Ты моя…
«Ненавижу, как же я его ненавижу, да как он смеет, кто вообще ему дал право?»
В слезах и едва замечая дорогу перед собой, Дарина взбежала по лестнице, споткнувшись на последней ступеньке и практически клюнув носом, она едва удержалась на ногах. Она не помнила, как пронеслась по коридору, не помнила, как влетела в свою комнату, очнулась только, когда кто-то очень сильный не дал ей захлопнуть дверь. Демьян во всей красе стоял в проходе, выставив руку, а потом он сделал шаг внутрь, вынуждая Дарину отойти в сторону и запер за собой дверь, точно также, как сегодня днем в ее собственной квартире.
— Убирайся, проваливай туда, откуда пришел, — прокричала Дарина, набросившись с кулаками на брата. — Ты мне никто, ясно, никто, ненавижу тебя!!
Она продолжала кричать, как ошалелая, пока Демьян держал хрупкое тело в объятиях, прижимая к себе, не позволяя вырваться. Дарина не понимала, за что он так с ней? Он ведь опозорил ее перед всеми этими людьми. Перед семьей, друзьями! Как он мог позволить себе подобное? После всего, после того как бросил ее, уехал! А теперь значит что? Беспокоится о ее непорочности?
Да кто он вообще такой, чтобы вмешиваться в настолько личное. Она не обязана перед ним отчитываться, она ничего ему не должна. Это он ей задолжал, задолжал море слез, которые она по нему выплакала, кучу потраченных нервов и мертвых клеток. Пока он жил себе там, в Европе, она умирала здесь, без него. А теперь, когда у нее все наладилось, когда она справилась и начала жить, он вернулся и рушит все, словно слон в посудной лавке.
— Как ты мог? Зачем? — она всхлипнула, уткнувшись носом в широкую грудь брата, вдыхая его аромат. Она никогда в этом не признается, никогда не скажет этого вслух, но, черт, как же Даря по нему скучала. Ругала себя, отчитывала за глупость, а все равно скучала.
— Затем, что так надо, — коротко отрезал брат, чем вновь разжег в Дарине пламя праведного гнева.
— Это не твое дело, моя личная жизнь — не твое дело, я могу делать, что хочу и с кем хочу!
Дарина готова была поклясться, что после ее слов брат задрожал всем телом, сильнее стискивая Дарину в кольце своих рук, задышал шумно, Даря чувствовала, как вздымается грудная клетка брата, слышала, как шумно он втягивает кислород, как колотится сердце.
— Скажи мне, Даря, как много ты ему позволила? — прохрипел он ей в макушку.
Он издевается? И у него еще хватает наглости такое спрашивать? И на что он надеется, на то, что она ответит? Да она скорее свое собственное пальто без соли съест, чем потешит эго этого… предателя!
— Тебя это не касается, Дёма, — выплюнула девушка, вырываясь из объятий.
Да кто бы ей позволил. Демьян держал настолько крепко, что даже двинуться было невозможно.
— Касается, Дарька, потому что от твоего ответа зависит, вырву я ему ноги или нет, и не только ноги, — прошептал Дёма, хватая губами ушко Дарины, вызывая в ней уже знакомую дрожь. Что он делает?
— Да как ты смеешь! Ты оставил меня, бросил! Я не твоя собственность! — она вновь сделала попытку избавиться от душащих ее стальных оков.
— Моя, Даря, ты моя… сестра… и лучше тебе об этом помнить, малышка, — усмехнулся Дёма, и, прежде чем Дарина успела возразить, прижал ее к себе и впился в пухлые губы…
Дарина даже не поняла, что произошло, просто в какой-то момент время перестало существовать, комната вокруг закружилась с бешеной скоростью, а собственные ноги потеряли способность удерживать вес тела.
А Демьян… он целовал ее, черт возьми, он действительно ее целовал. Напористо, жестко, не позволяя отстраниться, сделать такой нужный сейчас вдох. Она хотела это прекратить, правда хотела, остатками здравого смысла понимала, что так нельзя и где-то внизу находится ее парень, и надо… надо это закончить.
Но она не закончила, напротив, руки сами обхватили шею брата, а губы разомкнулись окончательно, позволяя Демьяну целовать ее так, как ему хотелось, позволяя ему абсолютно все, потому что… она не знала, почему, не могла объяснить себе, почему позволяет горячему языку брата сводить себя с ума, почему отвечает на этот безумный, такой неправильный, запретный поцелуй. Демьян же, не встретив сопротивления, застонал ей прямо в губы, и слегка приподняв, вдавил спиной в дверь.
Они совершенно точно сошли с ума, иначе как объяснить то безумие, что случилось между ними. Дарина не хотела об этом думать, она вообще не хотела ни о чем думать, особенно о том, что будет после.
Оторвавшись от губ девушки, Демьян спустился ниже, губами прихватил тонкую кожу на шее, причиняя Дарине легкую, но такую необходимую сейчас боль, а потом провел языком по месту укуса, зализывая рану.
— Дёма, — прошептала девушка пересохшими губами.
А он словно не слышал ее, с легкостью справившись с пуговицей на джинсах девушки, Демьян провел ладонью по плоскому животику и скользнул ниже, под простое девичье белье. И вот на этой ноте Дарина пришла в себя, ее словно током шарахнуло. Не ожидая от Дарины такой прыти, Демьян позволил ей себя оттолкнуть, а следом пространство разрезал звонкий хлопок. Дарина в ужасе уставилась на брата, потирающего покрасневшую от сильного удара щеку.
Взвизгнув, девушка отскочила в сторону и зажмурилась, словно ожидая ответного удара. Она не знала, как брат отреагирует на подобное, только что она перешла черту.
