...
- Хиф! - нахмурился жрец, виновато покосившись на багровый диск в небесах. - Наши боги защищают нас не потому, что мы кормим их кровью! Сколько можно повторять?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
