таких, как он. Неважно, что она только что с ним познакомилась. Она часто встречала людей как Гэри Шмидт, начиная с придирчивой социальной работницы миссис Симпсон и заканчивая ее последними самодовольно-самоуверенными приемными родителями.
И те, прежние, о ком она больше не позволяла себе думать.
Она не собиралась тратить ни свое, ни чужое время, пытаясь переубедить человека, настроенного скептически.
— Мы сделаем это. А ты волен поступать как хочешь. Все остальные, после того как вымоете себя и свою одежду, сполосните и наполните все до единого ведра. Нам нужно по галлону воды в день на человека для питья и умывания. В любой момент водопровод может отключиться.
Глава 14
Дакота
Дакота зажала фонарик в зубах, схватила около пятидесяти ведер и, не оглядываясь, пошла по коридору.
— Пайпер, идем со мной.
Как только они зашли в туалет, она положила фонарик на фен, направив его на ряд из пяти раковин. Стены санузла покрывала белая плитка, на полу выделялись большие серые асимметричные квадраты из керамогранита.
Дакота вздохнула с облегчением, когда включила краны, и из них хлынула приятная, теплая вода.
Четыре женщины и две девочки последовали за ней в туалет, включая Пайпер. Она держалась поближе к Дакоте, обнимая себя за плечи, а в маленьком кулачке сжимала наполовину съеденную пачку «Орео».
Вперед вышла пухленькая женщина с Ближнего Востока лет тридцати, она грациозно расстегнула шелковую блузку шафраново-желтого цвета и выскользнула из приталенной серой юбки.
— Не стоит стесняться, — приветливо сказала она. У нее была красивая бархатистая светло-коричневая кожа, высокие скулы и слегка вздернутый нос. Она носила красивый шелковый хиджаб васильково-синего цвета.
Мишайла с кривой ухмылкой стянула с себя форму и протянула руку.
— Мне она никогда не нравилась. Кстати, я Мишайла. Друзья зовут меня Шей.
Женщина пожала руку Шей.
— А мое имя Раша. Мы с мужем Майлзом приехали в отпуск, в гости к моей маме, но остановились на Саут-Бич. В воскресенье прилетели из Атланты. Майлз обгорел на солнце, и мы решили, что послеобеденный киносеанс немного облегчит его мучения. — Она беспомощно пожала плечами, снимая хиджаб. — И вот теперь мы здесь.
— Замира, — представилась худая пожилая кубинка лет семидесяти, ее лицо сморщилось, когда она попыталась улыбнуться. — Это моя внучка, Изабель. Я присматриваю за ней летом, пока ее родители работают.
Она стиснула руку девочки-подростка лет тринадцати. Черные длинные волосы закрывали лицо Изабель, и она тихо плакала.
— Я Дакота. — Дакота указала на маленькую девочку рядом с собой. — А это Пайпер. Нам нужно спешить.
Замира мягко потянула внучку за собой, подводя ее к раковинам.
Потом обернулась и поманила Пайпер.
— Давай, милая, за дело.
Женщины быстро раздевались, бросая рубашки, джинсы и бюстгальтеры в раковины и натираясь пропитанными мылом бумажными полотенцами.
Замира умыла Изабель, которая стояла, безучастно, дрожа и плача. Девочка, вероятно, была в шоке.
Замира ободряюще улыбнулась Пайпер, пока та неуверенно не шагнула вперед. Она сняла с себя одежду и начала мыться.
Дакота некоторое время наблюдала за ними тремя. Замира вела себя как добрая бабушка. Она напомнила Дакоте сестру Розмари, единственную женщину, которая проявляла истинное сострадание к людям в общине. Замира точно присмотрит за Пайпер.
Несколько минут спустя Дакота предложила Замире свою помощь с мытьем волос Изабель и Пайпер.
— Тебе следует позаботиться о себе, — мягко посоветовала Замира. — Мы справимся. — Но руки Замиры подрагивали. Она дрожала от холода, а ведь она еще даже не помылась.
— Позвольте мне помочь, — настойчиво повторила Дакота, причем резче, чем намеревалась.
Но Замира лишь улыбнулась, ее глаза почти исчезли в сетке морщин.
— Я вижу, ты девушка, привыкшая добиваться своего.
— Не от хорошей жизни, — пробормотала Дакота.
— А ты? — спросила ее Пайпер.
Дакота просто покачала головой. Несмотря на то, что ее кожу покалывало и жгло от мысли о радиоактивных частицах, прилипших к телу, она не могла заставить себя снять майку.
Она так долго скрывала свои шрамы. А теперь, даже в полутьме, от необходимости их обнажить, по позвоночнику пробегали мурашки.
Дакота знала, что они успели вовремя, и большая часть осадков их миновала.
Она могла позволить себе подождать несколько минут, пока туалет освободится.
После того как Дакота помогла Замире, Изабель и Пайпер, она как можно лучше отжала их одежду в раковинах, разбрызгивая мыльную воду по всему полу. Они оделись в холодную мокрую одежду, а затем ополоснули принесенные ведра.
Дакота с Шей наполнили их до краев холодной водой и передали женщинам, которые вернулись в седьмой зал, с мокрыми волосами, влажные и дрожащие, но чистые.
Без системы вентиляции и кондиционирования, обеспечивающей циркуляцию охлажденного воздуха, они скоро согреются сильнее, чем хотели бы.
Наконец-то оставшись одна в полумраке, Дакота стянула с себя майку, ремень и брюки-карго. Из ножен, прикрепленных к поясу, она вытащила тактический нож, который Эзра подарил ей на единственное Рождество, которое они провели в его хижине.
В отличие от пистолета или дорожной сумки, нож был единственной вещью, которую она могла брать с собой куда угодно, и Дакота предпочитала всегда носить его при себе. Эзра научил ее пользоваться ножом, не хуже, чем пистолетом.
Однажды Дакота поклялась, что никогда больше не будет беспомощной, и собиралась сдержать свое обещание.
Она аккуратно положила нож на край раковины и принялась за работу.
Воздух словно пощечина ударил по ее обнаженной спине. Кожа вокруг шрамов неприятно запульсировала. Дакота с трудом удержалась от дрожи.
Быстро, но тщательно вымылась и принялась усердно вытираться. Ей отчаянно хотелось поскоблить кожу, чтобы убедиться, что она по-настоящему чиста и избавлена от любой частички загрязнения.
Но, конечно, это было невозможно.
Все это время Дакоте удавалось не смотреть на себя в зеркало.
Глава 15
Логан
В помятой и мокрой, но чистой одежде все собрались в передней части зрительного зала.
Логан и Уолтер прислонились к стене возле кучи еды и ведер с водой, а Дакота и Раша уселись на колени и принялись пересчитывать продукты. Несколько человек с потрясенным видом опустились в мягкие кресла.
Подростки устроились перед киноэкраном, держа в руках разряженные телефоны. Один из них подтянул колени к подбородку, ссутулив узкие плечи. В темных глазах парня блестела влага.
В них не осталось ни напускной самоуверенности, ни развязности; они были напуганы и тосковали по дому. Мягкие, опекаемые мамочками, детки, изнеженные летом, проведенным в кондиционерах и видеоиграх.
В их возрасте Логан уже почти год жил самостоятельно.
Жестокий, дерзкий, безрассудно агрессивный. Он выигрывал каждый бой, принимал вызов каждого соперника, воспринимал любую проблему и врага как возможность занять свое место в жестоком мире.
И
