Характерно, что это надругательство происходило тогда, когда на Гавайи наперегонки плыли две экспедиции миссионеров: кальвинисты из Новой Англии обогнули мыс Горн и приближались с юга; православные из России шли тем же путём, несколько отставая от них. Прибыв на Гавайи, и те и другие с радостью восприняли известие, что гавайцы сами расправились с собственными богами. Разумеется и кальвинисты и православные усмотрели в сожжении святилищ перст собственного бога, помощь которую им оказал их всемогущий Господь в их благородном деле.
23-го октября 1819 г. экспедиция "Американского Совета Уполномоченных по Делам Зарубежный Миссий" покинула бостонский порт на 240- тонном бриге "Тадеус". Руководили миссией духовные отцы Хирам Бингхэм и Аса Торстон.
Так как до руководителей "Совета…" дошел слух о красоте и радушии гаваек, которые, к тому же, ходят почти голые, чтобы оградить миссионеров от искуса их, перед самым отплытием обеспечили женами.
Почти одновременно с ними, 18-го сентября 1819 года, стартовала другая экспедиция за душами, правда гораздо лучше подготовленная. Она составляла часть глобального плана по захвату Сандвичевых островов, сошедшего на нет после смерти Борноволокова и отставки Воронцова. Миссия была полностью отмобилизована к 1817 г. но твердая позиция Камеамеа I заставила Святейший Синод ожидать своего часа. Как только до Ст.-Петербурга дошла весть о тяжелой болезни короля, хорошо отлаженная машина заработала: РАК, через свой банк выделила необходимые суммы; капитан-лейтенант Дурасов получил приказ подготовить на барке "Рыльск" место для 38-и пассажиров, а будущие миссионеры в кратчайший срок прибыли в Кронштадт. Возглавлял миссию 63-х летний валаамский монах Феодосий, с ним ехали 9 священников-канаков. Все они по разным причинам крестились, женились на русских и сами основательно обрусели. Все получили церковное образование и все добровольно согласились вместе с семьями отправиться с миссией.
Особняком от них стоял десятый - Георгий Каумуалии, который вместе с женой, тремя детьми, нянькой, гувернёром, двумя горничными, двумя слугами и камердинером возвращался на свой родной остров.
Операция миссионеров прошла безупречно. 12 марта "Ревель" встал на якорь в бухте Ваимэа, против крепости "Св. Екатерины", а уже 20-го марта все жители островов Кауаи и Ниихау во главе с правителем Каумуалии стали христианами. Благочестивые миссионеры отправили рапорт о проделанной работе с попутным судном в Макао и тут же обратились к соседним островам, где и столкнулись с конкурентами, которых поддерживали новый король, его мать и его тётка.
Каумуалии в своей политической борьбе за независимость сделал ставку на Компанию, отправил своего первенца учиться в Россию, разрешил РАК построить крепость в Ваимеа и подарил значительные земельные угодья, а сразу же после появления русских миссионеров приказал всем жителям своего княжества креститься. Это защищало его острова от вторжения, но не спасло от хитрости.
В октябре 1821 г. Лиолио Камеамеа II посетил Ваимеа. Каумуалии, как опытный политик вновь публично признал сына Камеамеа правителем всех Гавайских островов, присягнув ему на верность и послушание. Но Лиолио ему не верил. Король пригласил правителя Кауаи на свой корабль, якобы для небольшой прогулки. Однако, стоило Каумуалии ступить на палубу, как королевский корабль покинул остров. Он сошёл на берег лишь на острове Мауи в бухте города Лахаина - официальной резиденции короля. Хотя король оставил за Каумуалии титул правителя Кауаи, признав все его привилегии, жизнь последнего была ограниченна двором Лиолио.
Статный владыка Кауаи пришелся по сердцу всесильной регентше Камауману и она решила женить его на себе. Через некоторое время ей приглянулся вызванный в Лахаина второй сын её нынешнего мужа - Кеалииаонуи. Будучи дамой энергичной, она решила взять в мужья и принца. Если короли могут иметь по несколько жен, то почему бы и королевам не поступать так же? Таким образом она стала юному принцу одновременно и супругой и мачехой, а Камеамеа II стал единоличным владыкой всего архипелага. "Сия образцовая христианка ездит вместе с обоими мужьями на церковные мессы в карете, запряженной дюжиной канаков. Дама в теле - весит она 12 пудов, поэтому для мужей в карете места не хватает… Первый её муж сидит на козлах, а второй помещается на запятках. Так оригинальная супружеская троица прибывает в протестантские храмы".*(1)
Утром 23 июня, как только "Суворов" встал на рейде Ваимеа, к нему тут же кинулось красное королевское каноэ, толкаемое вёслами 4-х десятков гребцов. Сам Георгий Каумуалии спешил засвидетельствовать почтение правителю и прямо с корабля пригласить его на военный совет.
Этот совет непрерывно тянулся с самого дня похищения короля. Георгий и все алии требовали немедленно задержать кругосветные барки и все компанейские суда и такой флотилией двинуться на Мауи освобождать Каумуалии. Ван-Майер с компанейскими приказчиками убеждали Георгия, что без "высочайшей апробации сие предприятие затевать невозможно".
Через пару дней спор их разрешился, в Ваимеа прибыло представительное посольство возглавляемое наместником Оаху Поки и сыном главного королевского советника Камелоэ Янг. Они сообщили, что "его в-во Камеамеа II отбывает в ближайшее время с визитом в Англию приглашенный его в-вом Георгом. Предварительно его в-во желает урегулировать отношения с представителями союзной Российской империи проживающих в пределах Гавайскаго королевств".
Объединёнными усилиями Муравьев, ван-Майер и отец Фотий заставили Георгия принять условия предложенные послами: признать, что его отец и брат наслаждаются семейным счастьем и на Кауаи в ближайшее время не вернутся и получить долину Камакоа на Гаваике. Компания тоже не осталась в накладе, прибавив к своим владениям на Оаху долины Ваикеле и Кипапа, с условием не обращать её население в православие.*(2)
Закончив столь сложное политическое дело не только без ущерба для России и Компании, но даже с прибылью, правитель вернулся к своим мексиканским делам, но уже на ином уровне, под Андреевским флагом. 10 июля в Ваимеа зашёл первый военный корабль, специально направленный для охраны берегов Русской Америки. Это был 20-ти пушечный шлюп "Аполлон" под командованием лейтенанта Степана Петровича Хрущева. На шлюпе были доставлены письма ГП, к которым были приложены: 10 экземпляров новых правил и привилегий, пакет иных документов и 60 000 ам. рублей новыми банкнотами. Среди документов был приказ от 26 октября 1821г. о назначении Матвея Ивановича Муравьева командиром Новороссийского порта. Это значило, что согласно законам Российской империи отныне капитаны всех прибывающих российских кораблей, вне зависимости от их воинского звания, автоматически оказывались в подчинении правителя. Распив с Хрущевым бутылку рому Матвей Иванович убедил того, что Новороссийской гавани "Аполлону" всё одно не миновать и тут же не преминул воспользоваться своим новым правом отправить "Аполлон" в залив Сан-Франциско.
"В форте у южного входа в бухту царило большое оживление; там подняли свой флаг, мы подняли свой и салютовали мексиканскому флагу семью залпами, на что по испанскому обычаю было отвечено двумя залпами меньше. Мы бросили якорь перед стенами президио. Степан Петрович твердо настаивал, а я его в том поддержал, еще на двух залпах, полагающихся русскому военному флагу. Переговоры велись весь вечер, и лишь неохотно комендант, лейтенант дон Мигуэль де ла Люс Гомес, распорядился произвести еще два залпа. Пришлось отправить в форт одного из наших матросов, чтобы привести в порядок фал для подъема флага. Его недавно порвали, а среди местных жителей не нашлось ни одного, кто решился бы взобраться на мачту.
На другое утро дон Мигуэль и патер из здешней миссии прибыли к нам на борт. … Комендант исключительно дружелюбно осведомился о насущных нуждах "Аполлона" и приказал послать нам фрукты и овощи. … На другой день вечером орудийные залпы предизио и форта возвестили о прибытии губернатора из Монтерея. Потом прибежал нарочный с просьбой, чтобы наш врач помог двум тяжело раненным людям, обслуживавшим одну из пушек. Утром мы ожидали первого визита губернатора провинции, а губернатор, пожилой человек и офицер высокого ранга, в свою очередь, полагал, что я первым нанесу ему визит в президио. Опасаясь, что гордый идальго может сесть на лошадь и поскакать через пустыню обратно в Монтерей, я отправил на разведку мичмана Матюшкина, чтобы тот вместе с нашим агентом, доном Педро де Калма, постарались устроить встречу без ущерба чести обеих сторон. Миссию свою они исполнили безукоризненно.
Утром наступил час, когда лейтенанту Хромченко понадобилось съехать на берег, чтобы замерить высоту солнца и проверить хронометр. Я также решил размять ноги. Находившиеся на берегу наблюдатели сообщили в президио о нашем приближении и, когда мы ступили на сушу, губернатор, маленький пожилой человек в парадной форме при всех регалиях, начал спускаться по склону навстречу. Я, в свою очередь, стал подниматься наверх и на полдороге Мексика и Россия упали друг другу в объятья. В палатке на берегу был устроен обед.
