что волшебная мазь на страх высоты не действует. Вилл постарался дать пинка страху и сделал один осторожный шаг, второй, третий, переступая всё дальше и дальше, стараясь смотреть вперёд и только вперёд. Ритмичность шагов позволяла даже не бросать взгляд под ноги — он чувствовал ступени и полностью отдавался этому чувству. Ещё один шаг. И ещё. Вновь угрожающе подул ветер, но в этот раз он наткнулся на ожившее каменное изваяние, уверенно продвигающееся вперёд. Под ветром мост столь же злобно задрожал, но его потуги казались жалкими и смешными. Вперёд, и только вперёд. Вскоре послышалось и жужжание. Крылатая эскадрилья ужаса летела к нему, не зная, что в этот раз их ждёт сюрприз. Вилл остановился и спокойным взглядом посмотрел на ряд подлетающих ос. Чёрно-жёлтые осы хотели вновь атаковать его, но в этот раз замерли. Мазь и созданный ей запах в этот раз выстроили щит, не дающий никому пробиться. Одна из ос сделала робкую попытку подлететь к кровавой мантии, но тут же отлетела обратно, словно её мягко попросили удалиться. Работает.
Ноги по-прежнему были готовы подкоситься в любой момент — страх высоты и уже его остаточные воспоминания в виде боли в груди и минут, проведённых нанизанным на камни, давали о себе знать, а крылатые создания не бросали попыток подступиться с разных сторон. Самые отчаянные и большие преуспевали — забирались под кровавую мантию и больно, до отчаянного крика кусали его, вот только после каждого укуса их активность спадала, а мёртвая тушка сползала вниз. Мазь не только создавала неприятный запах, но и отравляла тех, кто посмел укусить его. Морщась, Вилл даже не вытряхивал павших и продолжал путь вперёд. Под ногой хрустнуло — залетевшая в ногу оса так же попыталась полакомиться Кровавым целителем, но умерла и упала в ботинок. Подавив брезгливость, Вилл шёл вперёд и только вперёд. Лица Мории и ребят становились чётче. Они тянули к нему руки, что-то кричали, но их слова тонули в злобном жужжании крылатого роя. На половине пути летунов стало ещё больше, казалось, они стали ещё злее, и невзирая на неудачный опыт своих товарищей они продолжали донимать. Самые хитрые действовали сообща — они синхронно залетели с двух сторон и одновременно ужалили в левую щеку и в правую ногу. Скрипя зубами, Вилл терпел боль и старался поменьше дёргаться — их не надо отгонять, мазь всё сделает за него. Наконец, он перешёл незримую границу, где остановился в позапрошлый раз. Молодец. Ещё один шаг. И ещё. Почти у цели. Осталось ещё чуть-чуть…
— Саша! — сквозь рой пробился отчаянный крик Мории.
Душа ушла в пятки — одна из деревяшек оказалась с сюрпризом. Вилл поставил на неё ногу, но за мгновение до этого заметил, что она вся покрыта трещинами. Хитрая ловушка, поставленная как раз после того, как бдительность притупилась спокойной дорогой и как уверенность в своих силах достигла пика. Подметить трещины удалось за мгновение, но вот остановить ногу не вышло — она ступила на сломанную деревяшку, и та с жалобным хрустом развалилась на две части, увлекая ногу вниз. Тело сработало само — Вилл и понять не успел, как туловище поддалось вперёд, цепляясь за следующую, целую ступеньку. Несмотря на его габариты, ступенька выдержала целителя, барахтающегося на ней как на брусьях. Ноги свисали, а живот упирался в не самое толстое ребро дерева. Летающие негодники не упустили шанса — сразу же подлетели к лицу, стараясь укусить побольнее и используя тот факт, что руки сейчас цеплялись за дерево как за соломку.
— А ну….пошли….вон! — рявкнул Вилл, сперва поднимая тело на ступеньку, а после осторожно вставая на неё.
Крылатые своей цели добились — одна из ос укусила его прямо под глаз, из-за чего всё быстро опухло и всё, что было по левую сторону, покрылось тьмой. Скрипя зубами от злости, Вилл отмахивался и делал один осторожный шаг за другим. Злость пошла на пользу — она притупила чувство страха, и теперь вниз он смотрел без неприятного паралича. Слева всё пульсировало — казалось, что сам глаз недовольно стрекочет и хочет вырваться, чтобы поквитаться с обидчиками. Вскоре попалась следующая сломанная дощечка — и не одна, а шла в паре с подругой. Высокий рост позволил перешагнуть помеху. Вскоре Вилл повторил, и начал перешагивать сразу через дощечку, сокращая себе путь. За десяток дощечек крылатая эскадрилья совсем сошла с ума от безумия — они налетели со всех сторон, облепив так, что со стороны он должен был казаться ульём. Вилл плотно прикрыл лицо, оставив лишь маленькую щёлочку возле правого глаза и неумолимо шёл вперёд. Нет, он не проиграет сейчас, когда до конца осталось несколько шагов. Три дощечки. Два. Чувствуя поражение, особо толстый шмель укусил в ухо, но Вилл даже не обратил на этот укус внимания. Наконец, нога почувствовала под собой не доску, а землю, твердую, жёсткую, но такую приятную в этот миг. Он прошёл. Он справился. Крылатый рой как по команде отступил и улетел в сторону горизонта. Скорее всего, навсегда, если только сейчас он опять что-то не провалит.
— Саша! — Мория первая подскочила к нему, заключая в нежные и крепкие объятья.
Вилл растерянно обнял любимую, мягко поглаживая по спине и по волосам. Странное чувство — вроде бы, всё такое родное и знакомое, даже приятный лёгкий запах духов с яблочными нотками. Но в то же время эти объятия…немного искусственные. Левый глаз до сих пор не видел, лицо горело от укусов, да и в целом он должен выглядеть очень потрёпано. Мория же обнимала его так, словно ничего не случилось, хотя она сперва бы обязательно потревожилась его самочувствием.
Спину кто-то сильно постучал — скорее всего, здоровяк Тад. Постепенно подходили и остальные — каждый хотел либо поздороваться, либо поддержать прикосновением или словом. Вилл благодарно кивал ребятам, но каждый раз, когда он пересекался с тем, кто умер, душу жгли калёным железом. Встретившись с жемчужно-серыми глазами Ди, Вилл едва не отвёл взгляд — настолько тяжело было смотреть в глаза девушке, погибшей в том числе по его вине. Хорошо, она не умерла, а вернулась в реал, но не покидала тревожная мысль, что при переходе с ней могло что-то случиться. Слова не хотели покидать его — мысль, что все эти ребята ненастоящие, сводила на нет всё желание что-то сказать им. Извинишься ты, а что толку? Те, кому эти извинения предназначены, всё равно этого не услышат, а так это банальный самообман.
— Виллиус! — сверху раздался суровый мужской
