— Надеюсь, что офицеры американского космического флота помнят добро и платят по счетам, — улыбнулся поляк, вопросительно посмотрев на Абадайю.
— Оооо, в чём–чём, а в этом ты можешь не сомневаться, — загадочно ухмыльнулся тот. — Снизь огонь по кораблю «раски», а я подойду в твои координаты уже через какие-то полчаса…
…Думаю, нет необходимости пояснять, что на планшете, в который постоянно заглядывал Абадайя во время диалога с капитаном-поручиком, был я. Я все это время параллельно отдавал распоряжения своему вновь обретенному союзнику, разговаривая с Абадайей на отдельной частоте, через вживленный микрофон. Без моего давления толстяк самостоятельно бы не пошел на то, чтобы просить Маскевича поделиться очками опыта. Для него это было чуть ли не позором, хотя подобная хитрость с набором баллов в среде космоморяков изредка и практиковалась, однако, чтобы американский коммандер унизился до просьбы к какому-то жалкому польскому капитану, это уже было чересчур…
Тем не менее, Смиту по сути некуда было деваться, я взял своего дружка Абадайю за жабры, ибо хотя с «Йорктаун» и тянул на магнитных тросах вроде бы как захваченный «Одинокий», но на самом-то деле это я вел американский корабль, как на поводке. Мой крейсер, находящийся сзади, мог в любую секунду активировать свои орудия и с ближней дистанции расстрелять флагман Абадайи так быстро, что тот даже перекусить своим очередным гамбургером не успеет. Поэтому «янки» и не рыпался, а четко выполнял мои приказы, понимая, что сумасшедший русский адмирал ни черта не шутит и приведет свои угрозы в исполнение, если Абадайя заартачится.
Чисто по-человечески мне нравился это экспрессивный толстячок, но когда дело касается спасения жизней наших космоморяков, а я видел, как поляки добивали «Баязет» и понимал, что времени на спасение его экипажа у меня практически не осталось, именно поэтому и был готов на любые, даже самые жесткие меры в отношении коммандера Смита и его корабля. Абадайя не будь дураком, прочитал это в моих глазах и сейчас вел себя как паинька…
В результате наш план сработал, поляки действительно снизили огонь по «Баязету», за время пока мы с Абадайей добирались в их координаты, выведя из строя лишь две последний действующие батареи русского крейсера. Маскевич, думая, что приобретает себе нового друга и союзника в лице коммандера Смита, решил предоставить «Йорктауну» поучаствовать в артиллерийской дуэли.
Каково же изумление было на лицах поляков, корабли которых, оставившие обездвиженный «Баязет» беспомощно вращаться в пространстве, выстроились в линию, будто на параде, приветствуя американский крейсер, но вместо этого получили по своим кормовым отсекам из всех орудий «Одинокого». Абадайя на своем «Йорктауне», конечно же, не участвовал в этом расстреле, а в данном случае имел место именно расстрел польской эскадры. Однако для победы над врагом мне с лихвой хватило собственных мощностей…
Польские крейсера, включая «Мальборк», даже не удосужились активировать защитные кормовые поля, да и бортовые с фронтальными на них были отключены, так как опасности прилетов со стороны полуразрушенного «Баязета» уже не существовало. Подобная беззаботность и сыграла с Маскевичем и остальными капитанами Речи Посполитой роковую шутку.
Действующими на «Одиноком» у меня было семь из девяти батарей, четыре орудия по два с правого и левого бортов я направил на легкие крейсера противника. Оставшиеся три, включая спарку главного калибра, были нацелены мной на «Мальборк», как на флагман эскадры и главную угрозу моему кораблю.
Одновременный залп пушек «Одинокого» стал для поляков настоящим шоком, усиленным еще и от того, что этот залп оказался невероятно эффективным. Практически все заряды моих канониров достигли цели, странно если бы они промазали с дистанции в десять километров. Все без исключения польские крейсера получили прилеты по соплам своих двигательных установок, потеряв за секунду половину своих мощностей.
«Йорктаун» плавно отваливал в сторону с «линия» огня, будто он не при делах, а орудия «Одинокого» не жалея аккумуляторов били и били по запаниковавшим и разлетающимся как пугливые галки в разные стороны вражеским кораблям. Командиры которых пытались понять, что вообще происходит, а когда поняли, попытались развернуться к моему крейсеру хотя бы одним из бортов, чтобы дать ответный залп.
Однако такой возможности польским товарищам я не предоставил, продолжая обнулять одну за другой силовые установки их кораблей и по итогу лишив их возможности быстро маневрировать и перестраиваться. Но главной целью для меня был «Мальборк», на который я и направил свой главный удар. Крейсер капитана Маскевича под бесконечными ударами главного калибра «Одинокого» начал разрушаться даже быстрей, чем я планировал. В результате за каких-то пять минут у «Мальборка» не только был разрушен двигательный отсек, плазма моих орудий пробила огромную брешь в его корме, и угодила в один из топливных резервуаров.
Несколько сотен тонн взорвавшегося ярким пламенем интария лишили несчастный «Мальборк» доброй половины кормовой части, запустив на корабле цепь внутренних детонаций. Дальше по крейсеру можно было даже не стрелять, его гибель была предрешена. Оставив в покое умирающий польский флагман я перевел огонь своих батарей на находящийся к «Одинокому» ближе всех остальных легкий крейсер «Сокул»…
Хотя, почему я, это делала уже моя полиметаллическая помощница Алекса, оставшаяся в мое отсутствие главной в рубке, да и вообще на корабле. Потому, как я сам в летном комбинезоне уже садился в кабину одного из истребителей эскадрильи Наэмы, чтобы так сказать немного развеяться.
Только не подумайте, что я такой уж безалаберный и бестолковый, и полетел сражаться на МиГах, бросив на произвол судьбы свой боевой пост в самый разгар битвы. Нет, просто битва была закончена, закончена, несмотря на то, что польские корабли еще сражались и превосходили «Одинокий» числом. Ведь, это лишь на первый неискушенный взгляд могло показаться, что исход сражения еще не предрешен. Я же видел другое, а именно, как после гибели «Мальборка» остальные дредноуты противника, полностью лишенные хода и в данный момент предпринимающие неудачные попытки выровнять свое положение в пространстве после прилетов по стабилизаторам и ланжеронам, имели жалкий вид и были не опасней, чем мишени в тире.
Для артиллеристов «Одинокого» в этом хаосе и суете было лишь делом времени, уничтожить все четыре оставшихся вражеских крейсера до единого. С этим прекрасно разберется и Алекса, эмоции ее захлестнуть не могут по определению, а в остальном ничего сложного, действую как по учебнику, пристраивайся к каждой своей жертве со стороны кормы и планомерно добивай очередную цель. Остальные не смогут, как бы они этого не хотели, помочь и навалиться всем скопом…
В эфире несколько минут назад я услышал крики и приказы летчиков-истребителей эскадрильи «Баязета», которая до сих пор сражалась с превосходящими силами противника, постепенно тая, но, не покидая сектор, хотя более маневренный и скоростные МиГи могли легко оторваться от тяжеловесных «гусаров». Не знаю почему, но услышав фразу, произнесенную одним из наших пилотов, а вернее, одной, ведь это была девушка, я уже не мог усидеть на месте и лично помчался во главе «соколов» на выручку последним защитникам «Баязета»…
— Кажется, мы с Наэмой успели вовремя… Или все-таки опоздали⁈ — мысли завертелись в моей голове, когда я с ужасом увидел, как разрушается истребитель той, чей голос я услышал в эфире…
Глава 8
Место действия: звездная система HD 22048, созвездие «Эридан».
Национальное название: «Таврида» — сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: не определен — спорный сектор пространства.
Претенденты: Российская Империя, Американская Сенатская Республика.
Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 198 световых лет.
