мозгу. Я знаю, как нервная система предупреждает мозг об опасности, но что происходит, когда мозг начинает реагировать на угрозу? Что именно происходит? И откуда, черт возьми, мы это знаем?
Особенно меня интересует немецкое исследование, в котором группа ученых под руководством доктора Херты Флор использовала большие магниты, чтобы заглянуть в мозг мазохистов. В результате в 2016 году в журнале Journal of Pain была опубликована работа с восхитительным названием «Зависимость боли от контекста у мазохистов: участие теменного отростка и мозжечка», статья очень информативная и пугающая, и она меня потрясла. Флор и ее команда помещали мазохистов в аппарат МРТ, чтобы понять, как на самом деле работает мозг мазохистов.
Магнитно-резонансная томография использует метод эхо-лага для отражения магнитных импульсов от тела. Она определяет, что находится под поверхностью кожи, вычисляя разницу во времени, которое разная ткань приходит в соответствие с постоянным магнитным полем после магнитного возмущения. Функциональная магнитно-резонансная томография – особый вид МРТ, который используется для оценки активности мозга. Как объясняет Фоэлл, основное отличие аппарата фМРТ в том, что он определяет разницу в уровне кислорода в крови в любой части мозга.
Фоэлл подробно рассказывает, что это значит, повторяя, что аппарат смотрит на обмен кислорода, а не на кровоток; эти две вещи связаны, но это не одно и то же: для машины не важен объем крови в мозгу; важно, насыщена ли кровь кислородом.
– Мы думаем, что если одна область мозга очень активна, она будет потреблять больше кислорода, – говорит Фоэлл.
Повышение активности участка мозга означает увеличение потребности в кислороде, а значит, к участкам мозга, нуждающимся в нем, будет поступать больше богатой кислородом крови.
– Будет небольшая кривая, пока кислород расходуется и кровь перераспределяет молекулы кислорода. – (Кривая активации.) – Вы можете увидеть, что здесь много кислорода, а затем он как бы возвращается к исходному уровню. Это происходит постоянно, по всему мозгу, но сильнее в тех областях, которые активируются для конкретной цели.
Представьте, что вы смотрите на обычную старую стену. Подумайте о стене, о кирпичной кладке. Если затем вы возьмете в руки, скажем, комикс, в вашем мозгу активируются участки, которые нужны для обработки более сложных визуальных объектов. Даже если эта часть мозга все время была активна, чтение комикса требует больше работы, чем разглядывание стены, поэтому к активированному месту приливает больше крови, насыщенной кислородом. Именно этот прилив насыщенной кислородом крови может обнаружить аппарат фМРТ, который сообщает нам, какие области мозга более активны во время выполнения различных задач или при реакции на какие-либо события.
Например, при реакции на боль.
Где именно в человеческом мозге возникает и переживается боль? Это хороший (и сложный!) вопрос. Существует то, что исследователи называют «матрицей боли»; об этом упоминала Грейс в предыдущей главе.
Матрица боли – как ни странно, не хеви-метал группа и не порно-пародия на фильм сестер Вачовски, а описание областей мозга, которые, как было замечено, последовательно реагируют на ноцицептивную боль. К ним относится передняя поясная кора – часть мозга в форме воротника, которая отвечает за такие вегетативные функции, как кровяное давление и частота сердечных сокращений, а также играет роль в формировании внимания и эмоциональной регуляции; гипоталамус – как я упоминала, играет важную роль в отправке сенсорных сигналов в кору головного мозга; мозжечок – часть мозга внутри расселины, которая разделяет лобную долю (где живут наши исполнительные функции) и височную долю, область рядом с ушами, которая важна для памяти и языка. Как и многие другие структуры мозга, мозжечок участвует в решении множества задач, от любви до боли, от зависимости до эмоций, и, по-видимому, он важен для осознания настоящего момента. Учитывая это, вполне логично, что он активируется при болевых стимулах.
Однако идея матрицы боли является спорной, потому что зоны, отвечающие на болевые стимулы, реагируют и на другие виды раздражителей. При таком понимании получается, что матрица боли может отвечать за привлечение внимания к определенным местам и не является специфической для боли. Это не значит, что мы должны сбрасывать со счетов те области, которые светятся насыщенной кислородом кровью на старых фМРТ-сканах во время пыток, санкционированных учеными и одобренных добровольцами. Это просто значит, что выяснить значение этих ярко окрашенных участков – гораздо более тонкое и сложное занятие, чем просто определить и назвать ориентиры.
Это не первая дискуссия исследователей о том, где в мозгу располагается боль, отчасти потому, что у нас нет четких аналогов или простых методов, чтобы точно определить, что происходит, когда тело испытывает боль. Или когда мозг создает ощущение боли. Не поймите меня неправильно: мы многое знаем! В мире исследований боли есть много ученых, которые прилагают все усилия, чтобы собрать воедино эмоциональные и физические аспекты острых и хронических болевых реакций. Но мозг имеет очень сложное устройство.
Подумайте о том, как действует мозг, когда тело испытывает боль. Во-первых, он должен направить физическую реакцию: что делать? Убежать прочь? Остаться на месте? Закричать? Он также должен оценить, как эмоционально отреагировать на боль. Была ли она ожидаемой? Увеличит ли эмоциональная реакция шансы на выживание, как в зоне боевых действий или после укуса акулы? Нужно остановиться и зарыдать или начать действовать? Оценка уровня угрозы во время болевой реакции имеет решающее значение для выживания, как и сохранение спокойствия. Такие вещи, как любовь, стресс, тревога, – все они меняют наше восприятие боли. Даже простая возможность увидеть боль, причиняемую собственному телу, помогает уменьшить ее. (Внимательные читатели заметят, что повязка на глаза полезна для усиления болевых ощущений во время БДСМ-сессий.) Поэтому кажется естественным, что в мозгу нет единого центра активности при переживании боли, учитывая многогранную, скоординированную реакцию, которую мозг должен вырабатывать каждый раз, когда мы ударяемся пальцем ноги.
Это наводит меня на мысль о немецкой работе, где изучалась активность мозга сексуальных мазохистов. Учитывая наше понимание матрицы боли, важно помнить, что разные области мозга отвечают за разные аспекты боли. По словам Фоэлла, «солидное число областей [в мозгу] связано с обработкой боли, но некоторые из них, похоже, реагируют на разные аспекты боли». Учитывая, что разные области участвуют в обработке и создании ощущения боли, возможно, мозг сексуального мазохиста может отличаться от мозга человека, который не получает удовольствия от боли. Этот вопрос и стал предпосылкой для исследования Флор и ее команды: правда ли сексуальные мазохисты воспринимают боль иначе, чем другие люди? И если различия есть, то заключаются ли они в том, как мозг мазохистов обрабатывает сигналы физической боли, или в том, как их мозг эмоционально реагирует на эти
