10
- Ты появился в самый подходящий момент, - сказал юноша в вышитых трапперских штанах и куртке. - Считай, сунулся ты в самое логово скальных тигретов!
Они разговаривали в номере Калли, который тот снимал в гостинице Калестин-сити. Калли, Доук, Листром и юноша - член той самой Пограничной Ассамблеи, из которой Калли вышел два года назад.
Юношу звали Онвиток Мурфа.
Он был худощав, высокого роста, хотя и пониже, чем Калли или Листром, с лицом круглым и открытым, как у ребенка, покрытым настоящим пограничным загаром. Он казался беззаботным и милым. Впечатление подтверждалось определенной склонностью к франтовству в одежде.
Но то, как легко покачивался он на каблуках трапперских сапог, и то, что из-за пояса расстегнутой куртки виднелась кобура с пистолетом рукоятка была простоя, деревянная, хорошо отполированная прикосновениями ладони - все говорило о том, что этот юнец может сохранить достоинство в обществе самых прожженных пограничников. Никто не осмелится его задеть.
- Другого услышать я и не ожидал, - сообщил Калли и усмехнулся, хотя и не очень весело.
- Тут многое изменилось. - Онвиток помахал рукой. - Все теперь не совсем так, как шесть месяцев назад, когда ты улетел. Этот факт.
- А как же?
- Ассамблея превратилась в фарс. И ты в этом, кстати, тоже виноват. Да, да, Калли, можешь на меня смотреть как угодно, не только от этого ничего не изменится. Ты покинул нас после того, как Билл вроде бы уладил наши конфликты со Старыми мирами. И тогда все люди, вроде тебя, люди крупного калибра, с авторитетом в Пограничье, занялись собственными проблемами. А места в Ассамблее отдали крикунам, которым понравилась идея получать жалованье и чесать язык на заседаниях... и еще побеждать на выборах.
Онвиток, которого проблемы эти волновали явно глубже, чем можно было судить по спокойному тону, прошелся по номеру. Пол был покрыт розовым гостиничным ковром, скрадывавших звук его широких шагов. Он остановился у кресла Калли.
- Помнишь Бриана Мачина? - громко спросил он.
- Большого такого? С Казимира-3?
- Его. Теперь он со своими головорезами управляет Ассамблеей.
У них большинство - хотя нам и удалось не пустить их в кресло спикера и в кое-какие комитеты. Но это вопрос времени, они и там вскоре окажутся. Теперь возникаешь ты и предлагаешь отпихнуть в сторону Трехпланетный Совет и самим вступить в прямые переговоры с молдогами. Знаешь, даже если бы они тебе поверили - а ведь ты, дружище Калли, как айсберг: восемь десятых всегда под водой, - твоя идея им неинтересна. У них для жаркого другие барашки намечены!
Сунув большие пальцы за ремень, Онвиток замолчал, глядя на Калли сверху вниз.
- Например? - поинтересовался Калли.
- Смазка, - сказал Онвиток. - Простая добрая смазка. То есть, взятка. Пограничье растет, как на дрожжах, а все законы и лицензии проходят через Ассамблею. Каждый день приносит нужному человеку в нужном месте миллионы. Ребята из партии Охотничьих Ножей, прикрывающие Мачина, обеспечивают голосование. А Мачин следит за тем, чтобы машина работала исправно.
Калли нахмурился.
- А что осталось с другими порядочными людьми? Что с Вейдом Либервоем?
- Мертв, - сообщил Онвиток, покачиваясь на каблуках. - Мачин прирезал его в дуэли на охотничьих ножах. То же самое с Велкером Джонсоном. Видишь теперь, как система работает? Охотничьи ножи голосуют, а Мачин не только щелкает кнутом, но и подрезает крылышки оппозиции.
- А старая банда? - спросил Калли. - Всех их Мачин перебить не мог. Как Арт Миллумс?
- Ушел на покой. Говорит, стал стар для политики.
- А Билл Ройс? Эмиль Хазек?
- Ройс? - засмеялся Онвиток. - Калли, Ройс увяз по уши. Организует банки по всем девяти планетам Пограничья. Он у Бриана Мачина первый клиент. Хазек... Эмиль снова женился, привез молодую супругу, копается на своей ферме и в город носа не кажет.
Калли, не трать время. Думаешь, у тех, кто сохранил хоть толику совести, не было мыслей снова собрать старую гвардию, ту, что вела нас во время Восстания? Никого не осталось, все сплыли - как ты.
- Понятно, - протянул. - Значит, помощи мне ждать неоткуда, так?
- Почему? Я на твоей стороне, и еще пара человек в Ассамблее! воскликнул Онвиток. - Но пользы от нас не густо. Слишком нас мало.
Мой тебе совет: оставь Мачина в покое, если не хочешь напороться на охотничий нож. Это у них, знаешь ли, как партийный значок. Все ребята Мачина их носят.
Калли нахмурился.
- Хочешь сказать, в Калестин-сити больше нет гражданского правопорядка?
- Правопорядка? Как не быть! На улицах драться не разрешают.
Но если Мачин заподозрит, что ты хочешь раскачать его лодку, он бросит вызов - как Вейду, как Велкеру. А ты ведь знаешь, что охотничий нож для него - все равно что столовый для меня или тебя. Только идиот вступает в схватку с таким здоровилой. Он тебя вымотает и зарежет - таким способом он уже немало хороших парней отправил на тот свет. Ты видео когда-нибудь Мачина?
- Нет, но слышать приходилось, - сказал Калли.
- Ну, когда увидишь, сам все поймешь. - Онвиток глубоко вздохнул, выпрямился. - Ну, а теперь успокой меня - скажи, что внемлешь голосу благоразумия.
Калли покачал головой.
- Мне нужна Ассамблея - Ассамблея, которой я доверяю и которая прикрывает мой тыл. Не волнуйся. Не мытьем, так катаньем...
И разделаться с Брианом Мачином мы найдем способ. - Он ободряюще улыбнулся. - Полагаю, ты отведешь меня в Ассамблею и поможешь устроить выступление сегодня на дневном собрании.
Онвиток, изображая отчаянье, возвел руки к потолку.
- Дружище Калли, я сделал, все что мог!
На этом совещание в гостиничном номере закончилось. Калли отправился на встречу с Алией - он должен был отвезти ее в порт, где Алия на борту лайнера - родной сестры "Звезды Севера" - этим полднем покинет Калестин, возвращаясь на Землю. "Звезда Севера", заново зарегистрированная на имя Калли, стояла к западу от порта, на ремонтно-профилактическим поле.
Алия, оказавшаяся против собственной воли на Калестине, имея при себе лишь собственную одежду, была вынуждена принять от Калли денежную помощь. У него, даже не учитывая свежеугнанной "Звезды Севера", имелся значительный местный кредит. Алия взяла деньги, но ни словом не выразила благодарности. И всю дорогу до космопорта она хранила молчания.
Калли не пытался заговорить с ней. Он твердо верил, что если мысли и мнения человека возможно изменить, то лишь изнутри, по воле самого человека, а не с помощью навязанных ему аргументом. Поэтому он провел Алию к самому трапу лайнера, не обменявшись с ней словом.
Но уже встав на первую ступеньку трапа, Алия повернулась к Калли.
- Я хочу, чтобы ты знал одну вещь, - сказала она. Лицо ее было необычно бледным, она явно старалась казаться спокойной. - Я не знала... даже не предполагала, что тебя бросят в иммиграционный лагерь. Когда я пыталась тебя отыскать, мне сообщили, что ты погиб, покончил самоубийством. Я не могла в это поверить. Поэтому я и попросила отца одолжить Руну наш флайер. Отец хотел доказать адмиралу, что люди Пограничья неуправляемы. Я же полетела с ними в эту океанскую тюрьму, в надежде найти какие-нибудь доказательства, что ты... умер но не по своей воле... и я представила бы тогда эти факты суду, пусть даже это повредило бы папе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
