современных лодок «Трешер» и «Скорпион».
Но почему, обеспечив глобальную живучесть подлодки, проектировщики не предусмотрели элементарного удобства использования средств защиты? Почему на этом всегда экономили? Такие мысли не раз возникали у опытных подводников. Особенно у тех, кто побывал в переделках.
«Потому, — подумал Британов, — что проектировщики не были подводниками».
Почему ни его, ни деда Красильникова, ни Капитульского никогда не приглашали в конструкторское бюро и не спросили: «Как вам там живется на придуманной нами лодке?» Почему горы вполне толковых рационализаторских предложений от молодого матроса или опытного офицера интересовали только политотдел как показатель социалистического соревнования?
Британов всегда радостно удивлялся, видя очередное, порой бесхитростное, самодельное техническое новшество на боевом посту.
— Почему так?
— Просто удобнее… — краснея и смущаясь, отвечал народный умелец.
— Покажи механику, он оценит, — резюмировал в таких случаях командир.
Если матрос думает, то это уже хорошо.
Командир вытащил из кармана своего темно-синего комбинезона секундомер. В следующую минуту он поймал напряженный взгляд Карпачёва. Вахтенный офицер знал, что они давно просрочили проведение учебной тревоги, и секундомер в руках Британова не оставлял сомнений в том, что за этим последует.
Но Британов был хитрой бестией. Он пристально смотрел на корабельные часы и чего-то ждал.
Как только стрелки сошлись на 13.00, тишину центрального буквально пронзил поросячий визг вызова «Каштана».
— Учебно-аварийная тревога! Пожар в пятом отсеке! Горит электропреобразователь АТТ номер два! — раздался почти истеричный голос доктора, молодого лейтенанта Игоря Кочергина.
Так вот зачем его вызывал командир к себе в каюту полчаса назад!
То, что произошло в следующие мгновения, отчасти напоминало какой-то сложный танец, отчасти — сумасшедший дом. Щелканье тумблеров, перебивающие друг друга команды и доклады, почти непрерывные сигналы вызова из отсеков на «Каштане» — все это на первый взгляд мгновенно создало обстановку полной неразберихи. Но только для непосвященных.
Командир спокойно отступил за спинку своего кресла, пропуская полураздетого механика, вбежавшего на ГКП. Это его ария. Его и старпома. И пока не следует им мешать. В голове Британова четко фиксировались все промахи и ошибки.
— В пятом отсеке двенадцать человек, все включились в средства защиты, АТТ номер два обесточен, тушится пожар шлангом ВПЛ! — Слишком четко звучал доклад командира, пятого старшего лейтенанта Олега Кузьменко, значит, он сам без маски.
— Кузьменко, ты погиб, — вмешался Британов. — Пшеничный! Примите командование!
Хоть он и особист, но и ему надо учиться как всем. На лодке лишних людей нет.
— Есть, товарищ командир! — Немедленно отозвался Пшеничный. Вместе с доктором он жил в пятом отсеке и, слава Богу, правильно понимал свою задачу.
— Механик! Доложите обстановку по кораблю!
— Товарищ командир! Ликвидируется возгорание АТТ в пятом, все отсеки загерметизированы, созданы рубежи обороны на восемьдесят восьмом и сто шестом шпангоутах, личный состав пятого переключился в штатные средства защиты, условно без сознания Кузьменко — необходима эвакуация вместе с доктором в четвертый. Все средства защиты в положении «наготове». — Красильников знал свое дело.
Но Британов не собирался останавливаться. Слишком все легко и быстро.
Так не бывает.
— Пожар в центральном посту! Горит пульт управления рулями «Шпат»!
— Всем включиться в средства защиты! Аварийное управление рулями — в десятый отсек! Обесточить «Шпат»! — Немедленно отреагировал механик.
Молодой боцманенок автоматически щелкнул рукояткой, и пульт управления фактически остался без питания! Рули глубины замерли в положении пятнадцать градусов на погружение. Какое-то время лодка продолжала двигаться на прежней глубине, но уже через несколько секунд дифферент пополз на нос. Люди в центральном судорожно натягивали резиновые маски и не замечали, что ситуация и в самом деле становилась по-настоящему критической.
— Механик! В чем дело? — рявкнул Британов, первым почувствовав неладное. — Боцман! Держать глубину!
Но молодой матрос, не понимая, что происходит, только судорожно дергал рукоятки. Рули не реагировали! В его глазах вспыхнул ужас.
Лодка с нарастающим дифферентом на нос пошла вниз. Учебная тревога переросла в настоящую!
— Все рули на всплытие! Турбина — реверс! — командир сам бросился к рукояткам аварийного управления рулями.
Многие просто оцепенели. Палуба выскальзывала из-под ног.
Еще несколько мгновений, и дифферент достигнет критического — и тогда сработает аварийная защита турбины!
— Пузырь в нос! — Экстренная команда Красильникова была как никогда своевременной.
Рванувшийся в носовую цистерну воздух уже через секунды замедлил наклон корпуса. Указатель показывал, как турбина сначала остановилась и тут же начала быстро набирать обороты заднего хода, удерживая лодку от губительного сейчас движения вперед.
Наконец, дотянувшись до аварийных рукояток рулей, командир рванул их вверх, и кормовые рули глубины отреагировали, возвращаясь в нулевое положение.
— Экстренный полный ход назад.
Это заняло секунды, которые всем показались вечностью.
Но теперь, когда дифферент быстро переваливался на корму, мгновенно нависла другая угроза. Не такая страшная, как провал на глубину, но и выброс на поверхность не сулил ничего хорошего! Ситуация продолжала оставаться критической.
— Мать-перемать! Открыть клапана вентиляции носовой группы ЦГБ! Снять пузырь с носовой! — Вслед за командиром Красильников быстро пришел в себя.
— Подано резервное питание на «Шпат» — лодка слушается рулей! — Сейчас это был самый долгожданный доклад боцмана.
Через минуту только мокрые от холодного пота лица напоминали о случившемся.
В остальных отсеках многие так ничего и не поняли. Самое страшное на лодке — когда люди не знают, что происходит. Наверное, чувство страха передается и через переборки. Экипаж следовало срочно привести в чувства.
— Внимание в отсеках! Говорит командир! — Британов старался говорить спокойно, но видевшие его в этот момент люди невольно втягивали головы в плечи. Во взгляде командира была такая ярость, что даже Красильников предпочел отвернуться.
— Из-за ошибки боцмана лодка чуть было не провалилась. Личный состав десятого отсека не смог вовремя перейти на аварийное управление рулями. Это могло нам дорого обойтись!
Британову хотелось еще многое добавить в адрес тех, кто не смог справиться с ситуацией, особенно в центральном. Но поддержание уверенности экипажа в абсолютной безгрешности ГКП было необходимо.
— Вахтенным офицерам и механикам прибыть в центральный на разбор! Операторам пульта ГЭУ и турбинистам за быстрые и грамотные действия по обеспечению хода объявляю благодарность! — неожиданно, вполне в своем духе, закончил речь командир.
Людей надо не только ругать, но и поощрять. С виновниками он разберется отдельно.
— Старпом! Проведите тренировки по заклинке рулей с каждой сменой! В конце концов, это ваша обязанность! — Владимирову давно следовало кое-что напомнить. Уж слишком он спокоен.
В своем четвертом отсеке, командир ракетчиков Петрачков сорвал с лица вонючую маску и отшвырнул ее прочь. В то время, когда командир объявил эту дурацкую тревогу, он как раз собирался наконец разобраться с этой чертовой шестой шахтой.
Несмотря на принятые им меры, вода с
