Во-вторых, формализация не совпадает и с тем, что имеют в виду в психологии, когда говорят о гештальт-психологии (психологии формы). В этой психологии форма есть целостная конфигурация воспринятого, в противоположность тому, что представляли собой элементарные ощущения в психологии XIX в. Но формализация – это не гештальт. Во-первых, потому, что сами элементарные ощущения суть нечто формализованное: их содержание, мета, схватывается как независимое и, следовательно, формализовано. Во-вторых, даже в случае комплексов мет формализация связана в первую очередь не с конфигурацией, а с автономностью. Конфигурация – лишь результат автономизации. Только потому, что существует независимость, может существовать и существует конфигурация. Формализация – это независимость: она конституирует единство содержания как содержания независимого, будь это содержание элементарным или комплексным.
Таким образом, формализация означает не оформление и не конфигурацию, но автономность: то, каким образом «пребывает» содержание. Формальность не производится чувствующим субъектом (Кант) и не представляет собой первичную конфигурацию (гештальт). Она есть простой и чистый способ «пребывания».
2. С другой стороны, формализация может претерпевать патологические искажения в самом восприятии. Бывают случаи, когда в человеческой перцепции происходит регрессивный распад. Тогда имеет место разрушение (Abbau) перцепции. Такое разрушение, несомненно, выражается в том, что происходят смещения или нарушения связанности в содержании восприятия: например, объемы могут казаться находящимися за цветовой пеленой и на некотором расстоянии от нее, и т. д. Думаю, однако, что «одновременно» с этим постепенно утрачивается ощущение независимости той реальности, которая присуща воспринятому. Думаю, что перцептивная деградация означает утрату контуров перцептивного содержания и «заодно» утрату независимости. Сама утрата заключается в большем или меньшем регрессе обоих аспектов. Это означает регресс формализации. Формализация, повторяю, представляет собой автономизацию содержания и «заодно» автономизацию воспринятого по отношению к воспринимающему живому существу.
3. Наконец, хочу подчеркнуть, что формализация – это, прежде всего, не разновидность умозрительного понятия: на мой взгляд, она является моментом восприятия, укорененным в структурности самого живого организма. На предыдущих страницах я уже упоминал о нарушениях координации движения у человека. Хорошо известно, что вызывающие их травмы локализуются в экстрапирамидных путях. Помимо других функций, эти пути выполняют функцию формализации движений.
Но это еще не все. В качестве гипотезы предположу, что мозг – это в первую очередь не орган синтезирования (Шеррингтон) и не орган означивания (Брикнер), но – в перспективе нашей проблемы – орган формализации: той формализации, которая достигает высшей точки в корковых процессах. Достаточно упомянуть, например, о сервомеханизмах или о некоторых особых корковых зонах – скажем, об определенных лобных зонах. Формализация представляет собой, строго говоря, анатомофизиологическую структуру.
Анатомофизиологическая организация нервной системы обладает относительно однородным и универсальным строением, или схемой, начиная с самых отдаленных этапов филогенеза. Например, эта схема уже присутствует в мозге саламандры. На мой взгляд, у такой схемы есть два направления: первое – это спецификация: если можно так выразиться, явление преимущественно региональное; второе – формализация, обладающая более тонкой структурой.
Но ничто из этого не имеет отношения к нашей философской проблеме. Тем не менее, мне не хотелось отказаться от изложения этих соображений, уже опубликованных в другом месте. Но я вынес их в приложение, потому что, как было сказано, здесь моей задачей является только строгий и точный анализ чувственного восприятия как факта.
Глава третья. Модусы чувственного восприятия
Как было сказано в конце предыдущей главы, модусы чувственного восприятия различаются модусами формализации. Речь идет о разных «модусах» восприятия, а не просто о «типах». И чтобы понять это, необходимо и достаточно проанализировать, как одни и те же меты могут по-разному восприниматься в своей независимости. Чувственные восприятия в первую очередь различаются между собой в модальном отношении. Есть два основных модуса. Я вскоре объясню это утверждение; пока же скажу, что есть модус чувствующего восприятия, который я называю – по причинам, которые разъясню – чувствованием как раздражимостью. Но есть и другой модус восприятия в чувствовании, который я называю чувствованием реальности. Нам следует приступить к доскональному анализу этих модусов.
§ 1. Восприятие как раздражимость
Чувственное восприятие, то есть впечатление, определяет собою разновидность процесса чувствования. Когда впечатление таково, что его характер состоит исключительно в определении процесса, тогда мы имеем дело с первым модусом чувственного восприятия. Так как в любом восприятии различаются три момента (аффекция, инаковость, сила воздействия), мы должны спросить себя, в чем заключается, с точки зрения этих трех моментов, структурный характер впечатления. Иначе говоря, мы должны сказать: 1) что представляет собой это впечатление как впечатление аффицирующее; 2) какова его собственная формальность; 3) какова сила его воздействия.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
A. Pintor-Ramos, «Zubiri y la fenomenología»; в: Realitas III–IV (1979), pp. 389–565; «La maduración de Zubiri y la fenomenología», в: Naturaleza y Gracia, vol. XXVI/2–3 (1979), pp. 299–353; Realidad y verdad, Salamanca, Universidad Pontificia, 1994; D. Gracia, Voluntad de verdad, Barcelona, Labor, 1986.
2
X. Zubiri, Naturaleza, Historia, Dios, Madrid, Alianza, 1987 (9a ed.), pp. 13–14.
3
X. Zubiri, Ensayo de una teoría fenomenológica del juicio, Madrid, 1923, p. 8.
4
H. Spiegelberg, The Phenomenological Movement. A Historical Introduction, The Hague, Nijhoff, 1969 (2. ed.), II, p. 611.
5
A. Pintor, «El magisterio intelectual de Ortega t la filosofía de Zubiri», Cuadernos salmantinos de filosofía, 10 (1983), 55–78, p. 72–73; «Zubiri y la fenomenología», 398–401.
6
D. Gracia, Voluntad de verdad, pp. 51–66; A. Pintor-Ramos, «El magisterio intelectual de Ortega y la filosofía de Zubiri», Cuadernos salmantinos de filosofía, 10 (1983), 55–78; «Zubiri y los inicios de la fenomenología en España», в: J. San Martín (ed.), Ortega y la Fenomenología, Madrid, UNED, 1992, pp. 285–295.
7
X. Zubiri, в El Sol, 8 марта 1936.
8
J. Ortega, Obras completas, Madrid, Revista de Occidente, 1970 (3a), VIII, p. 273.
9
X. Zubiri, Ensayo de una teoría fenomenológica del juicio, p.16.
10
X. Zubiri, Le Problème de l'Objectivité d'après Ed. Husserl, p. 21.
11
См. Diego Gracia, Voluntad de verdad, pp. 29–30.
12
D. Gracia, Voluntad de verdad, pp. 51–66 (Диего Грасиа считает, что Хайдеггер вытеснил Ортегу); A. Pintor, «El magisterio intelectual de Ortega y la filosofía de Zubiri», Cuadernos Salmantinos de Filosofía, 10 (1983), 55–78.
13
X. Zubiri, Naturaleza Historia Dios, p. 14.
14
См. H.-G. Gadamer, Verdad y método, p. 322–323.
15
Ср. K.O. Apel, «Sinnkonstitution und Geltungsrechtfertigung», в: M. Heidegger: Innen– und Aussenansichten, Forum für Philosophie, Frankfurt a.M., 1989; J. Conill, «Zu einer anthropologischen Hermeneutik der erfahrenden Vernunft», Zeitschrift für philosophische Forschung, 47/3 (1993), 422–433.
16
X. Zubiri, Sobre la esencia, p. 452.
17
X. Zubiri, Naturaleza Historia Dios, p. 21.
18
J. Conill, «La transformación de la fenomenología en Ortega y Zubiri: la posmodernidad metafísica», en J. San Martín (ed.), Ortega y la Fenomenología, pp. 297–312.
19
A. Pintor-Ramos, Realidad y verdad, pp. 45 ss.: «Истина имеет отношение не только к бытию и явности, но и к твердости (верности и доверию)».
20
X. Zubiri, «Filosofía y metafísica», Cruz y Raya, 30 (1935), pp. 59–60.
21
X. Zubiri, «Filosofía y metafísica», Cruz y Raya, 30 (1935), p. 21.
22
A. Pintor-Ramos, «Zubiri y la fenomenología», p. 559.
23
J. Conill, El crepúsculo de la metafísica, Barcelona, Anthropos, 1988.
24
A. Pintor, Realidad y verdad, pp. 55 y 320.
25
Книга «О сущности» вышла первым изданием в 1962 г., а «Динамичная структура реальности» создана на основе курса лекций, прочитанных в ноябре и декабре 1968 г. (хотя опубликована эта работа уже после смерти Субири, в 1989 г.).
