достал мерный цилиндр, а Мареку вручил стеклянную воронку:
— Держи, я буду наливать.
Жидкость, весело журча, полилась в цилиндр.
— Больше, больше лей! — приговаривал Марек, контролируя процесс. — Этим, и кошку не согреешь!
Наконец, спирт был разведён. Илья достал из тумбочки заветные сухари, налил дистиллированной воды для запивания.
— Как древние греки! — с восторгом сообщил Марек. — Ну, за что пьём, друг Илюха?
— Тост сейчас у нас один: чтоб чертовщина эта поскорей закончилась!
— Да! За это стоит! Ну, давай! — Марек, первым ахнул свой стакан. Передернулся, захрустел сухарём.
Илья вертел стакан в руках — всё никак не мог решиться:
— Тёплый… собака!
— Ничего, ничего, — подбадривал его Марек, — зато сразу согреешься!
Наконец Илья выпил. Скривился от гадкого вкуса свежеразведенного спирта и сразу же припал к стакану с водой.
— Первый надо без воды, — поучал Марек, — чтоб до костей продрало!
Некоторое время, они молча жевали сухари.
— Я тебе вот что скажу… — начал Марек, но тут в дверь постучали — Кого там ещё, черти несут?!.. Собрались, называется, друзья в кои веки, чайку попить.
Илья, открыл дверь и обалдел. На пороге стояла Анюта, собственной персоной. В ватной фуфайке поверх белого халата. В правой руке она держала маленький, электрический фонарик. Илья с удивлением сообразил, что за всеми перипетиями последнего часа, он совсем забыл о своей несчастной любви. Анюта смерила его настороженным взглядом (Илья все еще был в застегнутом на все пуговицы пуховике, только шапку и перчатки снял), затем спросила:
— Можно войти?
— О! — заорал за спиной Ильи, Марек. — А вот и женщина! Я не разочарован. Какими судьбами к нам, Анна Ивановна? Садитесь к столу. Откушайте, чем бог послал, — он потряс мешком с сухарями. — Отпейте также…
— Надо же! — удивилась Анюта — И этот здесь. Сладкая парочка! Что бы ни случилось, они будут сидеть и пить!.. Алкаши!
— Да, действительно, что же мы сидим? — сказал Марек — Теперь, в присутствии дамы, мы будем пить только стоя!
— Трепло! — с выражением сказала она.
— Ой-ой! Фу-ты — ну-ты! — сделал вид, что обиделся, Марек. — А чего пришла-то к трепачам и алкашам?
— А я не к тебе пришла.
— Ну ладно всё, — вмешался, дотоле молчавший, Илья, — хватит пикироваться!
— Она первая начала обзываться! — пожаловался Марек, делая обиженную рожу.
Анюта пожала плечами и, повернувшись к Илье, спросила
— Ты хоть, можешь объяснить, что здесь происходит?
— Не только здесь! — сказал Илья, чрезвычайно довольный, что за объяснениями обратились именно к нему. Кратко, путано, неоднократно перебиваемый Мареком, он сообщил Анюте всё, что ему было известно. Впрочем, сведений этих только на краткий рассказ и хватало. Выслушав его, Анюта опустилась на стул и уронила лицо в ладони. Илье стало так жалко её, что захотелось обнять за плечи, погладить по голове, сказать на ушко какие-то ободряющие слова, способные хоть как-то утешить, успокоить…
— Вот беда-то, какая! — сказала она, совершенно убитым голосом — А я на завтра, на стрижку записалась… в три часа… Что уставились? Лучший мастер на районе. К нему фиг пробьешься! А вечером в сауну собирались. Теперь, наверное, никто работать не будет…
"Тьфу ты!.. — удивленно подумал Илья, — кругом непонятно что творится, а она о причёске! И с кем это, интересно, она в сауну собралась?"
— Сочувствуем! — влез из своего угла Марек. — Мне вот завтра, к зубному назначено. К девяти. Между прочим, лучший стоматолог района! — причём по его тону невозможно было понять, серьёзно он говорит, или издевается. — Талончик могу показать, — добавил он, увидев сомнение на лицах слушающих. И даже пошарил в карманах своего чёрного пальто.
— Как вы думаете, завтра это закончится? — спросила Анюта, словно речь шла о внеплановом отключении горячей воды.
— А тебе во сколько к парикмахеру? — участливо спросил Илья.
— Я же сказала, в три, — недоверчиво ответила она.
— Как думаешь, — обратился Илья к Мареку, — к трем закончится?
— Обязательно! — без тени сомнения отозвался тот. — Я даже думаю, к двум тридцати им надо управиться, чтоб кое-кому успеть до парикмахерской добежать.
— Дурак! — констатировала Анюта, хотя уже с трудом скрывала улыбку. — Оба дураки!
— Правильно, — согласился Марек, — зато веселые! Веселые юродивые, всяко лучше мрачных. Ребята!.. предлагаю выпить! Чтоб не раскисать!
— Давайте, — поддержал его Илья — Аня, ты будешь?
— Не знаю… — Анюта с сомнением покосилась на стаканы и цилиндр с характерно пахнувшей жидкостью, — а что вы пьёте? Спирт?
— Естественно спирт! — хихикнул Марек. — Спиритус вини! Что тут ещё можно пить? Мы же в химическом институте работаем, как-никак.
— Фу, гадость! Ну, каплю, если только, чтоб нервы успокоить.
Достали ещё один стакан. Марек быстренько разлил. Чокнулись молча. Выпили.
— Какая гадость! — отдышавшись, повторила Анюта. — Ф-ф-у, как вы её пьёте?
— Так же, как и ты, — пожал плечами Илья, — морщимся и пьём.
— А едите что? — она взяла двумя пальцами со стола сухарь, оглядела его со всех сторон и брезгливо положила на место. — Он же мышами объеден!
— Сама ты, мышами… — возразил Илья. — Это, наверное, Степановские дети ели. Просто все белые сухари уже кончились, остались только чёрные.
— Ладно… — она встала, слегка покачнувшись, — подождите, сейчас что-нибудь принесу поесть.
Когда она вышла, Марек тут же пристал к Илье:
— Давай, пока её нет, выпьем ещё по одной. Да обсудим, что делать-то будем.
Они выпили.
— Ну? — спросил Марек. — Пойдём ещё раз до дому?
— Ты как хочешь… — сказал Илья, хрустя сухарём, — а я в гробу видал, ночью, по такой погоде шастать! Дождёмся утра… рассветет, тогда и пойдём.
— Ладно! — с готовностью согласился Марек. — С утра, так с утра. А сейчас-то, что будем делать? Кстати… — выпучил он, вдруг глаза, — ты такой фильм помнишь… "Послезавтра", кажется, называется. Там тоже, все раз и замерзло… мож и у нас так… холодный воздух спустился со стратосферы.
— Ладно, синоптик-синефил, — усмехнулся Илья, — завтра разберемся, что там "Послезавтра". А сейчас, спать, наверное, ложится, надо… что ещё делать-то. Слушай, ты рядом сидишь, посмотри там, на термометре, сколько градусов? Что-то вроде, как, теплее стало.
Марек, взяв свечу, долго вглядывался в шкалу висевшего за окном термометра:
— Ни хрена не пойму…
— Давай я посмотрю, — вызвался Илья.
— Знаешь сколько?.. — тон у Марека был обескураженным. — Я оказывается, просто не там смотрел! Я смотрел снизу, а надо было сверху.… Пятнадцать градусов выше нуля! Прикинь!
— Да ну! — усомнился Илья. — Быть того не может! Такой дубак был! Ты, наверное, зенки-то уже залил! Протри их, как следует!
— Пошёл ты!.. — сказал Марек, вставая со стула и уступая ему место. — Иди, сам смотри!
Илья, упершись лбом в стекло, стал вглядываться в показания градусника, а Марек, стоял рядом и тыкал пальцем.
— Вот здесь смотри. Вот!
