перечитываю один абзац. Все из-за моей тупой зависимости от социальных сетей. Из них можно выкачать тонну информации, если правильно подойти к процессу. Новости, сплетни, опровержение и новые сплетни. Сегодня утром случайный алгоритм вывалил на меня тонну фотографий с загородной вечеринки, которую я провела запертая в цокольном спа-комплексе большого особняка. Теперь мне окончательно понятно, что искать меня у Влада не было времени. Он напивался и… барахтался в бассейне с Леной, которая висла на его шее так же, как до этого висла девица из московского ночного клуба. Кажется, у моего бывшего парня есть хроническая проблема — он не в состоянии заводить хоть какие-то серьезные отношения и держать свои обещания. А Лена, которая, судя по всему, имеет на него виды, должна быть готова к тому, что как только она отойдет от него на пятьдесят метров, ее место тут же займет другая. Ее лицо и имя действуют на меня, как красная тряпка. Сейчас, два дня спустя, когда пришла в себя и в голове не вата, а мозг, понимаю, что просто ее ненавижу… я никогда не была такой бешеной по отношению к другому человеку, но воспоминания о том, через что она заставила меня пройти… они просто душат меня. Помимо этого, моя лента новостей услужливо выплюнула фото, на которых Денис Фролов учит свою девушку рыбачить. Я безмозглая идиотка, раз полезла в эти фото. У них все так идеально, что у меня сосет под ложечкой… Я бы никогда не вернулась на его семейное предприятие, чтобы он и мысли не допускал о том, что я его преследую, но я подписала договор, и даже задаток еще не отработала. Просить деньги на возмещение задатка у родителей самый последний и самый нежелательный для меня шаг, ведь они и так оплачивают мою учебу. — Хочешь, испеку шарлотку? — ласково спрашивает мама, надевая кухонный фартук. Нас в квартире двое. Она только что вернулась с работы и обнаружила меня на кухне. — Ни за что, — отвечаю ей. — Я хочу сбросить пару килограмм. — Зачем?! — возмущается. — У тебя отличная фигура. Точеная! Что за комплексы ты себе напридумывала? — Это для профилактики, — отзываюсь мрачно. В коридоре хлопает входная дверь, и мы переглядываемся, изображая на лицах ужас, потому что это Васька, и мы понятия не имеем, что принесет этот день. — Когда папа вернется? — залетает она на кухню, на ходу расстегивая свой школьный пиджак. У нее факультативы по английскому, поэтому теперь ей действительно некогда. Она возвращается домой почти в пять вечера, что ее не устраивает. — В субботу, — отвечает мама. — Через неделю?! — возмущается сестра. — Достали его командировки! Взметнув юбкой, уносится в комнату. — Что-то он, и правда, долго, — замечаю я. В последние полгода у него нескончаемые командировки. Он появляется дома на два-три дня, а потом исчезает на неделю. Но в этот раз, его нет уже две. — У них там электроопоры упали… говорит, большая авария, — поясняет она. — Ясно… — лезу в карман спортивных штанов, чтобы достать телефон. На экране сообщение от Влада, и я встаю, напрягая челюсть и скрипя зубами. — Выйду на пять минут, — говорю матери. Набросив на себя пуховик, просовываю ноги в угги и выхожу из квартиры. Перед подъездом припаркован знакомый “лексус”. Влад стоит перед машиной, слегка расставив ноги. Красивый, стильный и непроницаемо спокойный. В машине грохочет какой-то тяжелый рок, будоража весь гребаный двор. Прохожие оборачиваются, бросая на машину недовольные взгляды. Я не мамочка, чтобы делать ему замечания, поэтому игнорирую. На его локте болтается мой рюкзак, который мне пришлось бросить в загородном доме его родителей. На пальце у него брелок от сигнализации машины. Он крутит его в воздухе, наблюдая за мной. — Спасибо, — протягиваю руку, чтобы забрать свои вещи. — Я должен объясняться? — спрашивает он с явным наездом. Мы не общались с тех пор, как я вернулась домой. Он назвал это “моими закидонами”, а я отправила ему ту пачку фото, на которых вокруг его талии обмотаны ноги Лены, одетой в один купальник. На нем, к слову, были расстегнутые джинсы. Если он думает, что я проглочу хоть что-то из всего этого, потому что он впервые за все время нашего общения включил этот суперменский тон, то это не так! — Нет, — пожимаю плечом. — Мне до лампочки твои объяснения. Выезд вон там, — киваю на конец дорожки. — Можешь еще откатиться задом, это в другую сторону. — Ты, блин, — злится, делая ко мне шаг, — куда-то свалила. Даже не объяснила нифига. Это нормально? — То есть, это повод мгновенно упасть в объятия другой телки? — цежу я. — Мы просто тусовались, — заявляет он. — Ты из монастыря? — Я провела шестнадцать часов в спа-салоне в подвале, — звенит мой голос. — Потому что твоя подруга Лена закрыла меня там, пока я была в душе. Не знаю, какой реакции ожидала. Мое собственное сердце по инерции ускоряется. На лице Влада зависло удивление. Брови ползут вверх, потом сходятся на переносице. Даже его плечи под курткой напрягаются. В этот момент мне вдруг хочется дать ему еще один шанс. Может быть, ни один вменяемый человек и не стал бы искать меня там, но теперь, когда он знает, как все было… может быть, мне не придется выдирать ей волосы самой? Может быть, он накажет ее сам? — Шестнадцать часов? — повторяет хрипловато. — Да, — смотрю в сторону, снова чувствуя себя уязвимой. Влад молчит. Из-за рок-басов я не слышу ни единого звука вокруг. Глядя в сторону, жду, что он меня обнимет или… ну, ты и дура… Нельзя ожидать от всех парней того, как повел бы себя один-единственный, другой. — Ого… — бормочет Влад. — Мощно… Смотрю на него, повернув голову. Почесав пальцем, на котором качается брелок, бровь, он вдруг спрашивает: — Че ты ей сделала? — Кому? — спрашиваю рассеянно. — Лене, — уточняет он. Смотрю на него так, будто впервые вижу. — То есть, это я виновата? — спрашиваю хрипло. — Ну, я не знаю… — откашливается он. Втягиваю носом воздух так, что в нем печет. Рука немеет от желания залепить ему по лицу. Вместо этого сдергиваю с его пальца брелок сигнализации и запускаю в сторону детской площадки. Они пролетают над машиной и
