Интересно, что все Брянчаниновы не любили католицизма, но так не любили, что ничего не признавали в нем достойного, едва ли даже считая Католическую церковь действительною Церковью Христовой. Один дед, человек более широких взглядов, читал духовные католические книги, отчасти увлекался Фомой Кемпийским, и это тревожило и возмущало детей, преимущественно старших.
Владыка Игнатий умер ранее своего отца. Была весна, половодье; никто из родных не мог ехать на похороны. Поехала одна Софья Васильевна Боборыкина, девушка горячая и способная к большой преданности. Дед не хотел ее отпустить.
— Это безумие! Ты не поедешь.
— Я поеду, гранд-папа.
— Нет, ты не поедешь.
— Простите меня, гранд-папа, я поеду.
— Я тебя не благословляю.
— Мне это очень грустно, но я чувствую, что должна ехать. Железной дороги от Вологды тогда еще не было. Софья Владимировна уехала с горничной в тележке знакомого комиссионера, Петра Ледкова. Под Ярославлем перевоза не было; Софья Владимировна проехала подальше за город и там наняла крестьянина, который за хорошую цену доставил двух женщин на другой берег, несмотря на опасность переезда. Затем они попали в Бабайки уже сравнительно легко.
После почившего епископа не осталось наследства. В кармане его подрясника нашли 14 копеек. Это было все, что он имел, потому что лишь за два или три дня до смерти он дал семьдесят пять рублей крестьянину, у которого пала лошадь.
Он был монах…
Дед пережил его, потому что берег себя, и в этом отношении был не чужд некоторого эгоизма, впрочем, совершенно естественного. Не о всем мог он говорить с сыновьями и дочерьми и избегал волнующих разговоров. Волнующие разговоры очень редко приводят к взаимному пониманию и успокоению. Дед был умен и знал это. И потому главною темой его разговоров с детьми была политика. В политике у всех Брянчаниновых был одинаковый взгляд.
Зато как он был тепло внимателен ко всем своим, особенно к внучатам!
Я знала деда в его глубокой старости, но старости красивой и доброй: бывшая суровость его исчезла. В его ясных глазах светилась та снисходительность, купленная ценою долгого опыта жизни, жизни мысли, которая встречается лишь у хороших стариков. О наружности своей он заботился. Какое благородное спокойствие было в его лице, с тонкими чертами, в манере — важной, приветливой и старомодной! Как хороша была его изящная голова с густыми серебристыми волосами, его прямой стан и неторопливая, милая, снисходительная речь! И когда рядом с ним сидели его сыновья — Петр Александрович, тяжелый, бритый, с резкими линиями лица, в сером, громоздком сюртуке; или Михаил Александрович, с вдохновенным, но рассеянным взглядом, лысый, с широкою, косматою бородой, — то, право, дед казался и красивее их, и чуть ли не моложе. Понятия его, несомненно, были шире: он интересовался многим из того, что они презирали в своей правоверной односторонности.
Свою манеру не входить в интимность дед нарушал для сестер Боборыкиных, девушек светских и выросших без матери. Как умел он без расспросов угадывать их затруднения, тепло поддержать в трудную минуту сочувственным взглядом, мимолетным, ободряющим словом или иначе: подарить две великолепные розы для корсажа и перекрестить девушку. Я была ребенком, но и мне невозможно забыть, с какою лаской он угощал мать мою и меня лучшими персиками и вишнями из сада, как часто радовал, посылая в Вепрево цветы на Пасху или ранние овощи из теплицы!
У меня есть особая причина вспоминать деда добром. Он один из всех Брянчаниновых любил моего отца, ценя его неподкупную прямоту. Раз, когда отец, побеседовав с ним, уходил, простой и прямодушный, как всегда, Александр Семенович, обратясь к присутствовавшим, сказал:
— Этот человек — святой, и сам того не подозревает…
В полной памяти Александр Семенович дожил до 96 [1544] лет и умер без больших страданий от воспаления легкого.
После кончины епископа Игнатия неподалеку от Бабаек сгруппировался кружок лиц, связанных с Петром Александровичем единомыслием и знакомством и считавших себя присными по духу почившему Владыке…
III
Хочу оговориться: я не пишу здесь ни о карьере Брянчаниновых, ни о событиях их жизни, внешних: все это, без сомнения, имеет большой интерес, но не для меня. Меня всегда занимал один лишь выходящий из ряда нравственный облик их. Притом пишу исключительно о людях, выросших под кровлею Покровского дома, а не о детях их, и тем более не о другой отрасли Брянчаниновых из усадьбы Юрова, как носящей совершенно различный характер.
Все, что я говорю здесь о Брянчаниновых вообще, не может касаться владыки Игнатия. Как человек исключительного ума и характера, он всегда стоял несколько одиноко, и путь его от самого детства был иной, чем путь его братьев и сестер. Это высказано и в жизнеописании его, составленном Петром Александровичем…
Примечания
1. Святитель Игнатий скончался 30 апреля 1867 года, следовательно, этот текст начат составителями в 1879 году. — Ред.
2. Описание усадьбы Покровское см.: Лукомский Г. К. Вологда в ее старине. СПб., 1914. С. 303–312. — Ред.
3. Отец Софии Афанасьевны, Афанасий Матвеевич Брянчанинов († 1786), служил в лейб гвардии Семеновском полку, после выхода в отставку приобрел в Грязовецком уезде имения Осанино и Фомино. Дружил с литераторами, поэт М. Н. Муравьев посвятил ему несколько стихотворений. — Ред.
4. Все время жизни своей в с. Покровском он содержал постоянно на полном своем иждивении приходское двухклассное училище, в котором обучалось до 50 чел. крестьянских детей.
5. Аскетические опыты. Т. I.
6. В этом году на 30 ваканций было 130 конкурентов. Из числа их Брянчанинов не только был первым, но исключительно он один удовлетворил требованиям для поступления во 2-й кондукторский класс.
7. В самом непродолжительном времени Брянчанинов стал первым учеником своего класса и сохранил это место по наукам до самого выхода из училища.
8. Алексей Николаевич Оленин (1763–1843) — археолог, филолог, график, держатель известного литературно-художественного салона. — Ред.
9. Аскетические опыты. Т. 1.
10. Алексей Иванович Малов (1787–1855) — протоиерей Исаакиевского собора при Адмиралтействе, масон, член Российской Академии; 1.II.1837 г. отпевал А. С. Пушкина в Конюшенной церкви. — Ред.
11. Егор Карлович Сиверс (1779–1827). С 1820 г. — директор Главного инженерного училища, с 1825 — генерал-лейтенант, сподвижник А. А. Аракчеева. — Ред.
12. Инспектором Училища был инженер генерал-майор Барон Эльснер, с трудом объяснявшийся на русском языке.
13. Схимонах Феодор (1756–1822) — ученик архимандрита Паисия Величковского. — Ред.
14. Леонид (Лев Данилович Наголкин; 1768–11.X.1841), иеромонах, старец, с 11.VIII.1829 жил в Оптинском скиту. — Ред.
15. Аскетические опыты. Т. I.
16. Серафим (Стефан Васильевич Глаголевский; 1763–1843) — Петербургский митрополит с 1821 года, борец с крамолами и масонством. — Ред.
17. Аскетические опыты. Т. I.
18. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10:37).
19. Вот, мы оставили все и последовали за Тобою (Мф. 19:27).
20. Аскетические опыты. Т. 1.
21. Архимандрит Пимен (Петр Дмитриевич Мясников; 1810–1880) — известный подвижник и духовный писатель. Его обширные воспоминания изданы еще при жизни автора (М., 1877). — Ред.
22. Нанка — хлопчато-бумажная ткань из толстой пряжи, обычно желтого цвета — Ред.
23. Воспоминания архимандрита Пимена.
24. Ин. 8:32.
25. Аскетические опыты. Т. I.
26. Графиня Анна Алексеевна Орлова Чесменская (1785–1848) — благотворительница Новгородского Юрьева монастыря и покровительница духовных писателей. — Ред.
27. Архимандрит Фотий (Петр Никитич Спасский; 1792–1838) — настоятель Юрьева монастыря, инициатор разгона Библейских обществ в России, борец с масонским влиянием на русскую жизнь. — Ред.
28. Святитель Филарет, митрополит Московский (Василий Михайлович Дроздов; 1782–1867) крупнейший деятель Русской Православной Церкви XIX столетия, выдающийся богослов. — Ред.
29. Аскетические опыты. Т. I.
30. См.: Помяни меня, Господи, когда придешь во Царствие Твое (Лк. 23:41, 42).
31. …вселюсь в них и буду ходить в них… (2 Кор. 6:16).
32. Мне отмщение, Я воздам (Рим. 12:19).
33. Аскетические опыты. Т. I.
34. Киновия — иначе общежитие, форма монастырского жития — Ред.
35. Аскетические опыты. Т. 1. Эта статья была издана по смерти еп. Игнатия в 1870 году в брошюре: «Три статьи, не бывшие в печати, епископа Игнатия Брянчанинова». Ярославль, 1870.
