— Непоседа здесь, дорогая Хетти, — прошептала она, низко склонив свое лицо к умирающей, чтобы слова эти не долетели до посторонних ушей. — Хочешь, я позову его попрощаться с тобой?
Нежное пожатие руки было утвердительным ответом, и тогда Непоседу подвели к ложу умирающей. Вероятно, этот красивый, но грубый обитатель лесов никогда не бывал в таком неловком положении, хотя склонность, которую питала к нему Хетти, была слишком чиста и ненавязчива, чтобы в уме его могли зародиться хотя бы малейшие подозрения на этот счет. Он позволил Джудит вложить свою огромную жесткую руку в руки Хетти и стоял, ожидая дальнейшего, в стесненном молчании.
— Это Гарри, милочка, — прошептала Джудит, склоняясь над сестрой. — Поговори с ним и позволь ему уйти.
— Что я должна ему сказать, Джудит?
— Все, что подскажет тебе твоя чистая душа, моя дорогая. Верь своей душе и ничего не бойся.
— Прощайте, Непоседа, — прошептала девушка, ласково пожимая ему руку.
— Мне бы хотелось, чтобы вы постарались сделаться немного похожим на Зверобоя.
Слова эти были произнесены с большим трудом; на один миг слабый румянец окрасил щеки девушки, затем пальцы ее разжались, и Хетти отвернулась, как бы покончив все счеты с миром. Скрытое чувство, которое связывало ее с этим молодым человеком, чувство, такое слабое, что оно осталось почти незаметным для нее самой и никогда не могло бы зародиться, если бы рассудок обладал большей властью над ее сердцем, уступило место возвышенным мыслям.
— О чем ты думаешь, милая сестрица? — прошептала Джудит. — Скажи мне, чтобы я могла помочь тебе.
— Мать… я вижу теперь мать… она стоит над озером, вся окруженная светом… Почему там нет отца?.. Как странно, я могу видеть мать, а не вижу тебя… Прощай, Джудит.
Последние слова она произнесла после некоторой паузы. Сестра склонилась над ней с тревожным вниманием, пока наконец не заметила, что кроткий дух отлетел. Так умерла Хетти Хаттер.
ГЛАВА XXXII
Барона дочь оставь и прочь беги, — ведь это грех
Дружить с таким отверженным. Спаси нас, боже, всех!
С тобою мне трудней вдвойне. Уйду в разгаре дня,
Чтобы болтать потом не стали про меня.
Что согрешил — тебя сгубил, а посему, прощай!
Покинув дом, изгнанником уйду в зеленый край.
Народная баллада [Перевод А. Лаврина]
Следующий день был очень печальным, хотя прошел в хлопотах. Солдаты, которые недавно зарывали тела своих жертв, собрались теперь, чтобы похоронить своих товарищей. Эта церемония произвела на всех тягостное впечатление. Время тянулось медленно, пока наконец не наступил вечер, когда решили отдать последний долг останкам бедной Хетти Хаттер. Тело ее опустили в озеро рядом с матерью, которую она так любила и почитала. Хирург Грэхэм, несмотря на все свое вольнодумство, согласился прочитать молитву над ее могилой. Джудит и Уа-та-Уа заливались слезами, а Зверобой не отрываясь смотрел влажными глазами на прозрачную воду, колыхавшуюся над телом той, чей дух был чище, чем горные родники. Даже делавар отвернулся, чтобы скрыть свое волнение.
По приказанию старшего офицера, все рано легли спать, потому что на рассвете решено было выступить в обратный поход. Впрочем, часть отряда покинула "замок" еще днем, захватив с собой раненых, пленных и трофеи, наблюдение за которыми было поручено Непоседе. Они высадились на том мысу, о котором так часто упоминалось на страницах нашей повести; когда солнце село, этот небольшой отряд уже расположился на склоне длинного, неровного и обрывистого холма, который возвышался над долиной реки Мохок. Это значительно упростило дело: оставшиеся не были стеснены теперь ранеными и багажом, и начальник мог действовать гораздо свободнее.
После смерти сестры Джудит до самой ночи не разговаривала ни с кем, кроме Уа-та-Уа. Все уважали ее горе, и девушки не отходили от тела покойницы. Когда печальный обряд закончился, барабанный бой нарушил тишину, царившую над спокойной гладью озера, а в горах разнеслось эхо. Звезда, недавно служившая сигналом к бегству делаварки, поднялась над таким мирным пейзажем, как будто спокойствие природы никогда не нарушалось трудами или страстями человека. На платформе всю ночь шагал одинокий часовой, а утром, как обычно, пробили зорю.
Вольный уклад жизни пограничных жителей сменился теперь военной точностью и дисциплиной. Наскоро закончив скромную трапезу, весь остальной отряд в стройном порядке, без шума и суматохи начал переправляться на берег. Из офицеров остался только один Уэрли. Крэг командовал передовым отрядом, Торитон был среди раненых, а Грэхэм, разумеется, сопровождал своих пациентов. Сундук Хаттера и наиболее ценные вещи отправили с обозом; в доме осталась только старая рухлядь, которую не стоило брать с собой. Джудит была рада, что капитан, щадя ее чувства, занимается только своими служебными обязанностями и не мешает ей предаваться печальным размышлениям. Решено было, что девушка покинет "замок", но, помимо этого, никаких объяснении ни с той, ни с другой стороны не последовало. Солдаты отплыли на ковчеге во главе с капитаном. Он спросил у Джудит, что она собирается делать, и, узнав, что девушка хочет остаться с Уа-та-Уа до последней минуты, не докучал ей больше расспросами и советами. К берегам Мохока шел только один безопасный путь, и Уэрли не сомневался, что рано или поздно они встретятся по-дружески, если и не возобновят прежних отношений. Когда все собрались на борту, весла погрузились в воду, и неуклюжий, как всегда, ковчег двинулся к отдаленному мысу. Зверобой и Чингачгук вытащили из воды две пироги и спрятали их в "замке". Заколотив окна и двери, они выбрались из дома через трап описанным выше способом. У самого палисада в третьей пироге уже сидела Уа-та-Уа; делавар тотчас же присоединился к ней и заработал веслом, оставив Джудит на платформе. Благодаря этому несколько неожиданному поступку Зверобой очутился наедине с плачущей девушкой. Слишком простодушный, чтобы заподозрить что-либо, молодой человек вывел лодку из дока, посадил в нее хозяйку "замка" и отправился с ней по следам своего друга.
Чтобы добраться до мыса, нужно было проехать мимо семейного кладбища. Когда пирога поравнялась с этим местом, Джудит в первый раз за все утро заговорила со своим спутником. Она сказала очень немного: попросила только остановиться на минуту или на две, прежде чем они двинутся дальше.
— Я, быть может, никогда больше не увижу этого места, Зверобой, — сказала она, — а здесь покоятся мои мать и сестра. Как вы думаете: быть может, невинность одной спасет души двух других?
