Или малину.
А в своем малиннике мусик всегда будет намба ван. И всегда будет называть Дженнифер Лопес Дженнифер Жопес. Не иначе.
А совсем недавно она переключилась с престарелых мошенников на не менее подлючий молодняк и первым делом увела бойфренда у меня. Бойфренд был так себе, как обычно, – подающий надежды поэт, автор никому не известного поэтического сборника «Одержимость любовью», изданного головокружительным тиражом в 100 экземпляров за счет средств автора.
Я узнала о двойной измене в мусикином любимом «Кофе-Хаузе» на Австрийской площади, где она заседала едва ли не круглосуточно. Изрядно накачанная алкоголем мусик заказала нам по коктейлю и, не мудрствуя лукаво, сразу же приступила к переговорам:
– Как поживает Ларик, лапуля? – спросила она.
Ларик, а точнее Илларион, – именно так звали моего бойфренда, вполне себе поэтическое имя. Мусик никогда не запоминала имен моих приятелей и уж тем более никогда не интересовалась, как они поживают. Удивительно. Особенно в свете того, что я (вроде бы) их даже не знакомила.
Или – знакомила?..
– Думаю, что неплохо, – осторожно ответила я.
– Думаешь или правда неплохо?
– Я его не видела с пятницы.
С пятницы, а сегодня понедельник. Ларик и раньше пропадал на несколько дней кряду, ездил в ближние пригороды за поэтическим вдохновением – и меня это не особенно беспокоило. Не обеспокоило и сейчас.
– Он тебе звонил?
– Нет.
– И ты считаешь это нормальными отношениями между двумя влюбленными людьми?
– А что, собственно, такого произошло?
Мусик вела себя странно, очень странно, не начать ли мне волноваться?..
– Произошло. – Прежде чем я взволновалась, мусик хохотнула, закатила глаза и двумя глотками осушила бокал со слабоалкогольным содержимым.
– Что же?
– Ладно, не будем тянуть кота за яйца, – решительно заявила она.
– Не будем, – согласилась я.
– Я взяла его в аренду.
– Кого? Кота?
– О, господи! Какого еще кота, лапуля? Я взяла в аренду Ларика.
– В смысле? – Я все еще не могла взять в толк, какую мысль хочет донести до меня мусик.
– Смысл общепринятый.
– Что ты называешь общепринятым смыслом?
– Инь и ян, – авторитетно заключила мамочка. – Мужское-женское, как декларировал твой обожаемый режиссер Трюффо.
– Во-первых, это декларировал не мой обожаемый режиссер Трюффо, а мой обожаемый режиссер Годар…
– Один черт!
– А во-вторых… – перебила я мусика и тут же заткнулась. Только теперь до меня дошла суть произошедшего: колченогий пегас Ларик был уведен из моего академического стойла. И кем уведен – собственной maman, буржуазкой, стервой и городской сумасшедшей по совместительству!
Очевидно, мое молчание затянулось. Затянулось на столько, что мусику пришлось пощелкать пальцами у меня перед носом.
– Так что там во-вторых? – с деланным интересом спросила она.
– Во-вторых, ты отпетая сука. Нет… Это – в-третьих.
– А во-вторых? – продолжала настаивать мусик, пропустив «суку» мимо ушей.
– Во-вторых… Инь и ян в сумме дают хрень. Ты всегда об этом говорила, вспомни!
– Вот именно, лапуля, вот именно! – тут же согласилась мусик. – Зачем тебе все эти мучения с Лариком, подумай? Хрень случится рано или поздно, он тебя бросит, и ты будешь страдать, а я не могу позволить, чтобы моя лапуля страдала. Нет уж! Сей тяжкий крест понесу я. Если ты, конечно, не возражаешь.
– Отпетая лживая сука…
Неизвестно, чего в моем голосе было больше – обиды, ненависти или восхищения. Наверное, все-таки восхищения. И мусик, обычно четко улавливающая подобные нюансы, приободрилась и заказала очередную порцию коктейля.
– Тебе не стыдно? – поинтересовалась я у мусика минут через десять после объявления приговора.
– Ни капельки, – на этот раз совершенно честно ответила она.
– И давно вы… снюхались?
– Какое-то время. Моя лапуля на меня не дуется?
Самым странным было то, что я действительно не дулась, напротив – испытывала чувство облегчения. Отношения с Лариком пребывали в некоторой стагнации, еще месяц-два – и они стали бы тяготить меня, так что мусик, по здравому размышлению, очень вовремя вырвала из моих рук уже изрядно поблекшее и потрепанное в лобовых столкновениях знамя страсти.
– Твоя лапуля на тебя не дуется, – успокоила я ее. И подумав пару секунд, добавила: – Он храпит.
– Я в курсе.
– И чавкает.
– Я в курсе.
– И любит чеснок.
– Я в курсе.
– Ты, я смотрю, хорошо его изучила, – присвистнула я.
– Еще бы! Такие вещи я просекаю моментально.
– Если он будет просить у тебя деньги на издание своих опусов…
– Не дам ему ни цента, – заверила мусик. – Я, может, и сумасшедшая климактеричка, но уж не дура точно.
Последнее предупреждение оказалось совершенно излишним: все эти годы мусик тратилась исключительно на себя, и не было ни одной предпосылки к тому, чтобы ситуация коренным образом изменилась.
Мусик всегда останется сама собой, и никакой климакс этого не поколеблет.
– Вот и чудно, – подвела я черту под разговором. – Пусть Ларик заедет ко мне и заберет свои вещи.
– Он боится показаться тебе на глаза. Я сама заберу.
Как хочешь. Вернее, как хотите, – не удержалась от шпильки я. – Вы ведь теперь just married2. Сливайтесь в пароксизме, дети мои. Совет да любовь.
– Ты все-таки злюка, лапуля моя. – В голосе мусика послышалась легкая укоризна. – И конченая эгоистка. Вместо того чтобы порадоваться за мать, обретшую счастье на склоне дней, отпускаешь колкости. Это мелко.
Доводить ситуацию до абсурда и делать его единственно приемлемой формой существования – в этом была вся мусик.
Намба ван в нашем районном лягушатнике.
– Еще коктейль? – спросила она.
– Спасибо, мне хватило.
– Ну, не кисни! Вдох-выдох, вдох-выдох, лапуля! Вспомни, чему я тебя учила!.. Давай-ка вместе…
«Инь и ян, а в сумме – хрень», – синхронно продекламировали мы, после чего в унисон потрясли головами, стукнулись ладонями и рассмеялись. Обе – с видимым облегчением.
– Что ты собираешься делать? – поинтересовалась мусик, как только с ритуальными жестами было покончено.
– А что я должна делать?
– Страдать по поводу разрыва с любимым человеком.
Под «любимым человеком» мусик, очевидно, имела в виду Иллариона, которого сама же и отбила; абсурд продолжался и набирал нешуточные обороты.
– А нужно?
– Ты меня удивляешь, лапуля! Конечно, нужно, это облагораживает, улучшает цвет лица и очищает застоявшуюся кровь…
…а также вентилирует легкие и нормализует стул, мысленно добавила я; мусик все же отпетая сука, никаких сомнений.
