От пережитого удовольствия она улыбнулась словно кошка. Несмотря на неприязнь к ней, не в его воле противиться желанию целовать ее. Конечно, в намерения Лауры не входило тоже увлекаться поцелуями. Однако противоборствовать она не имела сил. Ее, как магнитом, тянуло к нему. На какое-то время она потеряла над собой власть. Черт! Прежде с ней такого не приключалось. Даже сейчас она по-прежнему вся дрожит. Просто невероятно.
Лаура посмотрела на Квина и в то же мгновение почувствовала, как у нее участилось сердцебиение. Боже, ей не доводилось встречать более волнующего мужчины! Но не следует забывать, он опасен.
Да, в будущем нужно быть весьма и весьма осмотрительной.
Глава пятая
Квин не присутствовал на ланче. Почему — прояснилось немного позже. Он появился с большой елкой. Все дружно принялись украшать ее. Даже Кэролин, которая, отдохнув, чувствовала себя гораздо лучше. Лаура обрадовалась, увидев, что к их веселью присоединились Стелла и Филип, позабыв на время о своих обидах. Элли приподняли в воздух, чтобы она могла водрузить ангела на верхушку елки. Ей же была предоставлена почетная обязанность зажечь гирлянду.
Лаура наблюдала за происходящим со сжавшимся от зависти сердцем. Сколь прекрасно зрелище, когда все домочадцы в сборе. Эта картинка напомнила ей, что она здесь посторонняя. Лаура не знала, как все переменить. Неделю назад она была убеждена, что найдет путь к их сердцам, теперь же ее уверенность была поколеблена.
К ней подошла Максин.
— Что-то не так? — осведомилась она у Лауры и, когда та испуганно посмотрела на нее, слабо улыбнулась. — Кажется, вам грустно.
Лаура неловко рассмеялась.
— Я просто подумала, как бы мне хотелось войти полноправным членом в такую семью, как ваша, — созналась она.
— У вас нет семьи? — с вежливым интересом спросила Максин.
Лауре вдруг представилась неожиданная возможность сказать правду. Сердце у нее в груди подпрыгнуло, когда она задумалась, сделать это или нет. Лаура застыла в нерешительности. Вот настал подходящий момент, а она вся в сомнениях. Смешно. Ведь она приехала сюда ради этого. Она будет дурой, если упустит подвернувшийся случай.
— На самом деле… — начала было она, но затем заглянула в глаза миссис Харрингтон, и ее храбрость улетучилась. Она не в силах сказать правду. Только не сейчас. У Максин неважное здоровье. Что, если ей станет плохо? Если что-то случится, Лаура никогда не простит себе этого.
— Да? — вежливо поощрила ее Максин, и Лаура облизнула губы.
Она вздохнула и махнула рукой на благоприятный случай.
— Матушка моя умерла с год назад, а мой отец… — у нее перехватило в горле. Всякий раз, когда она вспоминала Александра, ее захлестывали чувства и глаза блестели от сдерживаемых слез. — Он скончался совсем недавно, — сдавленным голосом наконец проговорила она.
— Мне жаль, — откликнулась Максин. Ее сострадание было вполне искренним. — Вам, должно быть, очень не хватает родителей.
От ее участия Лаура чуть не расплакалась. Однако надо бы сказать слова благодарности женщине, которая поняла ее. Хотя, быть может, той это вовсе и не нужно.
— Миссис Харрингтон, — торопливо произнесла она, не давая себе времени на размышления. — Я лишь хочу, чтобы вы знали: ваш муж и я никогда… То есть Александр не был… — Поняв, что она плохо справляется со своей задачей, Лаура тяжко вздохнула и бросилась вперед очертя голову: — Мы не были любовниками, миссис Харрингтон, на что бы там ни намекали газеты. Мне просто хотелось, чтобы вы знали это, — закончила она, глядя в глаза Максин.
Миссис Харрингтон, побледнев, испытующе посмотрела в лицо Лауры, пытаясь понять, говорит ли та правду. Очевидно, она поверила в искренность Лауры.
— Благодарю вас. Я никогда не сомневалась в муже, но, должна сказать, ваше признание сняло камень с души, — проговорила Максин. Внезапно она, к ужасу Лауры, схватилась рукой за грудь и покачнулась.
— Миссис Харрингтон! — резко вскрикнула Лаура.
Все, кто был в комнате, повернулись в их сторону.
— У меня лишь немного закружилась голова, — слабо проговорила Максин, рухнув в стоявшее рядом кресло.
Спустя несколько секунд все обступили их.
— Мама? — обеспокоено проговорила Стелла. Лаура почувствовала, что кто-то, крепко схватив за руку, тащит ее в сторону. Она подняла глаза и увидела Квина.
— Что вы сказали ей? — яростным и настойчивым шепотом спросил он.
— Ничего, — отмахнулась она.
— Я вам не верю, — возразил Квин, и Лаура нервно прикусила губу.
— Мы просто болтали. Клянусь, я не произнесла ни единого слова, способного расстроить ее. Я бы и не стала.
Он не спускал с нее глаз.
— Откуда мне знать, что вы стали бы делать, а что нет?
— Коль Лаура сказала так, значит, так и было, — вмешался Джонатан, обнимая Лауру за плечи.
— Тебе легко говорить, но с какой стати мне верить ей? — проворчал Квин.
— А это уж тебе решать, — ровным голосом сказал Джонатан, — но я всегда считал: желание доверять — вот основа доверия.
Квин глубоко вздохнул. Его взгляд испытующе устремился на побелевшее лицо Лауры.
— Ты многого требуешь, — пробормотал он, и Джонатан слабо улыбнулся.
— Никто и не говорит, что доверие дается легко.
В наступившей ненадолго тишине раздался раздраженный голос Максин:
— Я прекрасно буду себя чувствовать, если вы прекратите носиться со мной. Мне нужен отдых, только и всего.
Лаура повернулась к миссис Харрингтон. Максин, поднявшись с кресла, с насмешливым удивлением оглядела всех. Однако, увидев на лице Лауры озабоченность, она коснулась ее руки.
— Благодарю вас. Я по достоинству ценю вашу доброту, — повторила она.
Тут Стелла, стоявшая рядом с матерью, резко вмешалась, не дав Лауре ответить:
— Я провожу тебя в спальню, мама.
Подавив раздражение, Лаура скрестила руки на груди. Во всяком случае, она поступила верно. Максин никогда бы не осмелилась спросить ее. И теперь дальнейшие объяснения подождут. Пожалуй, миссис Харрингтон не смутит никакая правда. Надо только подготовить ее.
Квин хмуро посмотрел вслед Максин, затем взглянул на Лауру:
— Что вы все-таки ей сказали?
Лаура устало потерла лоб.
— Если вам и впрямь так уж хочется знать, спросите миссис Харрингтон. Не сомневаюсь: ей вы поверите скорее, нежели мне, — утомленно проговорила она. — Ну а теперь, если позволите, я поднимусь наверх и приму ванну.
Пробыла она в ванной немало времени, но долгожданное облегчение не наступило: она все не могла забыть тех пьянящих мгновений в лесу…
