Потом Майкл прошел по коридору и открыл дверь комнаты для гостей.
— Это твоя. Она не очень велика, но для вещей места хватит.
Мэри вошла в комнату, затем круто развернулась и столкнулась с Майклом.
— Знаешь, мне пора идти.
Майкл бережно взял ее за руки и остановил.
— Мэри, не нужно меня бояться… — Он поддел пальцем ее подбородок, заставил поднять лицо и посмотрел в глаза. — Здесь ты в безопасности. Честное слово.
— Я… я знаю, — неуверенно ответила она.
— Тебе нужно немного привыкнуть, вот и все. — Майкл нагнулся, не сводя взгляда с ее губ.
Инстинкт подсказывал, что время для поцелуя еще не пришло: Мэри была слишком взвинчена.
Она со свистом втянула в себя воздух, и Майкл застыл на месте, поняв, что едва не совершил ошибку. — Извини, — пробормотал он. — Я… я спущусь за твоими вещами, ладно?
Она медленно кинула.
— Ладно.
Майкл сбежал по лестнице, прошел мимо коробок и горшков и устремился на кухню. Добравшись до раковины, он включил холодную воду, намочил руки и вытер ими лицо. Потом негромко выругался, взял кухонное полотенце, прислонился спиной к буфету и закрыл глаза.
По лицу текли струйки.
Через несколько секунд на кухню прибежал Костнер и уселся рядом с раковиной.
— Ну, что скажешь? — спросил его Майкл. — Знаю, знаю, она девушка. Но очень миленькая. Ты не находишь?
Костнер наклонил голову и поднял одно ухо. Похоже, гостья ему не понравилась. Майкл наклонился и потрепал пса по голове.
— Ей нужно привыкнуть к новому месту. Он бросил полотенце на буфет, снова пошел к лестнице, схватил три коробки и понес их в спальню.
Мэри сидела на кровати, держа в руках не то Альбину, не то Летисию — черт их разберет. Казалось, она была готова заплакать. Майкл поставил коробки на пол и опустился на колени.
— Что случилось?
Мэри заставила себя улыбнуться и покачала головой.
— Ничего.
— Выкладывай.
Она обвела взглядом комнату.
— Это не похоже на дом.
Внезапно на месте решительной, уверенной в себе женщины оказалась девочка, которую он знал. Девочка, которая плакала в конце сентиментальных фильмов. Девочка с открытым сердцем. Если этот договор так тяжело ей дался, то зачем она согласилась? Майкл заглянул ей в глаза, но ничего не понял. Неужели он заставил Мэри сделать то, чего ей не хотелось?
Он обругал себя. Нужно срочно что-то придумать. То, что заставит ее улыбнуться. Обычно он знал, чем утешить женщину, но Мэри Аттенборо лишала его душевного равновесия.
Старые трюки на нее не действовали. И его чары тоже.
— Ну что ж, тогда оформи комнату так, как тебе хочется. Купи шторы, картины… в общем, все, что нужно. Может быть, отдать тебе телевизор? Тогда ты сможешь смотреть здесь свои любимые старые фильмы. — Мэри слабо улыбнулась, и Майкл перевел дух. Слава богу, слез не будет…
— Наверно, я действительно кое-что здесь переделаю, — сказала она.
— Валяй. Черт побери, можешь даже выкрасить весь дом в розовый цвет, я возражать не стану. — Майкл поднялся и взял ее за руки. — Сейчас я принесу остальное, а потом мы отправимся обедать.
— А разве жена не обязана готовить обед? — спросила Мэри.
— Обязана. А муж обязан водить жену в ресторан. Минимум раз в неделю. Увы, на кухне у меня только ореховое масло, молоко, хлеб и пиво. Едва ли из этого можно что-то приготовить.
— Я действительно проголодалась.
Майкл улыбнулся и потащил ее к двери. Он знал, что первый вечер будет трудным, и изо всех сил пытался ее успокоить. Он накормит Мэри, развеет страхи и подавит желание ее поцеловать. Желание, которое возникает каждый раз, когда он смотрит на нее.
Когда Мэри и Майкл поднялись на крыльцо, в доме было темно. Майкл открыл дверь, вошел в тамбур и отключил охранную систему.
Костнер сидел и терпеливо ждал. Он осторожно посмотрел на Мэри, а она обошла его стороной.
Можно ли доверять животным? Ее мать была помешана на чистоте, так что о лохматом щенке не могло быть и речи. Именно поэтому Мэри в детстве увлеклась цветами. Ее первой любимицей была африканская фиалка, которая погибла после того, как Мэри надушила ее дешевым одеколоном. Растения не лучшая замена щенку или котенку, однако, выбора у нее не было. Забавно… Эта деталь ее детства повлияла на выбор профессии.
Майкл помог Мэри снять жакет и повесил его во встроенный шкаф. Она смотрела на жакет, притулившийся среди мужских пальто, и думала, что все это очень странно. У нее появился сосед по квартире. Сосед, который весь вечер развлекал ее рассказами о своей работе и своих путешествиях. Сосед с самыми синими в мире глазами и самой обаятельной улыбкой на свете. Сосед, который пользовался каждой возможностью прикоснуться к ней, погладить по спине или взять за руку. Сначала его прикосновения обезоруживали Мэри и заставляли ее сердце биться чаще. Но затем они начали казаться ей приятными, успокаивающими и избавляющими от тревог и нехороших предчувствий.
— Я забыл тебе кое-что отдать, — сказал Майкл.
Мэри подняла глаза и неохотно взяла ключ.
При этом их пальцы соприкоснулись.
— От чего он?
— От входной двери. Точнее, ото всех дверей.
Теперь ты живешь здесь, так что без ключа тебе не обойтись.
— Да, верно. — Она сунула ключ в карман.
Ничего хорошего от этого сожительства Мэри не ждала и приготовилась к долгой адаптации.
Но все прошло на удивление легко. Мэри с удовольствием слушала рассказы Майкла и чувствовала себя самой очаровательной женщиной на свете. Теперь ясно, почему она по уши влюбилась в него много лет назад. И почему так долго не могла его забыть.
— Код охранной системы четыре-два-три-три, — добавил он. Когда будешь открывать дверь или уходить, наберешь его, а потом нажмешь на кнопку «С».
— Ясно, — пробормотала она и шагнула к щитку.
Майкл перегнулся через плечо Мэри, протянул руку и показал ей нужные кнопки. От его прикосновения по коже побежали мурашки. Она сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с сердцебиением, но это не помогло. Одной его близости было достаточно, чтобы поколебать ее решимость. Даже сейчас, когда он просто стоял сзади, ей хотелось, как можно дольше ощущать прикосновение его рук к коже и плеча к плечу.
Теплое дыхание Майкла шевелило ее волосы.
Мэри закрыла глаза и стала ждать, мечтая не лишиться рассудка и в то же время, желая, чтобы Майкл попытался проверить ее решимость.
Она чувствовала себя так, словно стоит на краю бездонной пропасти и пытается сохранить равновесие, зная, что внизу ждет опасность. Впрочем, терять ей нечего. Кроме собственного сердца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
