использовал прыжок. Заметил, что сверху на меня падает какой-то игрок — видимо, свалился с грифона. Промелькнула мимолетная мысль, что этот человек хочет меня убить, но потом вспомнил, что я и так мёртв для этого мира. Да и если бы целенаправленно захотел уничтожить, то воспользовался каким-нибудь дальнобойным заклинанием или склянкой, а не держал в руках боевую косу. Ко всему прочему секунду назад я и сам не знал, куда телепортируюсь, так что просчитать моё местоположение не вышло бы, а игрок ведь летит уже больше двух секунд. В общем, явная случайность.
Следом я ощутил давящую тяжесть, а интуиция завопила, что отсюда нужно убираться. Я собирался переместить доспех в инвентарь и разбить у ног склянку, но броня не захотела скрываться в пространственном кармане. Фиал также не появился. Попытался активировать телепорт к монументу, но снова ничего не вышло. Послал в себя сферу адепта — магия не отозвалась.
Спустя миг интерфейс полностью поблек. Время будто замедлилось, и отовсюду раздался знакомый голос… Мерзкий брюзжащий голос того, кто поручил мне создать статую имени Себя. Голос того, кто когда-то помог мне высвободиться из левитирующей бездны, а взамен дал задание, из-за которого за два дня погибло более девяти сотен тысяч игроков:
— Скудоумная икринка обманула меня, но она нашлась. Спрятаться хотела от архивладыки. Условия нарушила… Икринка отправится со мной…
В воздухе соткалась перепончатая лапа и обвила моё тело. Черт! Да сколько можно⁈
Глава 3
— Доброе утро, Мария, — проговорил я, смотря в стену перед собой.
Рядом со мной зажегся зримый огонёк, освещающий цельный куб три на три метра. Помещение не было пустым. В одном углу аккуратной стопкой лежали свитки. Томас Рид — глава поселения Солт-Лейк-Сити — и Джерри — бывший привратник, а ныне обнуленный игрок — в качестве откупных приобрели для меня универсальные пергаменты и зелья заключения.
Свитки для меня были бесполезны, так как для активации требовалось разместить их в слотах основного или дополнительного оружия, а эти места у меня занимали хаотическое кольцо и Пушистая Хрень. Но в будущем они могли пригодиться как на Арене, так и в качестве товара для обмена. На аукцион их не выставить, зато можно продать в тех же стационарных магазинах или крупных поселениях. А если судить по расценкам инфополя, то за эту одноразовую магическую бумагу, заключившую в себя заклинания школы элементализма, можно выручить огромное количество опыта. И это я говорю только про ранг адепта, а ведь сейчас рядом со мной находились и более мощные свитки. Два из них так и вовсе содержали в себе кариокинетический удар — по сути бесценная вещь, которая сможет уничтожить практически любого противника. Я, правда, собирался заняться их созданием в данже, но обстоятельства сложились иначе.
Рядом со свитками валялся брусок, превращающийся в крайне специфическое оружие. Быть может, если бы у меня отсутствовал перстень, то я бы даже ходил с ним на постоянной основе. Возможно, я единственный человек в нашей локации, который смог бы его экипировать, ведь одно из ограничений — репутация меньше пяти тысяч, а таких ублюдков после события и не осталось.
Ситуация, конечно, почти невозможная, но если бы вдруг я сражался с каким-нибудь игроком, и при этом бары маны у обоих были бы по нулям, все способности в откате, а в инвентарях не имелось зелий с артефактами, то моего соперника ожидал бы очень неприятный сюрприз. Всё дело в том, что этот брусок превращался в кусаригаму.
Сейчас я уже воспринимаю это как должное, но раньше, помню, меня сильно удивляло, что на оружии имеется пассивное свойство владения. Даже неумеха, который никогда и кинжала в руках не держал, мог за мгновение стать непревзойденным мечником, талантливым копейщиком или профессионалом в области ведения боя на топорах. Я же на несколько часов стал мастером-кусаригамщиком. Плохо только, что трехметровая камера не позволила по-настоящему проникнуться мощью этого нелепого оружия, но даже так я, выполняя пируэты, умудрился не покалечиться. А если бы пассивка отсутствовала, то уверен, что сам себе зарядил бы либо длинной цепью, либо закреплённой на ней тяжелой стальной болванкой, либо серпом. Хотя из-за этого я всё равно бы не умер. В этой клетке, где я уже несколько месяцев ожидаю непонятно чего, невозможно умереть.
Вложил три балла распределяемых характеристик. Поднял целостность, перцепцию и арканум. Первые два параметра почти бесполезны, но необходимо уменьшить разницу между ними и хаотическим гриндером. Никто не отменял странного игрового закона, гласящего, что максимальная характеристика не должна превышать минимальную более, чем на десять пунктов, а иначе обнуление.
Прокачал один из своих козырей, которые я мог бы применить даже против могущественных иномирцев:
Истинная нулевая зона.
Описание: создание внесистемного пространства. Полное отключение функционала и поддерживающих явлений.
Текущий ранг: мастер (для перехода на следующий ранг уничтожьте двенадцать мобов вне вашей локации).
Текущее время существования: 32с.
Текущий объём нулевой зоны: 32 кубических метра.
Текущее расстояние применения: 320 м.
Откат: 5мин.
Что удивительно, на карте появился новый маркер, который показывал, в какую именно локацию мне нужно идти. И после того, как восстановил бы Пушистую Хрень, я бы пошёл, но пока что трехметровая тюрьма не хочет нас отпускать.
Как оказалось, десять знаков силы, которые я пожертвовал для участия на Арене, дружно снялись с ячейки дистанции атаки. В принципе, и треть километра — хорошее расстояние. С учетом того, что могу управлять шарами и сферами, я всё равно остаюсь одним из самых эффективных игроков на нашей планете, которые могут точечно работать по отдаленному противнику. Другие классы, за исключением психокинетики и полярилизма, в этом плане более ущербны.
— И тебе, Фрол, — донесся голос. Следом послышался сладкий зевок. — Давно проснулся?
— Да почти только что. Часов восемь назад, — я улыбнулся. Раньше это значение составляло треть суток. Теперь же, если я всё правильно рассчитал, сорок восемь минут. В нашей импровизированной тюрьме, в которую меня поместила перепончатая лапа, имелась особенность: здесь не хотелось пить или есть, зато со сном дела обстояли так же, как и на Земле. —
