Почему она подумала именно об убийстве? Ни крови, ни других следов насилия на теле свекрови заметно не было. Правда, посиневшее лицо говорило, что умерла она от удушья, но Белла была слишком неопытна в подобных вещах, чтобы вот так с ходу ставить диагноз.
Но зато она точно знала, что ее свекровь всегда тщательно следила за своим здоровьем. А уж после того, как свекр подарил всем домашним полисы медицинского страхования (всем, кроме Беллы), свекровь первой отправилась в частную медицинскую клинику, где ей провели полное обследование, выявив лишь очень незначительные отклонения в почках и селезенке. Даже не камни, а песочек. Жалкий песочек, о котором и говорить-то не стоило. Все остальное у свекрови было в полном порядке. Вернувшись с заключением врачей, свекровь еще хвасталась, что проживет до ста лет.
И вот теперь она лежит мертвая, не дотянув до векового юбилея вполне прилично. Яснее ясного, что умерла она не сама по себе. И потому прежде, чем позвать мужа, Белла решила сама осмотреть место преступления. Она много раз слышала, что на месте преступления нужно вести себя крайне осторожно, чтобы не затоптать следы или случайно не уничтожить улики. Но что здесь уничтожать? Ладно, возле тела свекра был ровный снег, по которому они всей компанией изрядно потоптались, чем полицейские были весьма недовольны. Но здесь что Белла может испортить? Трогать она ничего не станет. Пол – гладкая паркетная доска, оставить на ней следы невозможно.
Решено.
Превозмогая саму себя, Белла подошла к свекрови. Выглядела та страшно. Было ясно, что смерть ее была далеко не легкой. Скрюченные пальцы говорили о том, что перед смертью она пыталась бороться за свою жизнь. Вот только отчего она скончалась? Белла двумя пальцами приподняла одеяло и взглянула на тело свекрови. Лежала она ровно, но простыня и белье были изрядно помяты. То ли свекровь долго не могла уснуть, то ли отчаянно дралась в постели с убийцей.
Хотя почему ее обязательно убили?
Белла внимательно осмотрела тело, облаченное в длинную ночную рубашку, но следов крови не заметила. На теле не было никаких внешних повреждений. Только посиневшее и перекошенное лицо говорило о том, что свекровь умерла не своей смертью. Убедившись, что ничего интересного она не увидит, Белла опустила одеяло.
Может быть, что-нибудь есть на полу или под кроватью? Опустившись на колени, Белла заглянула под кровать. Кажется, что-то есть. Свекровь не была такой уж чистюлей, какой пыталась казаться, и под кроватью у нее скопился изрядный слой пыли вперемежку со всякими фантиками, засохшими огрызками и прочей ерундой. Входить в свою комнату свекровь разрешала всем, кроме Беллы. Но ни свекр, ни Юра организовывать уборку не собирались, это было ниже их достоинства. Они же мужчины, возиться с половыми тряпками или пылесосом – работа не для них, для этого в доме есть женщины. Подразумевалось, что свекровь справляется со всем сама. На самом деле это было не совсем так. Куда чаще в доме убирала Белла, вот только делала она это молча, когда мужчин не было, а потому ее усилия оставались незамеченными. Зато редкие взмахи шваброй свекрови превозносились чуть ли не до небес.
Но, делая уборку во всех остальных помещениях, Белла никогда не заходила в комнату к свекрови. А та, как теперь было ясно, заботами о чистоте себя особенно не утруждала. Белла не бралась сказать, сколько мусора здесь от самой свекрови, а сколько от внуков, но шелуха подсолнечника точно попала сюда по вине хозяйки – свекровь любила полузгать семечки.
– Ну и грязь! – с отвращением произнесла Белла и вздрогнула.
Ей показалось, что покойница пошевелилась. Наверное, если бы свекровь могла, она бы прибила наглую невестку, посмевшую возиться возле ее ложа. Но нет, Амелия-старшая лежала тихо. Белла залезла под кровать. Ей показалось, что среди прочего мусора она заметила что-то блестящее. Протянув руку, она достала круглую металлическую штучку, которую вначале приняла за пуговицу. Оказалось, это не пуговица, а сорвавшаяся с чьей-то груди подвеска-медальон.
Она была из серебристого металла и выглядела причудливо. Белла повертела находку в пальцах, не понимая, что это такое может быть. Выглядел медальон чудно, вроде как фрагмент узора – множество равносторонних треугольников перекрещивалось между собой. Часть из них смотрела вершиной вверх, другая часть была перевернута вершиной вниз. Все треугольники были разных размеров, словно часть из них находилась ближе к нам, а часть уходила куда-то вглубь.
Откуда он тут взялся? Чей он?
Ни у кого из близких Белла подобного украшения не видела. Свекровь надеть его тоже не могла, она носила исключительно золотые украшения и всегда подчеркивала, что золото – ее металл, он ее и греет, и холит, и лелеет. Правда, с появлением в доме Беллы свекровь сняла с себя все золото, даже крестик на цепочке, обзвонила всех знакомых и каждому заявила, что просит отныне никуда ее не звать. И вообще, если смогут, пусть считают ее мертвой.
– Той Амелии, что вы знали, больше нет. Она умерла.
И на все вопросы добрых родственников отвечала заранее заготовленной фразой:
– Раз уж родной сын с моим мнением не считается, только одно и остается – умереть!
Чего здесь было больше, искренности или игры, Белла сказать не бралась. Но лично ей казалось, что появление в доме невестки – не такое уж большое горе. Пусть сын сделал свой выбор самостоятельно, пусть родители его выбор не одобряли, казалось бы, что сложного? Можно жить отдельно. Но так уж получалось, что жить отдельно от родителей ее муж не мог. Не то что не хотел, а реально не мог. Просто не мог, и все. Он терзался, разрываясь между родителями и ребенком, еще даже не родившимся. Пришлось им съехаться и жить одной большой ненавидящей Беллу семьей.
– Что ты здесь делаешь?
Голос мужа заставил Беллу вздрогнуть. Она больно ударилась макушкой о кровать.
– Что с мамой?
Раздосадованная Белла ответила ему резче, чем намеревалась:
– Будто бы сам не знаешь. Она мертва.
– Ты… ты уверена?
– Еще бы. Она холодная и не дышит.
– Боже, – простонал он, – мне тоже так показалось.
Значит, когда он заглянул в спальню матери, то сразу смекнул, что дело плохо. Но сам проверить не решился, жену вместо себя послал. Хиляк! И в очередной раз презрение к мужу, к его неспособности принимать мужские решения затопило Беллу.
– А тебе плохо стало? – робко поинтересовался он. – Я видел, как ты с пола поднималась. Упала, когда маму увидела?
– Я заколку уронила. Ее и поднимала.
Юра оторопел.
– И ты в такой ситуации посмела искать какую-то заколку?
– Да.
– Для тебя заколка важней матери?
– Давай разберемся. Мать она тебе, а мне она была самым страшным недругом.
– И поэтому ты ее убила! – снова завелся Юра.
– Вот заладил: убила, убила! Что я, по-твоему, серийный маньяк? Столько лет терпела, а теперь активизировалась?
Муж закрыл лицо руками, а Белла, воспользовавшись этим, сунула медальон в карман. На досуге она его получше рассмотрит и постарается сообразить, кому эта вещь могла принадлежать. У нее было смутное ощущение, что она видела что-то в этом роде. Но у кого?
Белла даже не подумала, как плохо она поступает, забирая с места преступления улику. Не до того было.
– Какой ужас, какой кошмар, – бормотал Юра. – Что делать?
– Не знаю, как ты, а я отправляюсь в город.
– То есть как? А я?
– Ты останешься. Должен же кто-то позаботиться о твоей матери.
– Хочешь сказать, что уедешь одна?
– Почему одна? С детьми. Ты же не хочешь, чтобы они увидели бабушку в таком состоянии?
Муж вспомнил про детей и воскликнул:
– Конечно, нет! Увези их отсюда!
Белла вышла к детям. Они равнодушно восприняли сообщение о том, что в школу их повезет мама, а папа останется с бабушкой, которой нездоровится. Ни сын, ни дочь не поинтересовались, чем заболела бабушка. И Белла, хотя и позлорадствовала в душе, всерьез встревожилась. Если дети так равнодушны к бабушке, которая заваливала их подарками, может быть, они и болезнь матери воспримут так же?
По пути в город она прозондировала почву:
– А что бы вы стали делать, если бы я тяжело заболела?
Амелия даже не откликнулась. Но Герасим резонно заметил:
– Ты же здорова.
– А вдруг? – продолжала пугать детей Белла. – Заболею, в больницу попаду. Будете меня там навещать?
– Наверное, – проронила дочь, не отвлекаясь от своей игры.
А вот Гера откликнулся неожиданно горячо:
– Я приду к тебе, мама!
– Зайчик ты мой, – умилилась Белла.
Но сын тут же добавил:
– Если, конечно, с папой не уеду.
– Куда? – вздрогнула Белла.
– Ты что, не знаешь? Папа уезжает в Америку.
– А ты тут при чем? Он один едет.
– Нет, не один.
Сердце у Беллы тревожно забилось. Это еще что за новости?
– Папа сказал, что вы с ним вместе поедете?
– А ты как думала? Он без нас не поедет.
