– Неопровержимые доказательства оставим суду. Мне нужен исполнитель и имя человека, который его нанял. И я готов за это очень хорошо заплатить. Остальное вас не касается.
– Что ж, меня это вполне устраивает, – покачивая ногой и глядя куда-то в угол, сказал Максимильян.
Басов, наблюдая за ним, вроде бы ожидал продолжения. Потом достал из ящика стола толстую папку и передвинул Бергману.
– Здесь все, что смогли нарыть следователи.
– Благодарю. – Максимильян взял папку и поднялся.
– Обо всем докладывать мне лично, – в голосе Басова вновь появились хозяйские интонации.
Максимильян кивнул и направился к двери, в том, как он шел, как небрежно держал папку в руках, было полное равнодушие, если не сказать презрение. Неудивительно, что глядя ему вслед, хозяин кабинета сцепил зубы, а рука его вновь сжалась в кулак. Наблюдая все это, я совсем забыла, что мне следует поспешить за своим боссом, Геннадий Львович на мою задержку никакого внимания не обратил, всецело поглощенный лицезрением спины Максимильяна.
– Ты его дразнишь, – сказала я, когда мы оказались в пустой приемной. Обитавшую здесь секретаршу сразу после нашего ухода вызвал Басов.
– Да? – поднял он брови. – Терпеть не могу тех, кто мнит себя чуть ли не Господом, – тут он засмеялся и добавил: – Сам грешен. Ничто не раздражает так, как собственные недостатки, обнаруженные у других.
Вернулась девушка, попросила нас подождать и вновь удалилась в юридический отдел. Ожидая, когда юристы проверят договор, предложенный Максимильяном, а потом отнесут его на подпись Басову, мой босс просматривал документы в папке, а мне оставалось таращиться в окно. Правда, надолго нас не задержали. Минут через двадцать все было подписано, и секретарша, забирая свой экземпляр соглашения, с улыбкой произнесла:
– Деньги поступят на ваш счет часа через три-четыре.
– Отлично, – ответил ей Бергман. – Значит, вечер обещает быть приятным.
Девушка хихикнула, смущенно отводя взгляд, а Бергман жестом фокусника вложил ей в руку свою визитку. «Бергман Максимильян Эдмундович», значилось на ней, без всяких там объяснений, что это за столп отечества, ниже номер мобильного телефона, а в левом верхнем углу герб, тот самый, что красуется на фасаде его магазина. Девушка сунула визитку в карман пиджака, косясь на дверь, за которой обретался Басов. Мы простились и направились по коридору.
– Девушка… – начала я, но Бергман сделал предостерегающий жест рукой и, только когда мы оказались в машине, спросил:
– Девушка, и что дальше?
– Ты ее вербуешь или нуждаешься в женской ласке?
– Одно другому не мешает, как ты понимаешь. Девушка позвонит… Кстати, как ее имя? Юлия, кажется… точно, имя было на табличке, стоявшей на столе. Так вот, Юля позвонит, мы встретимся, и она поведает, какой редкий гад ее шеф. Чувствуется, бедняжке не сладко живется.
– Вот именно, и такие, как ты, жизнь отнюдь не облегчают.
– Вот как… приступ женской солидарности. Я не собираюсь ее соблазнять, я лишь подарю ей незабываемый вечер, с шампанским, цветами, свечами и прогулкой под луной. Сделаю ее жизнь прекрасной… на время.
– А оставшееся время она будет тосковать о несбыточном, – усмехнулась я в досаде. Досадовала в основном на себя, какого черта я вообще завела этот разговор.
– Как у тебя с душевными ранами? – нахмурился Бергман. – Не кровоточат?
Конец ознакомительного фрагмента.
