— Так. Ладно. Этот вариант отметаем.
Упорно не вылезаю из-под кровати.
— Тогда так.
Над головой раздался такой визг, что временно заложило уши. Потом визг перешел в зловещий хохот, и… все стихло.
Как-то мне вылезать не хочется.
20:00
Так… что там было-то?
А, да. Сай изгнал нечисть! Но сам пал жертвой, в прямом смысле этого слова. Из комнаты парень вышел со светящимися глазами, пеной во рту и скрюченными в судороге пальцами.
Впечатленные хозяева открыли дверь и попытались вытолкать гостя на улицу при помощи пары швабр и кочерги. Особенно старалась хозяйка, еще недавно так радушно приглашавшая нас есть картошку.
Сай обиделся, поломал швабры, согнул кочергу о колено и подошел к столу, сгребая снедь и запихивая в рот. Все — молча смотрели.
Потом парень забрался на стол и долго что-то орал о грязи под ногтями и червях, которые должны ползать у его ног. Хозяева с испугу окатили его принесенным из чулана ведром воды, в который демонстративно обмакнули крестик.
Сай все выдержал и, уже мокрый, продолжил вещать, отобрав ведро.
Через полчаса парень устал и сообщил, что штаны страшно жмут. Хозяйка предложила отдать мужнины портки в обмен на эти. В торжественной тишине обмен был произведен. Сай, в одних трусах, принял растянутые старые портки, отдав «нержавейку» обалдевшему от такого счастья сыну хозяйки.
Потом он сел, долго радовался, что может сесть, рассказывал о жизни в аду (мол, никто не любит, все изгоняют).
Нас снова покормили, но не выплатили гонорар, а посочувствовали горю и вытолкали на улицу, посоветовав заскочить в церковь.
Ну а уже на улице, замерзнув в зюзю, Сай пришел в себя, а нечистик с тихим писком вышел наружу и скользнул в землю серым облачком тумана.
Сидим, ежимся, Сай рассматривает новые штаны.
— Н-да… гхыр ж вам в гряку.
Фыркаю и забираюсь по его одежде на руки. Сапоги я тоже оставил в доме.
— Опять не повезло. — Почесывая меня за ухом и глядя на закрытые двери. — А может, вернемся? Заберем штаны, отберем гонорар? Работу-то мы сделали.
Киваю и пытаюсь мяуканьем передать, что он прав. После чего перед глазами как-то сильно все поплыло, тело начало увеличиваться. А еще через миг я, в виде обнаженного юноши, повис на руках ошалевшего Сая.
— Опять?!
— Мяу. То есть, тьфу, а что ты на меня так смотришь? Я это не контролирую.
20:15
Мне отдали куртку и рубашку, которую я обмотал вокруг бедер. Сай пошел в дом разбираться. Полуголый и страшно брутальный.
20:19
Сая выгнали пинком под зад и попросив больше не беспокоить. Выгнал муж хозяйки: здоровенный мужик с перемазанной в сметане и хлебе бородой.
20:23
Выламываю дверь, захожу и хуком справа вырубаю злого хозяина. Старшего сына приложил лбом о косяк и уронил на пол. После чего молча стянул с него штаны и надел на себя.
Верещащая хозяйка пару раз высовывалась в окно с криком «Люди!». Но люди все не шли, спеша по своим делам.
20:34
Выхожу из дома в нержавейке, пришедшейся как раз впору, и с гонораром в кулаке. На улице стоит мокрый, грязный Сай и сжимает в руке искрящийся молниями пульсар. Сунул ему в руки куртку, рубашку и мешочек с деньгами. Парень немного успокоился и даже робко улыбнулся. Я мягко попросил его не рушить здание, ибо больше незачем. Кивок — и пульсар крепко сжали в кулаке, гася запал.
Но пульсар из кулака выскользнул. После чего рванул в сторону и со всей силы врезался в морду скачущей мимо лошади с богато одетым всадником. Обоих снесло. Всадник рухнул в лужу, запутался ногой в узде и, когда обезумевшее животное с истерическим ржанием рвануло вперед, сметая все на своем пути, — полетел следом, подскакивая на мостовой и визжа, как девчонка.
Молча смотрим им вслед.
— Я надеюсь… он тебя не запомнил.
Сай закивал, полностью со мной согласный.
— Может, догоним? — Неуверенно.
— Видел его одежду? Из знатных господ, не иначе, а таких и без нас остановят, спасут и выручат. Не переживай.
Сай еще раз кивнул и покорно пошел за мной обратно к таверне.
А из окна за нами с ужасом наблюдали расплющенные о стекло лица пришедшего в себя семейства.
22:15
— Оставаться в номере — очень дорого. Предлагаю снять комнату… ну или дом. Небольшой такой.
— Думаешь?
— А чего тут думать? Сметана дорогая, кильбаса — еще дороже. Надо экономить.
— Но мы сегодня неплохо заработали.
— Еще пара таких заработков, и нас загребут в казематы дворца.
Вздох.
— И потом. Чего ты так боишься снять дом? Это же проще. А есть можно продолжать в таверне.
— Ты не понимаешь. — Мучительно.
— А ты объясни.
— Я уже раз пять пытался снять жилье… или купить.
— И что?
— На первый дом напали термиты, буквально за неделю сожрав его до основания. Во втором поселилась колония крыс и летучих мышей, у третьего рухнула крыша, четвертый сгорел, а про пятый даже вспоминать не хочется!..
— Дай догадаюсь. В него попал метеорит?
— Нет. На него упало дерево.
Н-да-а…
— Слушай, но ведь когда я рядом, с тобой происходит куда меньше несчастных случаев.
— Ну…
— Коты, они вроде как поглощают отрицательный фон и меняют минус на плюс. По крайней мере, так Славик говорил, когда приносил мне остатки кильбасы из столовки. Я ему еще позволял за это чесать мне за ухом.
— Ну…
— Короче! Снимаем каменный домишко, желательно вкопанный в землю, дабы не сгорел, на него не упало дерево, и его не съели термиты… ну а с крысами и мышами я как-нибудь сам разберусь.
Лицо Сая прояснилось, на меня смотрели с надеждой и удивлением. Гордо задираю нос, сидя на подоконнике и выглядывая на улицу.
А за окном как раз идет первый снег, усеивая землю тающими в лужах снежинками и придавая грязному городу немного более уютный, зимний вид.
Воскресенье
10:15
К утру снег растаял, а я дико замерз. Вообще спать вдвоем на узкой кровати — удовольствие то еще. Когда ты кот — тебя оберегают, отодвигаются, поглаживают во сне, если дернул лапкой. И умиляются виду раскинувшейся поперек кровати пузатой тушки, урчащей во сне.
Но стоит тебе сменить облик на человеческий, и мир тут же становится несправедливым и серым. Дернешь ножкой, и тебе заедут локтем в живот, шипя ругательства сквозь зубы. Никто не накрывает одеялом. А любимую подушку нагло вырывают из-под головы, умоляя не наглеть. Одеяло приходится отвоевывать с боем, применяя запретные приемы и расплющивая соперника о стенку. А стоит попытаться раскинуть руки пошире, как их тут же кусают, вгрызаясь в мясо и остервенело рыча. А я не виноват, что снова заехал ему в глаз! Или куда я там заехал? Спать надо, прикрывая руками голову, вытянувшись в струнку и отвернувшись к стенке. Дабы все жизненно важные органы дожили до утра.
— Проснись и пой! Вставай, давай, пошли есть.
Сай сел и хмуро обозрел серый мир и меня в центре.
Правый глаз у него заплыл, одной рукой он держался за живот и разговаривать со мной явно не хотел.
— Ладно, тогда я схожу за едой, а ты посиди тут. Дай денег только.
Парень прижимает руку к трусам, глядя еще более неприветливо.
— Ты чего?
— Я больше никогда в жизни не буду с тобой спать!
— Кхм. Я не против. Денег дай.
— Погоди. Щас оденусь, и пойдем вместе. А то я тебя знаю: одну сметану и принесешь. С этой… с колбасой.
Пожимаю плечами и натягиваю штаны, заодно выгребая из сумки рубашку и прежнюю куртку.
12:09
В таверне народу было мало, и нас обслужили довольно быстро. Ел я вволю, наслаждаясь процессом и тем, что еду не надо выпрашивать. Заодно расспрашивал одну из официанток, где тут можно снять каменное жилье. Девушка хихикала, жеманилась и в итоге уселась ко мне на колени. Сай, которому как всегда не повезло, угрюмо за нами наблюдал.
13:09
Стоим у небольшого домика, расположенного чуть ли не впритык к городской стене. Между ним и стеной высится гора мусора, которую стражники годами сбрасывали со стен, совершая ночные и дневные обходы. Вонь страшная. Сам домик и того страшнее. Небольшой, с покосившейся набок крышей и высотой мне по пояс он никак не производит впечатления полноценного жилья. Решили все-таки зайти. Так, на всякий случай. Мало ли мы чего не знаем.
От двери тут же начинаются ступени вниз, уходящие на трехметровую глубину. Потом идет дверь и огромная, освещенная десятками свечей комната, по размерам как раз с мою бывшую лабораторию. И потолок тут высокий, я его головой не задеваю.
Еще пара дверей ведет на захламленную грязной посудой и чем-то неприятным кухню, а также спальню с двухъярусной кроватью. На верхнем ярусе кто-то спит, храпя и посвистывая на выдохе. Видимо, хозяйка. Стоим, думаем: будить — не будить.
