Холлис рассказывала ей о Дулимуриане. Об ужасах, которые совершались там при правлении Одиль. Но Холлис была из Ордена. И Холлис нужна была верность Айлет. Ей нужно было, чтобы Айлет верила каждому ее слову, чтобы, когда придет время, она ударила без колебаний или вопросов.
Холлис соврала.
— Милая девочка, — прошептала Одиль, — возьми меня за руку. Пойдем со мной. Я покажу тебе мир, какой ты еще не знала. Но мир будет холодным и пустым без тебя рядом, так что возьми меня за руку, Олена. Возьми меня за руку, любимая.
Ее дух дрожал. Под подавлениями железа выла и протестовала разъяренная Ларанта, но ее голос был далеким и слабым.
Айлет смотрела в те глаза, отражающие ее глаза. На то лицо, на которое она была так похожа. В ту душу, такую похожую на ее. В последней попытке сопротивляться, она пошевелила губами, пытаясь вспомнить молитве, которой ее научила Холлис. Но в голове не было ни одной фразы. Она прошептала только:
— Богиня…
Она обхватила ладонь Одиль и позволила Ведьме-королеве поднять ее на ноги.
— Идем, — сказала Одиль, когда они встали лицом к лицу, их глаза были на одном уровне. — Идем домой, в Дулимуриан.
ГЛАВА 10
Королевская дорога поднималась по склону, и идти было сложно. Холлис слышала тяжелое дыхание в масках вокруг нее — даже Фендрель, шагающий рядом с ней, тяжело дышал — и ее легкие слушались с трудом. Обливис покрывал ее язык. Лепестки календулы уже не помогали. Вряд ли они и до этого помогали.
Она была настороже, изучала лес вокруг теневым восприятием, чтобы уловить приближение другого духа. Она была сосредоточена на дороге впереди, искала венатора Кефана. Он был далеко впереди них, использовал способности Дикой тени для разведки.
Холлис снова сыграла на вокосе, удлинила духовную связь с тенью, это позволяло растянуть ее силы на половину мили вокруг. Тень сообщала ей все, что нашла — вкус едкого воздуха, шепот деревьев, слабые колебания магии всюду вокруг них. Все ощущалось удивительно спокойно.
Она точно должна была что-то ощутить. Если бы Одиль добралась до короны и получила ее, атмосфера точно изменилась бы. Может, сначала ничего серьезного. Ведьме-королеве нужно было бы совладать с теми жуткими силами, установить контроль над духом в эйтре. Но даже так она стала бы сначала действовать осторожно. Было бы глупо использовать слишком много сил сразу после ее восстановления.
Но… нет. Холлис покачала головой, посчитала те мысли глупыми. Она знала Одиль слишком хорошо. Как только корона окажется на ее голове, она разорвет весь этот лес, вытащит с корнями каждое дерево и лозу. То, что Ведьмин лес еще стоял, доказывало, что Одиль еще не достигла цели.
Еще было время. Еще был шанс.
Ощущения задрожали на связи с тенью. Холлис, кривясь, замерла. Фендрель остановился, бросил на нее взгляд с вопросом, и два юных венатора за ними приблизились.
— Магия, — прорычала Холлис. — Буря магии. Впереди.
— Кефан? — спросил Фендрель.
Холлис покачала головой. Она не знала подробностей.
— Она… большая, — прошептала она.
Юный венатор приготовил скорпиону для атаки. Холлис ощутила рябь в воздухе от не подавленных теней, рвущихся в бой, желающих выпустить силы. Юная венатрикс резко вдохнула, словно ей было больно.
— Ты, — Фендрель со строгим видом повернулся к девушке. — Подави тот дух вокосом.
— Но, — девушка тяжело дышала, глаза за маской были огромными, — если я подавлю его, что мне делать? Ядов осталось мало, и…
— Ты не поможешь, если будешь биться со своей тенью еще до начала сражения, — ответил Фендрель без сочувствия в голосе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Делай, что должна. Сейчас.
Девушка отчаянно посмотрела на Фендреля и Холлис. Холлис знала, что нельзя было проявлять сочувствие, мягкость. Венатрикс должна быть крепкой, сильной, принимать тяжелые решения, какие не принял бы смертный. Она сказала лишь:
— Ты сможешь ослабить подавление перед тем, как мы доберемся до города.
Этого было мало, но это усилило храбрость девушки. Она вытащила инструмент и заиграла Песнь подавления, мягкую вариацию, чтобы немного сковать ее Анафему. Она сопротивлялась, боролась с оковами так, что девушка пару шагов спотыкалась, чуть не потеряла мелодию. Но она заиграла версию тяжелее, подавляя силы тени сильнее.
Когда ее песня кончилась, девушка убрала вокос в чехол. Для теневого зрения Холлис она выглядела хрупко, когда осталась лишь меньшая часть сил. Если на них нападут снова, захваченные тенью посчитают ее уязвимой. Ее убьют за мгновения.
Холлис посмотрела в сторону Фендреля. Но она знала, как и он, что помочь ничем не могла. Он мрачно сжимал губы.
— Идем, — сказал он.
И они продолжили подъем.
Холлис потянулась тенью, легонько коснулась разума юной венатрикс. Там был только чистый страх. Холлис быстро отпрянула, сердце трепетало. Но, может, девушке и нужен был страх. Может, страх ускорит ее рефлексы, поможет ей выжить.
Гул звучал в воздухе от множества крыльев тени Холлис. От этого сигнала Холлис посмотрела вперед.
— Кефан идет, — сказала она Фендрелю.
Он хмыкнул в ответ и поднял ладонь, чтобы все остановились. Они подняли оружие, насторожившись, вглядываясь теневым зрением в дорогу впереди. Холлис показалось, или туман обливиса сильнее скрывал дорогу. Наверное, наступала ночь, конец этого бесконечного дня. Но каким будет конец с наступлением тьмы?
— Доминус?
Голос Кефана раздался в тумане. Он появился через миг, его Дикая тень сияла в его глазах. Он поспешил к ним, тяжело дыша, лицо раскраснелось.
— Докладывай, — сказал Фендрель.
Кефан отсалютовал, но его слова вылетели так быстро, что было сложно понять:
— Захваченные тенью… они в лесу… их так много, больше, чем мы думали! Они впереди, в конце этой дороги.
— Западня? — спросила Холлис, голос был тонким и сдавленным из-за клюва маски.
Кефан покачал головой.
— Я так не думаю. Там… стена. Как я описывал раньше, которую я нашел, когда пошел по следу Айлет. Стена из лоз, но… куда больше прошлой! Она огромная, тянется в оба бока на мили. Может, она окружает весь город, я не знаю точно. Это Ведьмин лес. Он… не пускает их.
— Это хорошо, — сказала юная венатрикс у плеча Холлис. — Да? Это значит, что Ведьма-королева не может пройти.
Фендрель игнорировал ее, смотрел на Кефана.
— А Одиль? Ты ее видел?
— Ее там нет. Я не смог уловить.
Сердце Холлис похолодело в груди. Если Одиль не была со своим отрядом, где она была?
— А Алые дьяволы? — спросила она. — Их видно?
— Нет, — сказал Кефан. — Только захваченные тенями. Монстры. Они убивают себя, пытаясь пробить стену. Думаю, их тянет туда, но я не знаю точно.
Те существа за годы вдохнули столько обливиса, что сильно поддавались воле Одиль. Наверное, она направила их разбить стену. Но Холлис не хотела гадать, почему она не следила за прогрессом.
Она подумала об Айлет где-то в лесу. Одна. Напуганная. Решительная. Она придет? Она направит всю ту решимость, которую Холлис видела в ней за годы, в последнюю охоту? Она хотя бы шла по следу Ведьмы-королевы?
— Что будем делать, доминус? — спросила юная венатрикс. Венатор рядом с ней повторил ее вопрос, они смотрели на Фендреля. И Холлис тоже.
Фендрель поймал ее взгляд и удерживал. Но сказал Кефану:
— Они пробьются?
— Сложно сказать, — ответил Кефан. — Стена сильная. Магия в ней такая, какой я еще не встречал. Но… там так много захваченных тенью. Воля Одиль сильна!
