— Мне тоже, но мы уже потеряли почти столько же людей, сколько и они, и если нам придется перебираться через стену, я хочу, чтобы на нашей стороне было достаточно людей, чтобы с чертовской уверенностью растянуть стражников слишком редко, чтобы они остановили нас, когда мы это сделаем. И нам также понадобятся все мечи, которые мы сможем достать, когда доберемся до другой стороны.
Выражение лица Ларака было кислым, но он недовольно хмыкнул в знак согласия. — В таком случае, — сказал он, — давай реорганизуем наших людей, пока мы ждем.
* * *
Эдуирд Сихэмпер закончил свой подсчет стражников, когда потоки дождя хлестали по территории монастыря. Он послал гонца к настоятельнице, предупредив ее, чтобы она отвела сестер в часовню и держала их там, от греха подальше. Он хотел бы обеспечить им лучшую безопасность, чем эта, но у него было слишком мало людей, чтобы даже думать об этом.
— Я насчитал тринадцать, плюс двое раненых, — сказал он Бриндину Тирниру, который вернулся от главных ворот.
— Плюс десять с лейтенантом, — согласился Тирнир.
— Итак, двадцать шесть.
— Двадцать пять, — решительно поправил Тирнир. — Жорж не в счет. Он кашляет кровью.
Сихэмпер тихо выругался. Сержант Жорж Симин был стражником чарисийского происхождения, который командовал пикетом у западных ворот, он не только удерживал его достаточно долго, чтобы вернуть своих выживших людей в гостевой дом, но и сумел захватить все винтовки пикета. И все же Сихэмпер не мог позволить себе зацикливаться на осознании того, что умирает еще один хороший человек. Он даже не мог найти время, чтобы пойти попрощаться с человеком, который стал его другом.
— Тогда двадцать пять, — резко сказал он, и два стражника мрачно посмотрели друг на друга. Это было меньше трети их первоначальной численности, и у них не было никаких иллюзий относительно того, что случилось с кем-либо из их пропавших без вести товарищей.
— Думаю, лейтенант нужен нам здесь, — сказал Сихэмпер. — Почему бы тебе не пойти и…
— Почему бы вам вместо этого не остаться там, где вы есть? — прервал его другой голос, и Сихэмпер поднял глаза и увидел лейтенанта Хаскина. Дождь стекал с края шлема офицера, и другие стражники, сопровождавшие его, выглядели такими же промокшими, но Сихэмпер никогда не видел более приятного зрелища.
— Рад видеть вас, лейтенант, — сказал он с похвальной сдержанностью, и Хаскин мрачно улыбнулся.
— Сержант, если вы считаете, что в этой ситуации что-то «хорошо», нам с вами нужно немного поговорить, — сказал чарисиец.
— Я имел в виду относительно хорошее, сэр.
— Что ж, это облегчение. — Улыбка Хаскина на мгновение стала шире, а затем исчезла. — Императрица?
— Внутри. — Сихэмпер мотнул головой в сторону маленького гостевого дома.
— Она знает, что происходит?
— Так же хорошо, как и любой из нас, сэр.
— Это плохо, Эдуирд, — сказал Хаскин более тихо, его голос едва донесся до сержанта сквозь шум ветра и дождя. — Не думаю, что они сдались только потому, что нам удалось разбить им нос у ворот. Думаю, что они перестраиваются, возможно, переосмысливают, но они не собираются просто развернуться и уйти. Нет, если только нам не удастся причинить им намного больше боли, чем я думаю.
— Да, сэр, — резко согласился Сихэмпер.
— Я думал о том, чтобы послать гонца к капитану Хивиту, — сказал лейтенант еще тише. Его глаза встретились с глазами Сихэмпера. — Я этого не сделал.
Сихэмпер кивнул, его лицо было мрачным. Шансы были бы против того, чтобы какой-либо гонец смог прорваться сквозь нападавших, которые, несомненно, окружили конвент. И даже если бы кто-то мог совершить это чудо, все, что должно было произойти, несомненно, было бы закончено и сделано, прежде чем он смог бы преодолеть одиннадцать миль до галеона, стоящего на якоре в маленьком порту, который обслуживал Сент-Агту, и вернуться с подкреплением.
— Хорошо, сержант. — Хаскин глубоко вздохнул. — Я возьму на себя охрану внешнего периметра. Ты охраняешь внутренний периметр. И следи за собой, Эдуирд. Если у нас все рухнет, ты тот, кого она будет искать, тот, к кому она, скорее всего, прислушается.
Он посмотрел глубоко в глаза Сихэмперу, его собственные глаза были мрачными.
— Сохрани ей жизнь, — сказал он. — Что бы ты ни должен был сделать, сохрани ей жизнь.
* * *
— Хорошо, что вы настояли на большем количестве людей, милорд, — мрачно сказал Митран Дейвис епископу Милзу.
Епископ и отец Алвин прибыли на несколько минут позже самого Дейвиса, и они промокли насквозь, как и все остальные. Зубы епископа слегка стучали, когда дождь и ветер холодили его, и выражение его лица было напряженным, когда фонари у ворот и случайные вспышки молний показывали ему мертвые тела людей Эйбилина, неподвижно распростертые под дождем. Это зрелище охладило его сердце гораздо сильнее, чем буря охладила его плоть.
Прекрати это, Милз! — сказал он себе. — Ты знал, на что это будет похоже, еще до того, как взялся за это дело. И никто не обещал тебе, что исполнять Божью волю будет легко или дешево.
— Что дальше? — спросил он вслух.
— Нейлис и Чарлз почти закончили разбирать своих людей, — сказал ему Дейвис. — Их осталось всего около семидесяти, но мои люди все еще целы. Мы возьмем инициативу на себя.
Милз Хэлком кивнул, но его лицо было напряженным. Если у Ларака и Эйбилина осталось всего семьдесят человек, то их штурмовые группы уже потеряли более половины своей первоначальной численности.
— Хорошо, Митран, — согласился он. — Бог свидетель, вы лучше подготовлены к такого рода вещам, чем я.
— Вы просто сосредоточьтесь на том, чтобы замолвить Ему словечко за нас, милорд, — сказал Дейвис. — Мы позаботимся об остальном.
* * *
Андрей Хаскин расставил своих оставшихся людей так тщательно, как только мог.
