Безотносительно борьбы между силовыми министерствами назначение Золотова отражает процесс расширения влияния силовиков, начавшийся с возвращения Путина в Кремль. Силовики сыграли центральную роль в борьбе Путина с уличными протестами и деятельностью политически активных граждан, в сдерживании элит и подавлении гражданского общества. Результатом стала краткосрочная победа режима: социальная база российского либерального движения была оттеснена с передовых линий. Это мобилизовало верных сторонников Путина — в основном националистов и региональные силы, — но вместе с тем и сократило их круг. База политической поддержки Владимира Путина на сегодняшний день составляет не более 20 % населения России.
В то время как активизируются дискуссии о том, что в 2018 году Путин, возможно, пойдет на новый президентский срок (на конференции Валдайского клуба он заявил, что «не исключает» такой возможности), основополагающий план российского президента состоит в том, чтобы оставаться на своем посту бессрочно — хотя обстоятельства могут заставить его покинуть свой пост еще до следующих выборов. Путин, судя по всему, считает, что этой цели можно добиться, полагаясь на самых близких ему людей, таких как Виктор Золотов, и тем самым укрепляя свои позиции. Однако все признаки указывают на то, что круг доверенных лиц главы государства постепенно сужается.
2013 г.
Междоусобица русских кланов продолжается
Основные проблемы, с которыми сталкивается Кремль, возникают из-за борьбы этих постоянно меняющихся и неистово конкурирующих между собой союзов. Эти взаимосвязанные группы основаны на различных факторах, таких как дружба, родство, доверие, скупость, место происхождения, способность нанести большой вред, физический или иной, или действовать на началах взаимности, отвечая услугой за услугу. Владимир Путин, который ассоциируется с несколькими пересекающимися кланами, представляющими подчас конфликтные интересы, выступает в этих спорах посредником. Его роль является решающей в случаях, когда вопрос требует однозначного ответа «да» или «нет». Ситуация усложняется в том случае, если речь идет об изменении комплексного поведения клана. Путин не является создателем этой «системы», но он сформировал ее. (Определение «системы», однако, предполагает большую степень внутренней устойчивости.) В определенной форме она существовала при Ельцине и в поздний советский период.
Российские элитные кланы скрываются за фасадом формальных политических институтов — судов, института президентства и Государственной думы, — иногда укрепляя, но часто ослабляя их (однако по некоторым вопросам, особенно это касается международной политики, активность кланов, как правило, низкая). Политические партии играют второстепенную роль. Функциональную судебную систему кланы подменяют принципом «договоренности», коррупцией и взяточничеством. Доверие и снижение рисков при совершении сделок обеспечивается не законностью, а династическими браками между членами семей ключевых фигур, взаимным сдерживанием путем посвященности в одни и те же секреты и компроматом, который используется не только для устрашения соперников, но и связывает игроков, имеющих общую задачу. Некоторые группы носят более связанный и организованный характер, некоторые — менее. Горизонтальные связи, такие как семейные, брачные, а также связи между друзьями детства и однополчанами, самые крепкие. Вертикальные связи менее устойчивы и основываются на рабочих взаимоотношениях и общих экономических интересах.
Как пишет историк Владимир Прибыловский в своей статье «Кланы наступают», недавно вышедшей в журнале Open Democracy, во время правления Медведева основные кланы были сгруппированы в две оппозиционные коалиции. Одна из них, во главе которой стояли помощник Медведева Аркадий Дворкович, свой человек в Кремле Александр Волошин и первый вице-премьер Игорь Шувалов, была лояльна Медведеву и поддерживала его кандидатуру на второй президентский срок. Другая коалиция включала в себя группы, сформировавшиеся вокруг заместителей премьер-министра Игоря Сечина и Сергея Иванова и президента ОАО РЖД Владимира Якунина, и выступала за выдвижение Путина на третий срок. Эти группы расходились во мнениях относительно налогообложения добычи и экспорта нефти, приватизации и государственных инвестиций в экономику. После возвращения Путина в Кремль (что произошло благодаря успешно проведенной Сечиным президентской рокировке) борьба между коалициями продолжилась в вопросах приватизации и контроля над энергетическим сектором.
Однако в последующие месяцы три фактора усложнили клановую политику. Во-первых, Дмитрий Рогозин был назначен вице-премьером по вопросам военно-промышленного комплекса. По мнению Прибыловского, ряд должностных лиц и членов секретных служб, а также военно-промышленное лобби поддержали назначение Рогозина. Во-вторых, коррумпированность и должностные преступления министра обороны Сердюкова привели к сплочению против него коалиции, в которую вошли Иванов, Рогозин и руководитель могущественного Следственного комитета Александр Бастрыкин. По словам Прибыловского, уволив Сердюкова и таким образом лишившись верного союзника, Путин впервые поддался давлению и сделал то, что делать ему совсем не хотелось. В-третьих, оппозиционные демонстрации на улицах Москвы вызвали сомнения в некоторых элитных группах относительно перспективности режима в целом и лидерства Путина в частности (как пишет Прибыловский, ряд лидеров элит рассматривал Рогозина в качестве возможной альтернативы Путину в случае народной революции).
На сегодняшний день основная борьба российских элит идет между промедведевской группой, в которую входят Волошин и Дворкович, и новой антимедведевской коалицией под предводительством Иванова, Рогозина и Бастрыкина. Их разделяют экономические и политические разногласия. Во-первых, относительно приватизации крупнейшего доходного оператора международной связи АО «Ростелеком». Во-вторых, касательно кандидатур на губернаторские посты, которые освободятся в скором времени, а также на министерские должности и должности руководителей основных государственных предприятий. И наконец, их мнения расходятся относительно того, кто должен сменить Медведева на посту премьер-министра и, соответственно, стать преемником Путина. Не будучи близким ни к Иванову, ни к Рогозину, Сечин ослабил свои атаки на премьер-министра, видимо, из опасений, что на смену Медведеву может прийти Иванов и режим, при котором Сечин пользуется огромной властью, может пошатнуться. Сечин также против замены Медведева на системного либерала, такого как Кудрин или Дворкович, который может попытаться разрушить систему государственного капитализма.
Существуют, однако, общие правила того, каким образом управляется Россия, не зависящие от результатов клановой борьбы. Во-первых, все стороны заинтересованы в сохранении нынешней системы, хотя некоторые игроки задействуют свои медиаконтакты, в первую очередь западные, с целью продвижения своих идей и представления себя в качестве системных реформаторов. Во-вторых, внутри каждой коалиции существуют свои конфликты и соперничество. Секретные службы и так называемые либералы не образуют связных групп. В-третьих, олигархи Алишер Усманов и Роман Абрамович, а также другие крупные предприниматели ельцинской эры до сих пор имеют достаточно большой вес в бюрократических и бизнес-кругах. В-четвертых, в системе с настолько незащищенным правом на частную собственность важен не столько факт владения имуществом, как возможность неформально контролировать перераспределение собственности. И наконец, коррупция как движущая сила развития российской экономики на протяжении последнего десятилетия выросла настолько, что стала нефункциональной.
Путин не контролирует все эти процессы. Однако его нынешняя антикоррупционная кампания укрепляет ивановское и сечинское крылья системы и угрожает изменить соотношение сил в их пользу (в условиях неформальной клановой системы усиление позиций одного игрока, как правило, приводит к оппозиции со стороны других игроков, и таким образом баланс сил восстанавливается). Если антикоррупционная кампания зайдет слишком далеко, некоторые системные элементы режима могут пойти на временный союз с системными либералами с целью остановить этот процесс. Пока же лидерам элит, скептически настроенным в отношении Путина, не удалось подобрать ему надежную и приемлемую альтернативу — человека, который справился бы с балансирующей ролью. Кроме того, им не хватает патриотических достижений, которые они могли бы использовать для прикрытия системы.
2013 г.
Победа силовиков?
Со времен установления царской власти в России природа российской политики является предметом острых дискуссий. Классическое представление, которое поддерживает, например, профессор Гарвардского университета Ричард Пайпс, таково: правитель России — это автократ, видящий страну и народ как свою собственность, победивший аристократию и построивший централизованное государство. Пайпс анализирует политическое поведение основных социальных групп — крестьянства, дворянства, среднего класса и духовенства — и их неспособность противостоять усилению абсолютизма.
