Писал он на койне – высоком среднегреческом, так как из международных языков тех лет он теперь его знал лучше всего. Как-никак мама и другие греки постарались. Конечно, хотелось поначалу все написать на славянском языке в выдуманной им графике. Но книга эта была программной и очень важной для продвижения крохотной державки Ярослава на международной арене, поэтому приходилось соответствовать международным правилам… Славянский язык, даже в этой графике, не знал практически никто. А койне – все прилично образованные люди на западе Евразии, как, впрочем, и латынь.
Однако насладиться чувством удовлетворения от достижения результата Ярославу не удалось.
– Корабли! Корабли идут! По Днепру! – крикнул вестовой, вбегая в комнату, где работал консул.
– Что за корабли?
– Вроде ромейские.
– Много?
– Очень много! Много больше обычного!
– Как они вовремя… – тихо произнес Ярослав, тяжело вздохнув.
Опять что-то намечалось. Он в этом не сомневался. По идее в то время должны были прибыть корабли с просом, в рамках союзного договора. Да в удвоенном объеме, так как по прошлому лету из-за блокады хазарами его не удалось поставить. Но такая аккуратность со стороны византийцев Ярослава пугала. Он не настаивал на поставке упущенного за прошлый год, и они могли бы закрыть глаза. Отправили? Отправили. Дошло? Нет. Чья вина? Непреодолимых обстоятельств. Вполне нормально. А раз идут, да еще такой толпой, то явно что-то задумали. Снова…
Поэтому, взлохматив себе голову, он отправился одеваться и снаряжаться для их встречи. Да коня своего велел готовить. Таких дорогих гостей можно было встречать только в доспехах да с оружием.
Ополчение собирать консул не стал, ограничившись дружиной. Весьма недурно упакованной дружиной. Он ведь к этому времени и лучников сумел нарядить в кольчуги и свои типовые металлические шлемы. Из-за чего уровень стандартизации снаряжения его импровизированного легиона достиг очень высокого уровня, выгодно выделяя его на фоне любых местных войск. Даже превосходя в этом вопросе римлян эпохи расцвета, где стандартизация носила очень условный характер. И в войсках рядом могли стоять бойцы в лорике сегментате, лорике хамате и, например, лорике сквамате. И это было нормально. Ведь каждый легионер покупал себе снаряжение и вооружение сам в меру своих желаний и возможностей…
Легионеры же Ярослава блистали в этом плане. Стандартная кольчуга и стандартный шлем, слепленные по единым шаблонам и лекалам, впечатляли. Одинаковые щиты, раскрашенные по трафарету, только добавляли эффекта. Образ завершала одежда. Закрытые так называемые северные калиги с высоким голенищем на шнуровке, надетые на портянки, прекрасно сочетались со свободными штанами и стеганым халатом красного цвета, что выступали из-за защитного снаряжения. Кроме того, у всех имелся пояс с колющим мечом, напоминающим ранний римский гладиус, то есть греческий ксифос, которым традиционно сражались еще гоплиты царя Леонида.
В общем – красота.
И это только пехота. Конница тоже выглядела неплохо. По местным меркам так и вообще – замечательно.
Византийская делегация вышла на деревянный причал в довольно представительном числе. Возглавлял ее старый знакомый – магистр Мануил. Тот самый, который в свое время повздорил с верным помощником Ярослава – Трюггви. Мутная была история. Судя по всему, о любви и ненависти. Однако Мануил ее в тот раз эскалировать не стал, даже не явился к тогда еще конунгу, чтобы рассказать свою версию событий. Просто подразнил скандинава, и все.
Теперь же он вышел на причал в компании с какой-то довольно ладной молодой женщиной, что держалась к нему очень близко. Судя по возрасту, годящейся ему в дочери. А к юбке той особы жался светловолосый и голубоглазый паренек лет пяти-шести, совершенно не похожий на нее внешне.
Ярослав скосился на Трюггви и присвистнул.
– Мать, мать, мать… – привычно отозвалось эхо.
– Что ты говоришь? – словно очнувшись ото сна, спросил Трюггви, не отрывая взгляда от этой женщины и паренька.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Это та самая Глафира, о которой ты говорил?
– Да…
– А этот парень…
– Это мой сын! – воскликнул Трюггви с видом совершенно придурковатым.
Подошли.
Пообщались.
Мануил поздравил Ярослава со славной победой, спасшей от великих бедствий не только его людей, но и жителей всей Ромейской державы. А также с благоразумием в вопросах политики, ибо его союз с хазарами был очень своевременным и правильным. И сообщил, что Василевс не отклоняется от слов договора и высылает ему поставки проса за текущий и предыдущий годы, как они и уславливались. А также, понимая те сложности, с которыми консул сталкивается, защищая интересы ромеев в этих глухих лесах, шлем еще помощников, сверх оговоренных.
Конец ознакомительного фрагмента.
