— Нет, она должна пойти со мной.
— В таком виде? Да и ты-то сам посмотри на себя! Грязный, как свинья! Тебя к ярлу и на порог не пустят!
— Но…
— Так, все, рот закрыл! Идем к нам! Живо! Без разговоров!
Бьорн растерянно взглянул на Рагнара, а тот лишь беспомощно развел руками, и Виола поняла, что слухи о суровости Матильды отнюдь не преувеличены.
Глава 9
— Ну-ка, встань ровно! — велела Матильда и, отступив на шаг, окинула Виолу внимательным взглядом. — Думаю, какое-нибудь из моих платьев придется тебе впору.
— Спасибо! — Виола была готова ее расцеловать: она уже так давно мечтала о свежей одежде!
— А обувку ей подберешь? — поинтересовался Бьорн.
Виола невольно взглянула на свои босые ноги, серые от дорожной пыли, и смущенно спрятала одну за другую.
— Найдем, — кивнула Матильда. — Ну все, потопали, баня стынет.
Они миновали несколько обнесенных плетнями дворов и свернули на тропинку, по обе стороны от которой серебрились ряды капустных початков. В конце огорода стояла небольшая бревенчатая изба. Матильда распахнула кособокую дверь и все вошли в натопленный предбанник.
— Раздевайтесь, одежду кидайте в корзину, — велела она и, недолго думая, стянула с себя сарафан и рубаху.
Виола смущенно отвела глаза, а Матильда, ничуть не стыдясь своей наготы, сняла туфли и шерстяные чулки. Затем она отворила дверь, напустив в предбанник густой пар вперемешку с дымом, и скрылась в парной.
Виола в растерянности теребила веревку, повязанную на талии вместо пояса. Дома она стеснялась даже служанки, помогающей принимать ванну, и, выйдя из лохани, поскорее норовила завернуться в полотенце. Неужто сейчас придется обнажаться перед посторонними, да еще и мужского пола?
Однако ее спутники, похоже, не видели в совместной помывке ничего дурного. Рагнар стащил через голову тунику, скинул башмаки и принялся расстегивать штаны. Бьорн тоже разулся и снял рубаху. Хоть Виоле в дороге и случалось лицезреть голые хейдеронские торсы, но сейчас в тесной комнатушке вид крепких татуированных тел поверг ее в ужас. Она в панике схватилась за дверную ручку.
— Эй, ты куда? — окликнул Бьорн.
— Я… потом искупаюсь, — пролепетала она, порываясь выскочить наружу.
Бьорн схватил ее за плечо.
— Когда потом? Баня остынет. Не дури, мы ничего тебе не сделаем.
— Я не хочу раздеваться… при всех.
— Ох уж эти изнеженные анги! — фыркнул Рагнар.
Он стоял посреди предбанника совершенно голый. Рыжие завитки волос густо покрывали могучую грудь и спускались дорожкой по животу, а ниже… О, господи! Виола вспыхнула и отвела глаза.
— Набрось полотенце, если стесняешься, — предложил Бьорн. — Рагнар, вали уже отсюда, не смущай девчонку.
Тот хмыкнул и скрылся в парной, а Виола сняла с крючка полотенце и замерла в нерешительности.
— Раздевайся и заходи, — сказал Бьорн. — Мы не кусаемся.
Оглянувшись, она увидела, как он открывает дверь, и прежде чем клубы пара снова заволокли предбанник, успела разглядеть мускулистую спину и подтянутую округлую задницу.
«Боже! Отец с ума сойдет, если узнает, что его дочь проводит время в компании голых мужиков!»
Виола принялась стягивать свои тряпки. В нос шибануло острым запахом пота. Она поморщилась: «Ни за какие коврижки больше не надену эти вонючие лохмотья!»
Она швырнула одежду в корзину и обмоталась полотенцем. «Господи, даже если я закутаюсь по уши, ОН-то будет голый… Может, сбежать, пока не поздно?»
Нет. Надо успокоиться. Виола заставила себя сделать глубокий вдох. «Ладно, просто не буду ни на кого смотреть».
В парилке было жарко, дымно и влажно. От раскаленных камней поднимался горячий хвойный пар, танцуя в узком луче света, падающем через крохотное оконце. Вдоль стен тянулись деревянные полки. На одной сидели Матильда с Рагнаром, на другой — Бьорн.
Он похлопал по сиденью рядом с собой. Виола нерешительно опустилась на краешек, стараясь не смотреть на неприличные части тел своих товарищей.
— Эх, хороша банька! — прокряхтел Рагнар. — Эй, жена, поддай-ка жару!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Матильда встала с лавки, зачерпнула из огромной бадьи ковш воды и плеснула на камни. Все тут же зашипело, зашкворчало, и парилку заволокло белоснежным паром.
Виола закашлялась.
— Вдыхай через нос, а выдыхай через рот — посоветовала Матильда. — Это так хворь из тебя выходит.
Прикрыв глаза, Виола прислонилась к бревенчатой стене. Как хорошо! Тепло, лениво, благодатно. «Когда вернусь домой, надо попросить отца устроить баню у нас в замке», — подумала она.
На коже выступил пот, а легкие наполнились благоуханием хвои и душистых трав. Виола ощутила, как исчезают тревоги, усталость и напряжение последних дней.
— Ну как, нравится баня? — поинтересовался Бьорн.
— Угу, — кивнула она, не поднимая век, чтобы лишний раз не смотреть на голые телеса.
— Эй, муженек! — послышался игривый голос Матильды. — Ну-ка, попарь меня! Что-то я соскучилась по березовому веничку.
Виола все-таки не удержалась и открыла глаза. Матильда лежала на полке ничком, а Рагнар сидел на краю и поглаживал ее по спине… О боже, кажется, у него встал!
— А по чему ты еще соскучилась? — вкрадчиво поинтересовался Рагнар, задержав ладонь на пухлых ягодицах жены.
— Хм. Даже и не знаю, — пробормотала та.
— А как насчет этого? — Он взял ее руку и положил себе на член.
Виола отвернулась, сгорая от стыда.
В следующий момент Бьорн поднялся со скамьи.
— Ну, мы, пожалуй, пойдем. Не будем вам мешать.
Слава тебе, господи, хоть он нормальный! Виола тоже вскочила на ноги.
— Нет-нет, оставайтесь! — пробасил Рагнар. — Пошли, женушка, потолкуем в предбаннике.
Матильда встала с лавки.
— Да, ребятушки, оставайтесь. Мы ненадолго.
— Что значит ненадолго? — с напускной обидой буркнул Рагнар.
— Вы и глазом не успеете моргнуть, — усмехнулась Матильда.
— Что ты себе позволяешь, женщина!
Он притворно замахнулся, а Матильда с заливистым хохотом бросилась к двери. Рагнар кинулся следом и, звонко шлепнув жену по заднице, вытолкал ее в предбанник.
— Ох уж эта семейка! — хмыкнул Бьорн, вновь усаживаясь на полку. — То любятся, то дерутся.
— Угу, — кивнула Виола.
Теперь, когда они остались вдвоем, она смутилась еще сильнее. Бьорн расслабленно сидел на скамье, по мужскому обыкновению широко раскинув колени, и приходилось сжимать бедра, чтобы не касаться его волосатой ноги.
Смех, повизгивания и звуки какой-то возни, доносившиеся из предбанника, вскоре сменились сладострастными стонами. Виола, залившись краской, уставилась в угол и старательно делала вид, что ничего не слышит.
— Хочешь, я тебя веником попарю? — неожиданно предложил Бьорн.
Виола вздрогнула.
— Веником? — Она взглянула на деревянный ушат, из которого торчали пучки березовых веток, покрытых сухими листьями.
— Ага. Так пар лучше очистит тело.
— Но… Мне придется снять полотенце?
— Ну да, и лечь на живот.
— М-м, нет, знаешь, давай как-нибудь в другой раз.
— Ну как хочешь. — Бьорн пожал плечами. — Я вижу, тебя смущает нагота.
— Немного.
— Почему? Всеотец создал нас такими, какие мы есть. Зачем стыдиться наших тел? Разве они не прекрасны?
Подняв на него взгляд, Виола оторопела: Бьорн пристально смотрел ей в прямо в глаза. Сердце забилось сильнее, щеки полыхнули жаром. Его взор скользнул по ее лицу и остановился на губах. У нее перехватило дыхание.
Время вдруг сделалось густым и тягучим, как стекающий с ложки мед. Виола, словно завороженная, наблюдала за тем, как расширяются его зрачки, как приоткрывается рот, как Бьорн придвигается к ней… все ближе и ближе…
И вот он уже настолько близко, что она больше не видит его лица. Виола закрывает глаза, и в тот же миг горячие влажные губы сминают ее рот ошеломительным поцелуем.
Его рука ложится на ее затылок, пальцы властно зарываются в волосы. Она судорожно цепляется за его мокрые плечи. Его язык бесстыдно вторгается в ее рот. Между ног становится сладко и горячо.
