И это нас на мысль наводит
Что кто-то им руководит
Высший
Советскья власть — та метит точно
А Бог — так и того точней
Но Бог бывает человечным
Точно
Бывает скажет: Полевей
Возьми
Жалко подлеца
* * *
Оно живет змееобразно
Но тот, кто выпрямит его
Он как бы взаимообразно
Часть змеевидности его
В себя вберет, но так легко
Но и настолько, что легко
За так просто
Не отделаешься
* * *
Я вышел в сад светящийся как призма
Где листья трепетали при луне:
Кто — спрашиваю — вы? — и отвечают мне:
Мы вызванные дети соцьялизма
Я воскричал: Родные! Как я рад!
Вот я — ваш единоутробный брат! –
Но отвечали мне: Изыди же!
Ты временного, а мы вечного уже
Социализма
* * *
Кто не жизнью с жизнью связан
Тот ничем ей не обязан
Тот готов на смертный бой
И даже не самим собой
А всей массою народа
Потому что он — свобода
Ни к чему отдельно здесь не привязанная
* * *
Вот юноша подходит к гробу:
Прощай! — он гробу говорит
А тот вдруг хвать его за оба
Да и с собою в гроб тащит
Тут юноша томиться, рваться
А что томиться! что метаться!
Срок неминуймый подойдет –
Еще не всякий и возьмет
К себе
* * *
Я вышел в сад — он полон был сполна
Врагов и наших трупами полегших
Я в дом ушел — там было все полегче
Хотя и там была уже она
Я ей сказал: Ирина, ты — медведь
Доделывай свой святое дело
Смотри, два листика еще не облетело!
И ты — она мне отвечала — ведь –
Что я? –
И ты, и ты! –
Что я? что я? –
И ты, милый, и ты! –
Что, что, что я? –
И ты, и ты, я говорю: и ты! –
А что, что я? –
И ты! –
Что? –
И ты!
* * *
Вот души основных народов
Собрались вместе в небесах
И порешили там за всех
Как жить им средь людей-природы
Немецкая душа сказала:
Мне жизни мало, смерти мало
А мериканская сказала:
Мне смерти много, жизни мало
Китайская что-то сказала
И что-то русская сказала
И порешили; а напротив
Вторая русская стояла
Душа и ровно все напротив
Говорила
* * *
Вот воздух изогнувши тело
Над душным стогом пролетает
И тихий сельский пролетарий
Косясь глядит на это дело
Как местная родная высь
В какой-то дальней выси тает
И тихий сельский пролетарий
В улыбке становясь как рысь
Родную высь когтит умело
Чтобы она не отлетела
В ту высь — рассудочную
* * *
Садится солнце за холмы
Так думаю и я
Уйду-исчезну и меня
Растений смутные умы
Неспешно станут вспоминать:
Ведь вроде тут вот кто-то, блядь
Был
Только что
* * *
О, мальчик мой, я так тебя любила
Ты спал, а я неслышная входила
И молча над тобой стояла
Прозрачною водою одеяло
Тебя опутывало — я следила
И струи чистые рукою отводила
Потом ложилась рядом и дрожала
Ты вскакивал, кричал — но я держала
Тебя
В объятьях своих жарких
* * *
Стоит мужичок под окошком
И прямо мне в очи глядит
Такой незаметный на вид
И так подлетает немножко
И сердце внутри пропадает
И холод вскипает в крови
А он тихонечко так запевает:
Ой, вы мене, вы текел мои
Фарес!
* * *
Вот Бао Даю сон приснился
Что некой деве молодой
Приснился некий Бао Дай
И к ней немедленно явился
И молвит ей: О молодая!
Я первый ведь тебя приснил
Потом уж ты по мере сил
Себе приснила Бао Дая
Во сне моем
* * *
Когда бы сильные метели
Наш этот домик занесли
Мы б тихо-тихонько сидели
На высоком воздухе земли
Куда-то там — не разобрать –
С седьмого этажа смотрели
О, Господи — ведь в самом деле
Ни капельки не разобрать
Кругом одна Природа-Мать
А там, за этой канителью
Там Батюшка-Народ — он злится
Он хочет к нам сквозь Мать пробиться
Он бьется, но рожает Мать
* * *
Вот молодежь ко мне приходит
А что я ей могу сказать
Учитесь? — да уже сказали
Женитесь? — женятся и так
А поженившись-научившись
Так это каждый проживет
А я скажу ей как злодей:
Живите там, где жить нельзя –
Вот это жизнь!
* * *
Вот пурга отошед позабылась
Утром выглянешь — Боже, прости!
Пухлым снегом вся местность забилась
Так что слова не произнести
Да какая-то виснет досада
Говорить-то, выходит, что надо
Что ж сказать-то, чтоб вышло красиво
Разве вот что: Ебитская сила
Экая!
* * *
Нет, мир не так уж и убог
Когда в любую щелку глянешь
За угол за любой заглянешь
И видишь — вон сидит там Бог
Как пташка малая тоскует
Лукавой ласкою глядит
А то как вскочет, как помчится
И снова нету никого
* * *
Вот великий праздник праздничный
У окошка я сижу
В небо высшее гляжу
И салют там вижу праздничный
А над ним цветочек аленький
Невозможный расцветает
Следом сходит Будда маленький
Всех крестом благословляет
Тут же наступает тьма
Как кошачий орган жуткий
На коротком промежутке
Все срывается с ума –
Бьется, рвется, цепи гложет
Пропадает, но не может
Только я сижу здесь маленький
Словно тот цветочек аленький
Нетленный
* * *
Господь листает книгу жизни
И думает: кого б это прибрать
Все лишь заслышат в небе звук железный
И словно мыши по домам бежать
А Он поднимет крышу, улыбнется
И шарит по углам рукой
Поймает бедного, а тот дрожит и бьется
Господь в глаза посмотрит: Бог с тобой –
Что бьешься-то?
* * *
Я поглядел в дверной глазок
А там она стояла
И на меня глядела
Не опуская век
И я вскричал: О номму! номму!
Зачем я подошел к глазку дверному!
Теперь не отойти вовек
* * *
Такой бывает вечер беспричинный
Особо в нашей средней полосе
Когда вдруг исчезают все
Все эти женщины-мужчины
Все эти знаки различенья
И над землею на весу
Гуляют ангелы внизу
Исполненные среднего значенья
Средней полосы нашей
* * *
Мы не от страшных ран помрем
Конечно ежели помрем
Но так как все же мы помрем
Выходит, мы помрем от ран
Нестрашных
* * *
Вот завилась пыль воронкой
Это смерть сюда идет
Может и пройдет сторонкой
В смысле, мимо обойдет
А чего идти ей мимо
Ей и здесь ведь хорошо
Вот когда ведь ты прошел –
Ведь понравилось, не правда ль?
* * *
Весна под окошками бродит
Родимая! Личко покажь!
На седьмой поднимися этаж
А то все внизу пропадаешь
Она ж отвечала смеясь
Гуляя средь гущи народа:
А на седьмом — там уже не природа
На седьмом — там уже черт те что
* * *
Странна ли, скажем, жизнь китайца
Когда живет на свете грек
И русский тоже жить пытается
И мериканец тот же грех
Берет на душу — средь природы
Жить не как дерево там вишня
Или там камни или воды
Иль, скажем, небеса, а видишь ли –
Как мериканец
* * *
Ты помнишь край, где все мы жили
Где пел полночный соловей
И некторый мужик двужильный
Пахал поля при свете дней
И возвращался с работы
На наш невинный палисад
Как будто из потьмы египтской
Бросал свой истомленный взгляд
И были мы не виноваты
И лишь сводящая с ума
Во всем была здесь виновата
Одна великая потьма
Египтская
* * *
Всюду мясо женское летает
Просит одевать-любить его
От души бывало отлетает
А душа не просит ничего
Потому что голая душа
Женская — безумно хороша
* * *
Вот он ходит по пятам
Только лишь прилягу на ночь
Он мне: Дмитрий Алексаныч –
Скажет сверху — Как ты там?
— Хорошо — отвечу в гневе
— Знаешь кто я? Что хочу?
— Даже знать я не хочу!
Ты сиди себе на небе
И делай свое дело
Но тихо
* * *
Вот человек и нет ему призванья
Ни ласкового средь других людей прозванья
Ни места, ни жены, ни сына
