перегородка, не толще яичной скорлупы. Она дотронулась до этой перегородки, стекло рассыпалось от ее прикосновения, и она, наклонившись, вошла в грот, в темное пространство, уходящее в глубину, в неизвестность…
– Что с тобой? – раздался рядом озабоченный голос Елены. – Очнись! Слышишь, кто-то идет!
Маша открыла глаза.
Она стояла перед глухой стеной, а позади, за поворотом коридора, раздавались приближающиеся шаги.
Маша вспомнила свое видение – и протянула руку, дотронулась до стены в том же месте, как в стеклянном саду.
Но стена не рассыпалась от ее прикосновения. Действительно, глупо было на это рассчитывать. Эта стена была не из стекла, а из гипсокартона.
А шаги приближались…
Маша в отчаянии надавила на стену изо всех сил.
Стена не рассыпалась и на этот раз, но она поддалась, повернувшись на оси, как вращающаяся дверь. За ней темнел глубокий проем, похожий на грот в саду ее видений.
– Скорее, сюда! – прошептала Маша, ныряя в потайную дверь.
Елена проскользнула за ней, дверь за ними захлопнулась, на стене от нее не осталось и следа.
Здесь, как в гроте, было темно и тесно.
– Где это мы? – вполголоса спросила Елена.
– Тс-с! – Маша приложила палец к губам.
Совсем рядом, за тонкой дверью, послышались шаги, и удивленный голос поинтересовался:
– Куда же они подевались?
– Да с чего вообще ты взял, что они здесь?
– Я шаги впереди слышал.
– Слышал, слышал! Тебе показалось. Они наверняка свернули на предыдущей развилке. Пойдем туда…
Шаги удалялись.
– Кажется, они ушли! – прошептала Елена.
– Всё равно, возвращаться нельзя!
– А куда же тогда?
Маша снова прикрыла глаза – всё равно в темноте от них не было никакой пользы.
Но на этот раз стеклянный сад не возник перед ней. Ее по-прежнему окружала непроглядная душная темнота, но вдруг Маша почувствовала на лице легкое дуновение свежего воздуха.
– Где-то здесь должен быть выход!
– Ну да, – неуверенно согласилась Елена. – Сквозняк легкий…
Маша пошарила перед собой в темноте и нащупала дверную ручку. Нажала на нее, дверь открылась – и они действительно оказались на улице. То есть это не была улица в прямом значении этого слова, но они были под открытым небом, в проходе, выложенном бетонными плитами и разделяющем два безжизненных заводских корпуса.
– Ура! – воскликнула Елена. – Выбрались!
– Ну, пока не совсем выбрались, – охладила Маша ее пыл. – Но, во всяком случае, шанс у нас появился. Только шуметь всё равно не нужно – преследователи где-то близко.
Они двинулись вперед по растрескавшимся плитам. Скоро, однако, проход закончился, уткнувшись в глухую бетонную стену.
– И куда же идти теперь? – разочарованно протянула Елена.
Вот она, судьба лидеров, первопроходцев – как только возникают новые трудности, все смотрят на них и ждут нового решения… Вот она, плата за доверие! Елена беспрекословно выбрала ее лидером и шла за ней без капризов и пререканий, не то что Милена, которая вечно спорила, а уж Марина-то и вовсе вела себя ужасно. С одной стороны, с Еленой легче, а с другой – решения принимать приходится одной Маше. Но, как говорит свекровь, взялся за гуж… и так далее. Ох, что-то часто Маша свекровь вспоминает, не к добру это!
Маша огляделась.
Стена из монолитного бетона впереди была глухой и слишком высокой, так что вряд ли в ней может быть потайная дверь. Слева и справа тоже высились глухие стены промышленных корпусов с темными оконными проемами, но расположенными слишком высоко, на уровне третьего или четвертого этажа.
– Ловушка! – простонала Елена. – Мы оказались в западне! Может быть, лучше вернуться?
– Возвращаться мы не будем. И не паникуй раньше времени! – оборвала ее Маша и снова огляделась.
С трех сторон их окружали глухие стены, однако к левой стене были привинчены скобы, вроде корабельного трапа поднимающиеся к одному из окон.
Ничего лучшего всё равно не было, и Маша полезла по этим скобам наверх.
– Я до жути боюсь высоты! – жалобно всхлипнула Елена.
– Ничем не могу помочь! – резко отозвалась Маша, но тут же вспомнила фото белокурой девочки. – Здесь не так уж высоко. Главное – не смотри вниз.
Елена тяжело вздохнула – и полезла за ней.
Подъем был не очень долгим и, на взгляд Маши, не очень трудным. Скоро она добралась до оконного проёма и уселась на подоконнике, свесив ноги. Перед ней было огромное пространство, почти пустое, если не считать какую-то ржавую металлическую конструкцию на бетонном полу. Наверное, когда-то это был заводской цех.
На противоположной стороне цеха виднелся широкий проем, ведущий наружу. Но вот как до него добраться? До пола было метров пятнадцать – высота пятиэтажного дома. И никакой лестницы, по которой можно было бы спуститься.
Сзади послышалось тяжелое, хриплое дыхание, и на подоконник вскарабкалась Елена. Устроившись рядом с Машей, она посмотрела вниз и охнула.
– Слушай, ты ведь, небось, на фитнес ходишь, в бассейне плаваешь, отчего же в такой плохой форме? – не выдержала Маша. – Вроде бы лишнего веса нет, а ползешь наверх как черепаха!
– Я высоты боюсь. – Елена отвернулась. – И… Это я раньше всюду ходила, а как с мужем развелась, то…
– Что, денег совсем не дает? – Маша с усмешкой окинула взглядом одежду Елены. Курточка умопомрачительно дорогая, сумка тоже, в ушах сережки хоть с маленькими, но бриллиантами.
– Деньги дает… – Голос Елены дрогнул. – Дает, но только на то, что он сам считает нужным. На питание, на дочку, квартиру нам снял в хорошем месте трёхкомнатную, а про одежду так говорит: покупай всё приличное, только не зарывайся. Мне, говорит, не нужно, чтобы разговоры пошли, что моя бывшая бомжихой ходит. Но и деньги на всякую ерунду транжирить не позволю.
– О как тебя держит! Жадный он, что ли?
– Не то чтобы жадный… Просто…
– Не реви! – строго сказала Маша. – У тебя положение еще не самое ужасное, все-таки денег дает на приличную жизнь.
– Знала бы ты… – Елена утирала слезы ладонью. – Знала бы ты… У меня ведь ничего своего нет, вообще ничего, только что на мне. Если он захочет, то и дочку отберет, я ничего сделать не смогу.
– Как это? – возмутилась Маша. – А законы на что? Ребенок должен с матерью жить!
– Какие законы? У него такие адвокаты! – Елена махнула рукой. – Говорит, сиди тихо, делай, что велят, не то вообще денег не дам ни копейки. А куда я с ребенком? – Елена тяжело вздохнула. – Делать ничего не умею, да он и не разрешает работать, мне, говорит, не нужно, чтобы сплетни пошли, что моя бывшая работает в магазине каком-то задрипанном. Да и как я дочку оставлю? Он на няню
