Почти наверняка Ринальдо был именно тем мужчиной, который ей нужен. Эта спокойная уверенность словно дремала в ее душе долгие восемь лет. С той минуты, как Джессика увидела Ринальдо.
— Джесси…
— Извини, я замечталась, — пробормотала она, тряхнув головой, словно отгоняя наваждение.
Поднявшись со стула, Джессика собрала тарелки и поставила их на сервант, чтобы позднее отнести в кухню.
— Хочешь кофе?
— Нет, — медленно покачал головой Ринальдо, бросив быстрый взгляд на золотые часы. — Мне кажется, наступило время сиесты…
— Сиесты? — удивилась Джессика. — Но в наших краях не принято отдыхать после ланча…
— И зря, — протянул Ринальдо, поднимаясь из-за стола с явным намерением помешать Джессике взяться за мытье посуды. — Тарелки могут подождать, а я — нет! — решительно заявил он, подходя к ней.
Снова острое ощущение исходящей от него сексуальности потрясло Джессику. Ее как будто парализовало. Словно загипнотизированная огнем, горящим в черных глазах Ринальдо, она стояла неподвижно как статуя, неспособная отвести взгляда от его чувственных губ.
— Мне нравится, когда ты распускаешь волосы, — прошептал он, одной рукой обнимая Джессику за шею, а другой вынимая шпильки из тяжелого узла ее волос.
Ощутив, когда его длинные смуглые пальцы заскользили по распущенным пепельным прядям, Джессика задрожала. Потом он крепко прижал ее к себе и, опустив голову, коснулся губами сначала лба, а затем уголков трепещущих губ. Джессика затаила дыхание, чувствуя, что горит как в лихорадке, а когда Ринальдо поцеловал ее в губы, ощутила безумное желание.
Неужели я и вправду такая? — удивлялась Джессика себе самой, ощущая, как ладони Ринальдо стискивают ее бедра, обтянутые легкой юбкой, и получая от этого удовольствие. Неужели это чувственное существо, которое упивается своей женской властью над мужчиной, и есть я, Джессика Маккормик?
Она обняла Ринальдо за шею, бесстыдно обвив ногами его бедра, наслаждаясь его возбуждением, пока он нес ее вверх по лестнице.
— Только не говори мне, что это не слишком удачная идея, — угрожающе произнес Ринальдо, ставя Джессику на пол в спальне.
— И не подумаю, — выдохнула она.
— Чудесно!
Ринальдо рассмеялся, а затем снова привлек ее к себе и жадно поцеловал.
Казалось, их охватило одно и то же безумие. Сорвав друг с друга одежду, они рухнули на кровать, неспособные противиться примитивным инстинктам.
А затем… затем не было времени думать и рассуждать. Джессика, вся в огне, застонала, когда дикая обоюдная страсть привела ее на грань помешательства. Тогда Ринальдо вошел в нее, и пульсирующий ритм их движений оборвался вспышкой жгучего восторга, превращая любовников в единое целое…
Много позже пресыщенная и сонная Джессика протянула руку… и обнаружила, что одна в постели.
Не особенно удивившись отсутствию Ринальдо, она откинула простыню и, встав, начала собирать с пола свои вещи. Ненароком посмотрев в окно, она увидела, как Ринальдо ходит по лужайке взад-вперед. И ощутила, как ледяная рука сжала ее сердце. Господи, что же она будет делать, когда Ринальдо уедет? А он непременно уедет, и очень скоро! У него фирма, дом в Италии — точно так же, как ее работа и дом здесь, в Шотландии. Так что бессмысленно надеяться, будто эти два счастливых дня станут началом чего-то большего…
Однако Джессика знала, что, к несчастью для себя, она полюбила Ринальдо. Полюбила по-настоящему. И сердце ее будет разбито, поскольку у них нет будущего…
Конечно, они могут провести вместе уик-энд или отпуск, если удастся выкроить время. Но это все, что им отпущено судьбой. Длительные отношения между людьми, которые живут в разных странах, — это из области несбыточных фантазий.
Чувствуя душевную боль, Джессика все же решила, что не должна давать волю печали. Ринальдо скоро уедет, и глупо тратить оставшееся им время на слезы.
На сей раз мне удалось последовать собственному доброму совету, думала Джессика спустя несколько часов, когда они с Ринальдо засиделись за разговором после очередной отлично приготовленной трапезы. А потом, в спальне, печали и горю просто не нашлось места — только растущий восторг и безумное счастье. Ринальдо любил ее долго, с такой теплотой и нежностью, которые намного превосходили все, что Джессика когда-либо испытывала. В приливе всесокрушающей страсти Джессике казалось, что они едины душой и телом и что вселенная вокруг них взрывается фейерверком сверкающих разноцветных огней.
Утром, проснувшись, Джессика не сразу сообразила, что Ринальдо — скорее сова, нежели жаворонок, — ведет себя несвойственным ему образом.
— Силы небесные… — сонно пробормотала она, садясь в постели и в изумлении глядя на человека, стоящего у ее ложа.
В руках у Ринальдо был большой поднос с кофейником, вареным яйцом и тостами.
— А я-то думала, ты и чайник согреть не способен, — покачала головой Джессика. — Не говоря уж о том, чтобы принести мне завтрак в постель.
— Вот увидишь, я еще докажу тебе, что я человек, наделенный многими талантами, — многозначительно произнес Ринальдо, осторожно ставя поднос на постель и наливая им по чашке кофе.
— Уже вижу, — улыбнулась Джессика, вспомнив о проведенной с ним ночи. — Ты давно встал?
Он кивнул.
— Часа два назад. Ходил гулял. Места у вас очень красивые. Особенно утром, пока поля в росе.
Тут до Джессики дошло, что Ринальдо одет так же, как и в день своего приезда. Вот и все, с тоской подумала она, чувствуя тяжесть в желудке. Он пришел попрощаться перед отъездом в Италию.
— Ты вроде как собрался обратно в Эдинбург, — произнесла Джессика небрежно.
— Да, верно, — согласился Ринальдо, доставая из кармана пиджака маленький сверток.
Вложив его в руку Джессики, он встал и отошел к окну.
— Что это? Подарок на прощание? — спросила она, развернув бумагу и обнаружив внутри квадратную коробочку.
— Вот, купил тебе вчера, — пробормотал Ринальдо, глядя, как Джессика открывает футляр и извлекает оттуда широкий золотой браслет с жемчугом.
— Ринальдо, это просто чудо… — выдохнула Джессика, чувствуя, как по щеке ползет предательская слезинка. — Извини, — прошептала она. — Но… что же делать. Я буду так скучать по тебе!
И Джессика шмыгнула носом, поспешно смахивая слезы тыльной стороной ладони.
— Милая моя, зачем же плакать! — Ринальдо торопливо пересек спальню и, убрав с постели поднос, сел рядом. — Я и в самом деле должен улететь завтра в Италию, — добавил он и, достав из кармана платок, вытер глаза Джессике, а затем крепко сжал ее руки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
