в поисках нужного терминала, не понимают эту неизбежность. Наткет редко задумывался, на что похож ад, но подозревал, что вокзалов там предостаточно. Все сходилось: зимой издевательски жарко, летом — нестерпимо холодно, а концентрация скуки, бессмысленного ожидания, растерянности и всеобщего раздражения превышает все допустимые нормы. Пытаясь оправдать существование вокзалов, люди любят рассказывать о судьбоносных встречах, случившихся
именно там. На самом же деле судьбоносные встречи чаще происходят
где-нибудь еще. А разговоры? Ну, Большой Взрыв случился один раз, историй же хватает до сих пор.
Автобус на посадку еще не подали, и Наткет бесцельно слонялся среди киосков и магазинчиков, существующих для того, чтобы напоминать о забытых дома вещах. Пару раз заглянул в привокзальное кафе — скорее из математического интереса, поскольку меню составлялось исходя из системы исчисления, несопоставимой с его зарплатой. После с риском для жизни провел несколько опытов с кофейными аппаратами; выяснил, что вкус крысиного яда не зависит от марки. И каждые две минуты смотрел на информационное табло, на котором напротив Конца Радуги светилось: «Будет объявлено».
Из всего багажа у Наткета был только фламинго Корнелия; он решил захватить его в придачу к письму. В квартире в центре Города птице не место. Должно быть, со стороны он выглядел глупо, расхаживая по залу ожидания в обнимку с пластиковой птицей, но Наткет не беспокоился из-за этого. Гораздо больше его волновало исчезновение Чудовищной Лапы.
Пропавший кадр, теперь еще и Чудовищная Лапа… Два таинственных исчезновения за день — это уже не совпадение. И что он скажет на работе? Наткет надеялся, что ситуацию получится списать на форс-мажор. Начальство, конечно, будет в бешенстве: срыв графиков съемок, корректировки сюжета и прочие проблемы. Выкрутятся. Запустят пауков, в конце концов… Только Лапу этим не вернуть, так что вопрос неизбежно всплывет снова.
Одна надежда на полицию. Инспектор обещал приложить все усилия. «Землю рыть будем», — так и сказал, таким тоном, словно точно знал, что в похищении замешана банда кротов. Сам же Наткет совершенно не представлял, кому и зачем понадобилась Лапа. Сложно вообразить что-либо более бесполезное для грабителей, разве что в Сан-Бернардо объявился свой Эд Вуд. Но независимые режиссеры не разъезжают на спортивных авто…
В том, что за похищением стоит владелец красной машины, Наткет не сомневался. Однако дальше мозаика не складывалась. Как, зачем, почему — сотни вопросов без ответов. Смерть Корнелия… Вряд ли похититель подловил момент. Судя по машине, он не из тех, кто будет ждать у моря погоды. Сердечный приступ! Ну-ну… И перелом шеи, чтобы наверняка. Инспектор Брине обещал провести повторное обследование тела, результаты будут готовы в понедельник. Но Наткет сомневался, что найдут что-то новое. В голове не укладывалось, что все было задумано ради того, чтобы заполучить Чудовищную Лапу.
Может, дело в таинственном прошлом Корнелия? Иностранные разведки, государственные тайны или страшные культы? Здесь начинались темные воды. Наткет мог выдумывать сколько угодно объяснений, но ни одно было не проверить. Оставалась надежда на Густава Гаспара — возможно, знакомый Корнелия прольет свет на тайну смерти и похищения. Хотя кто знает, что в письме? Вдруг там долговые расписки?
Часы показывали восемь, а на табло до сих пор горело: «Будет объявлено». Вслушиваться же в механический голос было бесполезно: тот вещал о чем угодно, но только не об автобусе до Конца Радуги. Наткет дословно выучил список вещей, недопустимых к провозу, узнал о забытых сумках, о комфортабельном зале ожидания и о страховке… И с каждой секундой убеждался, что ему все-таки придется бежать до терминала. Сломя голову — иначе не успеть. А пока оставалось ждать. Логика вокзалов во всей красе.
В какой-то момент Наткет обнаружил, что с раскрытым ртом стоит в магазинчике «Книги в дорогу» перед полкой с любовными романами и детективами в мягких обложках. Он спешно отступил к книгам по искусству. Взял наугад пыльный альбом плохих репродукций Уистлера и уставился на легендарный «Ноктюрн». Но только он решил, что картина не так плоха, как справа раздалось осуждающее:
— Вы вверх ногами смотрите.
Наткет вздрогнул и обернулся. Маневр, опасный для узкого пространства, особенно если под мышкой зажата длинноногая птица.
— Эй!
Кто-то отпрыгнул, уворачиваясь от пластикового клюва. Ноги-штыри прошлись по полке, сбрасывая на пол книги. Наткет кинулся их собирать, зло косясь на виновницу и жертву своей неловкости — невысокую девушку с короткой стрижкой. Она держалась за качающуюся стойку с открытками и изумленно переводила взгляд с фламинго на Наткета. Извинения запутались на языке. А хотя — сама виновата, нечего лезть под руку с непрошеными советами. И вообще, заглядывать в чужие книги невежливо.
— По-вашему, я похожа на ежа?! — сказала девушка.
— Нет-нет, что вы, — промямлил Наткет, желая как можно быстрее убраться из магазинчика.
— Ага, — сказала девушка. — А то я подумала, что вы решили сыграть в крокет.
Она улыбнулась своей шутке, хотя Наткет не видел ничего смешного.
— Извините…
Сказать по правде, в девушке действительно было что-то от колючего зверька — мелкие и острые черты лица, да и волосы топорщились. Жесткие светло-рыжие и белые прядки перепутались, и понять, какой цвет волос настоящий, не получалось. Из-под распахнутой вельветовой куртки выглядывала футболка с логотипом «Мышей на Марсе».
Сообразив, что слишком долго ее разглядывает, Наткет отвел взгляд.
— Извините, — повторил он.
— Да ладно. — Девушка дернула плечом, то ли принимая извинения, то ли от них отмахиваясь.
Повисла неловкая пауза, по ходу которой Наткет почти разобрался с причинами «судьбоносных вокзальных встреч». Но ровно в тот момент, когда он решился спросить, как ее зовут, девушка отвернулась к полке с фантастикой. Взяла «Дочь тысячи джеддаков» и, открыв на середине, углубилась в чтение.
Подобрав фламинго, Наткет направился к выходу, то и дело оборачиваясь. Девушка хмурилась и теребила край страницы, не решаясь перевернуть.
Наткет, сторонясь, прошел мимо, внимательно следя за птицей, дабы кривой клюв не задел девушку. Ноги фламинго громко лязгнули по стойке с открытками.
Наткет рефлекторно шагнул в сторону, уклоняясь от падающей стойки. Тут же бросился вперед, но рука схватила воздух. Черт!
В последний момент девушка успела обернуться и поймала стойку, и все равно открытки разлетелись по полу, яркие, как осенние листья. Наткет кинулся их собирать, пока в руке не оказалась неряшливая пачка. Он начал заталкивать ее в держатель столь яростно, что чуть не порвал, прежде чем сообразил повернуть другим боком.
Когда он взглянул на девушку, то поймал взгляд, полный искреннего недоумения, и без того большие глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
— Простите. — Мраморный пол вздрогнул, намекая, что лучшего момента провалиться сквозь
