class="p1">Признаться, это вдохновляет.
Глава 11. Ах, этот джаз!
Случилось так, что после митинга меня пригласили на концерт в джаз-клуб. Оля отказалась, сославшись на усталость, хотя, возможно, дело в том, что приглашение исходило от Марины. Что ж, почему бы не пойти, тем более что к джазу я не равнодушен с давних лет.
Ничем не примечательный двухэтажный дом на Пятницкой, однако интерьер выполнен по самым лучшим образцам. Атмосфера вполне располагает к тому, чтобы насладиться музыкой – это, если повезёт, и не нарвусь на скверных исполнителей. Ведь джаз – это не просто свинг или биг-бенд. Это задушевный разговор джазменов между собой и попытка привлечь к этому разговору зрителей. Тут виртуозной техники явно недостаточно – всё потому что здесь нужна душа! Без этого получается не джаз, а банальная халтура.
Удивило то, что Марина забронировала нам столик, но в зале её почему-то нет. Неужели решила подшутить или какую-то гадость приготовила? Впрочем, за последнее время я к этому уже привык… Но вот что стало полной неожиданностью: после нескольких джазовых композиций, исполненных музыкантами довольно сносно, на сцене появилась Марина. Прежде мне не приходилось слушать джаз в исполнении драматических актрис – если что-то и было, то старался поскорее забыть. Поэтому никак не ожидал, что сегодня повезёт. Однако Марина не разочаровала – конечно, до Эллы Фитцджеральд ей далеко, и всё же впечатление самое приятное. Если займётся основательно вокалом, то через пару лет на её концерты будет ломиться вся Москва.
После того, как исполнила несколько джазовых синглов, Марина сделала знак оркестру и обратилась к залу:
– А теперь я хочу пригласить на сцену кого-нибудь из зрителей, мы споём дуэтом. Вот, скажем, вы, – и протянула руку в мою сторону. – Да-да, вы. Не стесняйтесь, проходите.
Что ж, вышел на сцену, причём ни жив, ни мёртв. Одно дело держать речь перед публикой, а тут совсем не то – вокал. Конечно, могу что-нибудь изобразить в дружеской компании, но петь со сцены ещё не приходилось.
– Ну что, споём?
– Да с вами готов даже сплясать.
– Нет уж, это как-нибудь в другой раз.
Смеётся. А я готовлюсь к полному провалу. Ох, не надо было приходить сюда, но что поделаешь, отказать даме так и не решился. А Марина продолжает:
– Вам что-нибудь нравится из репертуара Синатры?
Покопался в памяти:
– Нью-Йорк, Нью-Йорк…
Похоже, она удивлена:
– Как ни странно, мы с вами в этом совпадаем.
– Только я слов почти не знаю.
– Это поправимо. Вот шпаргалка, – и протягивает мне текст.
Что было дальше, с трудом припоминаю. Но видимо, после первых тактов с небес явилось вдохновение, и понеслось:
Start spreading the news, I’m leaving today
Want to be a part of it – New York, New York
These vagabond shoes, are longing to stray
Right through the very heart of it – New York, New York…
Конечно, Тони Беннетт или сам Синатра гораздо лучше справились бы с этим делом. Но, судя по тому, что публика не освистала, и я не подкачал. Когда закончили последний куплет, раздались аплодисменты, а я, как стихло, пояснил:
– Будь на моём месте телеграфный столб, даже он наверняка бы спел вполне прилично. А потому что рядом с Мариной просто невозможно плохо петь. Видимо, аура у неё такая.
Публике мои слова понравились, а от Марины я заслужил горячий поцелуй. Думал, что она намерена была меня подставить, но вот ведь, оказалось всё не так.
Потом отпраздновали наш успех в ресторане, а дальше как-то незаметно, само собой всё произошло – мы оказались в номере гостиницы, и оставались там до самого утра. Только потом, когда чуть-чуть пришёл в себя, понял – вот она, подстава! Так Марине и сказал, когда проснулась:
– Зачем ты это сделала? Кто приказал? Сколько тебе заплатили?
Она смотрит на меня и ничего не понимает:
– Ты о чём?
– Да всё о том же, о подставе!
– Стас, тебе пить нельзя! У тебя мозги сразу набекрень…
Ну а как ещё мне на это реагировать? Снова развели меня, как лоха! А потому что Оля не простит, да и Андрей пошлёт куда подальше. Вслед за ними другие станут разбегаться, и что ж тогда останется от нашей партии?
Марина одевается, а я не знаю, что сказать. Похоже, перемудрил и всё не так, как вначале показалось. Мания преследования – вот самый правильный диагноз! Поэтому и говорю:
– Марина, прости! Что-то на меня нашло, кошмарный сон приснился… Мне что, на колени перед тобой встать?
– Ну так и быть, проехали!
И вот я снова с ней, в постели. А потому что иначе не могу! Да пошло оно всё к лешему! В жизни мало таких мгновений, надо их ценить.
– Послушай, Стас! А где ты научился петь?
– Да какое там петь… Только подпевал, подыгрывая себе на гитаре.
– А репертуар?
– Романсы на стихи Гумилёва, Пастернака, Мандельштама…
– Ой, как здорово! Может быть, и мне попробовать?
Марина уехала на репетицию в театр, а я сижу в номере гостиницы и жду. Ольга почему-то не звонит, и Андрей куда-то запропал. Только потом сообразил, что аккумулятор у смартфона разрядился. А может быть, оно и к лучшему… Вот возьму и завяжу со всей этой политикой, буду жить в своё собственное удовольствие, петь романсы в компании с Мариной, и этим зарабатывать на жизнь. Смущает то, что в этом промысле не обойтись без стимуляторов – стоит только припомнить печальную судьбу Элвиса Пресли, Высоцкого и других знаменитых певцов. Понятно, что производители этой гадости будут в полном восторге, ну а я, глядя по утрам в зеркало, буду плевать от отвращения в своё лицо. Очаровательная перспектива!
Но вот пришёл домой. Сразу пытаюсь объясниться:
– Да, загулял в компании актёров. А потому что мне нужна была разрядка.
– Первый раз слышу, чтобы актёры по джаз-клубам шастали. Могу понять, если Домжур или ВТО…
Она всё больше напоминает мне сварливую жену, а сам я скоро стану типичным бюрократом, унылым, как престарелый графоман или ноябрьский лес, или овсянка по утрам. Господи! Зачем мне это?
Завалился спать в надежде, что вот проснусь, и к этому времени все мои мучения закончатся – и рекламу повсеместно запретят, и будет нормальное телевидение без всей этой муры, от которой шарахаешься, как от прокажённой. Тогда нашу партию можно будет распустить и заняться чем-нибудь приятным – скажем, романсы исполнять в компании с Мариной… Ну вот опять, снова накатило!
Проспал до вечера – сказалось
