– Мальчики еще не готовы, ваше величество. Придет время, и они с удовольствием продемонстрируют вам свое искусство.
– Надеюсь, этот день близок.
Она поцеловала бы своего доброго рыцаря в щеку, но как раз в этот момент в дверях показалась маленькая наатийка.
– Чего тебе, Миссандея?
– Ваше величество, Скахаз просит аудиенции.
– Пригласи его.
Бритоголового сопровождали две Медных Твари: один в маске сокола, другой – с личиной шакала. Под медью были видны только глаза.
– Ваша лучезарность, прошлым вечером видели, как Хиздар вошел в пирамиду Жаков и покинул её лишь глубокой ночью.
– Сколько пирамид он уже посетил? – спросила Дени.
– Одиннадцать.
– И сколько дней прошло со времени последнего убийства?
– Двадцать шесть, – глаза Бритоголового сверкнули яростью. Он по своей инициативе послал Медных Тварей следить за нареченным женихом королевы и примечать все, что тот делает.
– Пока что Хиздар держит слово.
– Да, но каким образом? Дети Гарпии больше не берутся за оружие, а почему? Потому что благородный Хиздар их вежливо попросил? Говорю вам, он один из них, вот почему они ему повинуются. Может, он и есть Гарпия.
– Если Гарпия вообще существует.
Скахаз был убежден, что в Миэрине у Детей Гарпии есть высокородный вожак – тайный полководец, повелевающий армией теней. Дени не разделяла его убеждения. Медные Твари отловили уже множество Детей Гарпии. Тех из них, кого оставили в живых, подвергали суровому допросу, и они сообщали имена... слишком много имен, на её взгляд. Отрадно было бы думать, что все смерти – работа одного-единственного врага, которого можно схватить и казнить, но Дени подозревала, что на самом деле все не так. «Имя моим врагам – легион».
– Хиздар зо Лорак умеет убеждать, и у него много друзей. Кроме того, он богат. Возможно, он купил это перемирие золотом или убедил других аристократов, что наш с ним брак в их же интересах.
– Если он и не Гарпия, то знает, кто это. Мне не составит труда выяснить истину. Разрешите подвергнуть Хиздара допросу, и я добьюсь от него признания.
– Нет, – сказала она, – не верю я этим признаниям. Их у тебя слишком много, и все бесполезны.
– Ваша лучезарность...
– Нет, я сказала.
Бритоголовый насупился, что сделало его уродливое лицо еще безобразнее:
– Это ошибка. Великий господин Хиздар дурачит вашу милость. Неужели вы хотите уложить змею в собственную постель?
«Кого я хочу уложить к себе в постель, так это Даарио. Но отослала его прочь ради себя и вас всех».
– Продолжайте следить за Хиздаром зо Лораком, но не причиняйте ему никакого вреда. Слышишь меня?
– Я не глухой, ваше великолепие. Будет исполнено. – Скахаз вытянул из рукава пергаментный свиток. – Вашей милости стоит на это взглянуть. Это полный список миэринских кораблей и их капитанов, участвующих в морской блокаде. Все они – великие господа.
Дени изучила свиток. В нем значились все правящие семьи Миэрина: Хазкары, Мерреки, Кваззары, Жаки, Раздары, Газины, Палы, даже Резнаки и Лораки.
– И что мне с ним делать?
– У каждого капитана, упомянутого в этом списке, есть родня в городе. Сыновья и братья, жёны и дочери, матери и отцы. Прикажите моим Медным Тварям схватить их. Если жизнь заложников будет в ваших руках, то и корабли снова станут вашими.
– Если я пошлю Медных Тварей в пирамиды, это послужит сигналом к открытой войне в городе. Я должна доверять Хиздару и надеяться на мир.
Дени поднесла пергамент к свече и под сердитым взглядом Скахаза наблюдала, как сгорают в пламени имена.
Впоследствии сир Барристан признался королеве, что её брат Рейегар гордился бы ею. Дени вспомнилось, как когда-то в Астапоре сир Джорах сказал: «Рейегар сражался отважно, благородно, по-рыцарски – и погиб».
Спустившись в пурпурный мраморный зал, она обнаружила его почти пустым.
– Разве сегодня нет просителей? – спросила Дени Резнака мо Резнака. – Никто не молит о правосудии и не требует серебра за овцу?
– Нет, ваша милость. Горожане боятся.
– Им нечего бояться.
Но, как она узнала в тот же вечер, причин для страха хватало с лихвой. Когда её юные заложники Миклаз и Кезмия подавали королеве скромный ужин, состоящий из осенних овощей и имбирного супа, Ирри доложила, что из храма вернулась Галазза Галар вместе с тремя Синими Милостями.
– С ними Серый Червь, кхалиси. Они просят о встрече и говорят, что это срочно.
– Проводи их в мой зал. И позови Резнака со Скахазом. Зеленая Милость сказала, о чём пойдёт речь?
– Об Астапоре, – ответила Ирри.
Рассказ начал Серый Червь:
– Он явился из утреннего тумана – умирающий всадник на бледной лошади. Кобылица, шатаясь, доковыляла до городских ворот. Её бока порозовели от крови и пены, а глаза выпучились от ужаса. Всадник закричал: «Он горит, он горит!» и рухнул из седла. Послали за вашим слугой, и он велел отнести всадника к Синим Милостям. Когда ваши слуги внесли умирающего за ворота, он снова воскликнул: «Он горит!». Позже мы обнаружили, что под токаром был сущий скелет – одни кости да истощенная лихорадкой плоть.
Следом продолжила одна из Синих Милостей:
– Безупречные отнесли вестника в храм, где мы его раздели и омыли холодной водой. Под покрытой грязью одеждой сестры обнаружили половину стрелы у него в бедре. Древко было обломано, но наконечник остался внутри, и рана омертвела, наполнив его кровь ядом. Мужчина умер менее чем через час, не переставая твердить: «Он горит».
– Он горит, – повторила Дейенерис. – Кто это «он»?
– Астапор, ваша лучезарность, – ответила другая Синяя Милость. – Один раз вестник произнес это: «Астапор горит».
– Возможно, за него говорила лихорадка.
– Ваша лучезарность мудры, – ответила Галазза Галар, – но Эззара видела кое-что ещё.
Синяя Милость по имени Эззара сложила руки.
– Моя королева, – прошептала она, – его хворь вызвала не стрела. Он опорожнился себе под ноги, и не единожды. Засохшая кровь вместе с испражнениями пятнами покрывала его ноги до колен.
– Серый Червь сказал, что его лошадь тоже была в крови.
– Это правда, ваше величество, – подтвердил евнух. – Бока бледной кобылицы кровоточили от его шпор.
– Может, и так, ваша лучезарность, – сказала Эззара, – но эта кровь была перемешана с калом, и ею пропитались его штаны.
– У него было кровотечение из кишок, – добавила Галазза Галар.
– Наверняка сказать нельзя, – произнесла Эззара, – но, возможно, Миэрину надо опасаться кое-чего пострашнее, чем юнкайские копья.
– Мы должны молиться, – сказала Зеленая Милость. – Этого человека нам послали боги – он предвестник грядущего. Это знак.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
