Мине казалось, что когти вот-вот вопьются ей в скальп, в затылок, в незащищенную спину — но что-то вдруг рухнуло на нее, перекрыв свет и звук почти целиком.
Рискнув скосить глаза кверху, она увидела, что на ней лежит тот самый мужчина с красивой стрижкой. Незнакомец с абсолютно закрытым для нее будущим.
Теперь мыши терзали его. Мина чувствовала, как они бьются с налету о его тело.
Почему он не кричит? Ведь это же очень больно, когда тебя рвут сотни когтей. Темные складки его пальто прикрывали Мину, как балдахин, и она плохо различала под ними его лицо. Но глаза как будто разглядела и могла бы поклясться…
Могла бы поклясться, что они светятся красным, как габаритные огни на Парк-авеню, — но ей, конечно же, померещилось.
Еще неправдоподобнее была ее полнейшая неосведомленность о том, что этот человек умрет, спасая ее, через каких-то пару минут.
Тем не менее это вот-вот случится — разве кто-то способен пережить такую атаку?
Ей не верилось, что это происходит с ней, Миной Харпер, в четыре утра, перед церковью, мимо которой она проходила не меньше тысячи раз. Что ее атакуют летучие мыши-убийцы, а совершенно незнакомый ей человек жертвует ради нее своей жизнью.
Больше она не выдержит. Сейчас хищники прогрызут насквозь тело ее спасителя и примутся за нее… но как только Мине пришла в голову эта мысль, летучие мыши исчезли столь же внезапно, как появились. Растворились где-то в глубинах ночного неба.
На улице опять стало тихо, не считая слабых отзвуков движения с Парк-авеню, поскуливания Джека Бауэра и неровного дыхания Мины. Только теперь она осознала, что плачет.
Дыхания мужчины она не слышала. Умер? Как он мог умереть, не подав никаких признаков близкой смерти? Даже видя его впервые, она должна была хоть что-то заметить. Нежеланный дар Мины еще ни разу ее не обманывал.
— Ох… — Самой Мине становилось трудновато дышать — и не потому, что неизвестный спаситель придавил ее мертвым грузом. Когда он встал, доступ кислорода совсем прекратился. — Ох, Боже ты мой.
— Все в порядке, мисс? — спросил незнакомец с британским и еще каким-то акцентом.
Глава шестнадцатая
4.10 по североамериканскому восточному времени.
14 апреля, среда.
Собор Святого Георгия.
Восточная Семьдесят восьмая ул., 180.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Все это, конечно, было совершенно невероятно: и то, что он был целехонек, и этот вопрос. Как будто она наступила на поводок и упала, а он учтиво помогает ей встать.
И его глаза, которые она в данный момент видела над собой: совсем не красные, а темно-карие, очень красивые.
— Д-да, все хорошо. — Мина выпустила из рук отчаянно вырывавшегося Джека Бауэра. Песик отбежал, насколько позволял поводок, ощетинился, зарычал. Да что с ним такое сегодня? — А вы? — дрожащим голосом спросила она.
— Превосходно, спасибо. — Он протянул ей руки. — Я слышал, что в Нью-Йорке опасно жить, но не знал, что настолько.
Это что… шутка? Ну да.
Мина как-то сразу успокоилась от его прикосновения и оттого, что он пошутил.
— Н-нет, не очень, — пробормотала она, чувствуя, что ей лучше сесть. На ногах она держалась только благодаря незнакомцу. — Думаю, вам нужно в больницу…
И ей тоже. На полную компьютерную томографию головы.
— Нет необходимости, — сказал мужчина, обняв ее дрожащие плечи. «Все под контролем, — говорил этот жест. — Беспокоиться не о чем. Все будет нормально». Отдаленной частью мозга Мине хотелось, чтобы они стояли так вечно. — Я в полном порядке, а вот вас, думаю, пора проводить домой. Где это, вы сказали?
— Я не говорила… — Голова у Мины шла кругом — неудивительно после такого события. Как ему удается сохранять такое спокойствие? Летучие мыши иногда переносят бешенство. — Они вас не покусали? Вам нужно немедленно обратиться в отделение «скорой помощи». Бешенство можно остановить, если захватить сразу.
— Не покусали, нет, — весело заверил мужчина. Он забрал у Мины поводок и вел заодно Джека Бауэра. Тот, не в пример хозяйке, никакой слабости не выказывал и упирался изо всех сил. Вылитый Кифер Сазерленд в той серии, где террористы похитили президента — любого порвет, попадись только. — Но я все же зайду провериться, как только доставлю вас куда скажете.
— Обязательно зайдите. — Они перешли улицу. Мина знала, что несет чушь, но не могла удержаться. Кто он такой? Почему не пострадал? Что творится с Джеком Бауэром? — Викторию Уортингтон-Стоун укусила однажды бешеная летучая мышь. После авиакатастрофы в Южной Америке. У нее началось воспаление мозга, и она переспала со своим единокровным братом… хотя тогда она не знала, что он ее брат.
Что она мелет? Боже.
— Это ваша подруга? — спросил мужчина.
— Не она… Шерил, — сконфузилась Мина. — Шерил играет Викторию в «Ненасытных», а я пишу для нее диалоги. Но от летучих мышей действительно можно заразиться, это не выдумка. Мы хоть и мыльная опера, но фактов придерживаемся…
«Вернее, придерживались», — чуть не добавила Мина. Пока Шошона не стала ведущим сценаристом и не начала подлизываться к спонсорам.
— Ясно. — Они прошли мимо магазина, в который, по словам Джона, не завезли вчера свежих кур. Рядом, не выключая двигателя, стоял продуктовый фургон — значит, сегодня от курицы не уйти. — Так вы пишете?
— Диалоги, — уточнила она. — Таких сцен мне сочинять ни разу не доводилось. — Как та, что произошла у собора, имела в виду она.
В ушах у Мины до сих пор стояло хлопанье крыльев. И этот запах — так, наверное, пахнет сама смерть, хотя кто ее знает. Мина видела много людей, находившихся на краю смерти, и спасти их у нее не всегда получалось, но никаких запахов она при этом не ощущала.
К ней самой смерть еще никогда не подходила так близко.
И этот визг, с которым они сыпались с неба… и красные глаза незнакомца — хотя это ей, безусловно, привиделось.
Теперь она поняла, что такое ад на земле, но по-прежнему не понимала, как сумела вырваться из него.
— Простите… — Мина остановилась, запрокинула голову. Ничего, что она зареванная, растрепанная и ненакрашенная — ей нужно знать. — Как это вам удалось? Я же видела, их были сотни. Чувствовала, как они падают прямо на вас — а вам хоть бы что, ни царапины!
Какой же он красивый, какой замечательный. Откуда у нее эти гадкие мысли о человеке, спасшем ей жизнь?
— Не поймите превратно… я бесконечно вам благодарна. Просто выразить не могу. Но как… как вы это сделали?
— Велика важность, несколько летучих мышей.
