— Это они включали сирены и прожектора, чтобы вас напугать.
— Больше всего пугала пулеметная стрельба. Звучало, вроде и не очень громкое, та-та-та, а люди падали один за другим. Да и пушки делали свое дело. Городские ворота Кано, окованные железом, они разнесли за малое время, так что сопротивление было бесполезным.
— Слышал, что эмир Кано бежал из города.
— Он долго колебался и не знал, что предпринять. Потом собрал своих телохранителей и отправился в Сокото, чтобы посоветоваться с султаном и поклониться могилам предков. Англичане узнали, что в городе нет власти и тут же появились у ворот. Но тебе я могу сказать откровенно, многие горожане не хотели воевать.
— Думаю, именно ты это им подсказал?
— Не только я. Про нас, жителей Кано, говорят, что «утром они красильщики, днем переписчики книг, вечером торговцы»… Дураков среди нас нет, власть глупых и своенравных эмиров всем надоела. Люди хотят спокойно жить и работать.
— В других местах шли бои?
— Были мелкие стычки. Но около Сокото произошло целое сражение. Там живет много тех, кто больше привык командовать, а не работать. Вот они и решили вместе с султаном скакать прямо на пулеметы. Кто остался живым, быстро одумались и разбежались по домам.
— А султан Аттахиру?
— Он бежал на восток, в горы Баучи. Тамошним дикарям, которые так и не поняли разницу между Аллахом и своими деревяшками, объявил, что поведет их в паломничество к святыням Мекки и Медины. Они поверили и собрались в городке Бурми, с копьями и луками встали на его стенах слуги султана связали их за ноги, что бы кто-нибудь не передумал и не бежал. Потом они целый день пускали стрелы, а к вечеру англичане подвезли пушки. Аттахиру сам поднялся на стену, призвал всех стоять до конца. Погиб как воин, пуля ему попала прямо в лоб. На следующий день в самом Бурми и окрестностях насчитали тысячи трупов его защитников.
— Англичане умеют быть беспощадными, — кивнул Дмитрий. Услышанное только укрепило его решимость. — Куда же делся эмир Кано?
— Бежал в глухую деревушку, но свои же придворные выдали его англичанам. Сейчас сидит в тюрьме Локоджи. Хочешь взглянуть на него?
— Не имею желания. Боюсь, как бы самому в ней не оказаться. Срочно надо быть в Лагосе, а пропуск получить не успел. На пароход без него не пустят.
Какое-то время Хасан внимательно смотрел на Дмитрия, потирал толстый нос. Потом его рябое лицо озарилось широкой улыбкой.
— Понимаю тебя, брат Муса, — негромко произнес он. — Мы с тобой всю Африку прошли с востока на запад, послужили и негусу и хакиму. В каких только переделках не бывали. Пришло время подумать и о своих делах. Тебе пора возвращаться домой. Для англичан ты чужой и скоро станешь ненужным Бычьей голове. Даже опасным, потому что слишком много знаешь о его делах. Тебе нужна помощь?
— Нужна
— Слышал, что за это время ты успел обзавестись кое-какой собственностью. Кому ее оставляешь?
— Все записано на эмира Нуху Лере.
— Очень разумно. Скоро верховный комиссар начнет назначать новых эмиров, верных королеве. Сейчас им подбирают надежных помощников. Так что казначейство Кано уже можно назвать моим.
— Поздравляю.
— Без таких, как я Лугард, не сможет управлять. Но и мы не будем терять время даром, узнаем все тайны англичан и еще скажем свое слово. Это наша страна… Ты пока на пристани без пропуска не появляйся: военное положение еще действует. Ночью тебя отвезут к дальним островам. Завтра моя баржа отплывает в Лагос с грузом кож и хлопка, она и подберет тебя. Передашь привет Ассаду, он уже собственный магазин открыл!
74
В Лагосе пришлось задержаться. В этом городе, раскинувшимся на болотистых островах между океаном и лагуной, влажная жара не ослабевала круглый год. Только после захода солнца ветерок с Атлантики приносил некоторую свежесть. Часто солнце скрывалось за низкими серыми облаками и часами моросил дождь. К ночи он переходил в ливень, и долгие вечерние часы можно было слушать, как крыша легкого домика гудит под ударами водяных струй. В перерывах между дождями оглушительно орали огромные бурые лягушки, а на стенах, покрытых зелеными пятнами плесени, резвились крупные усатые тараканы. Тучи насекомых летели на свет настольной лампы, гроздями повисали на москитной сетке, ища самую маленькую дырочку, чтобы дорваться до укрывшегося за ней потного тела.
Купец Ассад, у которого остановился Дмитрий, только вздыхал, вспоминая благодатный климат родного Туниса. Тем не менее он часто повторял, что Лагос это город, в котором улицы вымощены фунтами стерлингов.
— Надо только уметь их подбирать и тратить с умом, — говорил он. — Каждый день на эти острова с материка приходят десятки новых людей. Они не имеют ни знаний, ни денег. Умеют только копать землю и таскать мешки. Потому и живут в лачугах на окраинах. Но ты взгляни на дома амаро!
— Кто это?
— Дети и внуки рабов, которых когда-то увезли в Бразилию. Те, кому удалось там выжить и разбогатеть. Теперь вернувшись на родину своих предков, они взяли всю торговлю в свои руки. Миллионами ворочают, в лондонских банках имеют собственные счета. Какие дома в центре города построили — два и в три этажа, с колоннами, резными оградами на балконах, с фигурами и росписью. Детей посылают на учебу в английские колледжи!
— Как на это смотрят колониальные власти? — поинтересовался Дмитрий. На Севере доводилось видеть совершенно другое отношение к способностям африканцев.
— Сейчас колония Лагос имеет особый статус и не подчиняется верховному комиссару. В такой жаре англичане долго не живут. Очень скоро уезжают домой, кто сам, а кто и в гробу. Для них главное, чтобы продолжалась прибыльная торговля. Знают, чтобы сделка совершилась успешно, местный купец-посредник должен получить комиссионные. Так что в этой лагуне ловкая ящерица очень скоро превращается в матерого крокодила!
— Слышал, что англичане выгнали африканских представителей из Торговой палаты.
— Это было несколько лет назад. Сейчас все переменилось — амаро объединились с нами, арабскими торговцами, и устроили настоящую забастовку. Банковские операции прекратились, вся торговля встала. Теперь палата в наших руках, и губернатор Лагоса не хочет новых ссор. Некоторые из этих амаро даже получили паспорта, стали британскими подданными. Один из них, Китойе Аджаса, за особые заслуги королевским указом возведен в рыцарское достоинство, и теперь все к нему обращаются со словом «сэр»!
С тем, что Ассад говорит правду нельзя было не согласиться. Стоило только взглянуть на работы в морском порту, где возводились новые причалы и землечерпалки углубляли дно. Или на строительство вокзала и железной дороги, которая должна была соединить Лагос с внутренними районами, а в будущем протянуться и до самого Кано. Освещенные электрическими фонарями центральная набережная Марина и главная улица Бродстрит, а также телефон, в крупных конторах и банках, говорили сами за себя. Все это ясно свидетельствовало о действительно огромных перспективах для бизнеса на африканском земле.
