К концу XIX века ситуация вокруг Российской духовной миссии в Пекине была довольно сложной. Миссионеры практически не занимались обращением китайцев в христианство, но этому были свои причины. Первая недостаточность финансирования: на миссию вместе со школой отпускалось 20 тыс. руб. Около 400 человек православной паствы представляли собой «сложный контингент», о чем современники писали: «В нравственном отношении это в лучшем случае тунеядец, рассчитывающий на поддержку миссионеров, а в худшем пьяница и плут» [317]. Хотя во многом именно благодаря албазинцам миссионеры продолжали выполнять свои функции, из их среды рекрутировались учителя, катехизаторы и даже прислуга при дипломатической и духовной миссиях. Имеющиеся в миссии священнослужители от двух до четырех человек не могли в полной мере даже обслуживать духовные потребности немногочисленного русского населения в Китае. В 1895 г. консул в Фучжоу Н. А. Попов жаловался русскому посланнику, что за прошедшие 13 лет миссия лишь дважды командировала своего члена иеромонаха Амфилохия в этот порт. Не было постоянного священника даже в Тяньцзине. С трудом решались проблемы с обеспечением священнослужителями уже построенных церквей.
До конца XIX века Российская духовная миссия не занималась активной миссионерской деятельностью в Китае[318]. Сами миссионеры не верили в возможность широкого распространения православия и христианства вообще в китайском обществе. Об этом свидетельствует замечание начальника отряда судов в Тихом океане А. Б. Асланбегова: «На вопрос мой, когда Китай сделается христианским государством, о. Флавиан ответил: «никогда». Я на это не могу согласиться…» [319].
Отказ от миссионерской деятельности был обусловлен определенной принципиальной позицией российских миссионеров. Например, архимандрит Палладий писал обер–прокурору Синода А. П. Толстому о неприемлемости образцов действия католических веропроповедников в Китае, полагая, что католики сообщают прозелиту из китайцев одни формы своей веры и развивают в нем обрядную набожность в ущерб духу христианской веры. Миссионер утверждал, что в православии более христианских начал любви, великодушия и бескорыстия, и ему не свойственно налагать нравственные цепи на души чад церкви, для привязывания их к ней.
Отсутствие у Духовной миссии в Пекине возможности, средств и желания активно заниматься миссионерской деятельность в Китае привело к тому, что к конце XIX века на огромной территории Центральной и Восточной Азии среди различных народов, стоявших на разных ступенях общественного развития, не велось никакой православной миссионерской работы. Миссия не имела богатых традиций миссионерской работы, лишь первый опыт службы на китайском языке и работы китайского священника и катехизаторов. Российские власти понимали и поддерживали данную ситуацию. Например, посланник в Китае А. П. Кассини в 1893 г. в письме иркутскому генерал–губернатору отмечал, что российское правительство стоит в стороне от интересов христианской пропаганды в Китае.
Церковные исследователи также отмечали специфику российского миссионерства, например, о. Алексий (Виноградов) писал: «Насколько у Английских и Американских Миссионеров преобладающее значение имеет дело проповедничества, учительства, организация школ, распространение в народе всякого рода книг и пособий… постольку у Русских, поставленных в положение Миссионеров среди Китайцев, главное внимание обращено на Церковное Богослужение, совершение таинств.» [320].
В самом конце XIX века была предпринята попытка реформирования Российской духовной миссии в Пекине. Эти реформы были связаны с именем начальника 18–й миссии Иннокентия (Фигуровского) (1863–1931), назначенного на эту должность в 1896 году [321]. Перед новым главой миссии в Пекине первоначально не ставились какие‑либо специальные задачи. Архимандрит Иннокентий должен был, как и все его предшественники, проехать через Сибирь и Монголию, сменить начальника 17–й миссии Амфилохия и взять под свою опеку немногочисленную православную китайскую общину. Однако новый начальник сломал традицию и поехал в Китай другим путем тем, которым следовали на Дальний Восток христианские миссионеры, начиная с раннего средневековья. По приказу обер–прокурора Синода архимандрит Иннокентий по дороге в Китай посетил Западную Европу, познакомился с работой несколько миссионерских учреждений в Лондоне, в Оксфорде посетил единственный протестантский миссионерский монастырь. В Париже он ознакомился с работой миссионерской семинарии, готовившей специалистов для работы на Дальнем Востоке, в Риме осмотрел монастырь траппистов (молчальников). В Афоне Иннокентий (Фигуровский) надеялся найти подвижников, готовых отправиться на Дальний Восток с православной миссией, но среди местных монахов не нашлось желающих поехать в Китай. Последней остановкой начальника миссии на пути к новому месту службы стало посещение Святой Земли в Палестине.
Весной 1897 г. Иннокентий (Фигуровский) прибыл в Китай. По дороге он посетил Шанхай и 1 марта 1897 г. приехал в Тяньцзинь, откуда проследовал в Пекин [322].
Иннокентий понимал, что без печатного слова активная пропаганда не возможна, а серьезная работа требует знания китайской культуры и обобщения всего опыта российских и зарубежных миссионеров и ученых. В первую очередь он с помощью купца и подвижника русского дела в Китае А. Д. Старцева открыл типографию и переплетную мастерскую. Иннокентий приступил к изучению китайского языка и организовал работу по составлению словарей и переводу на китайский язык богослужебной литературы[323]. Вскоре архимандрит Иннокентий серьезно заболел, более двух месяцев провел в госпитале и санатории на территории Японии, откуда вернулся лишь в октябре 1897 года. Будучи в Японии он познакомился с опытом миссионерской работы епископа Николая (Касаткина) [324]. В 1898 г. в Пекин приехали единомышленники и будущие помощники Начальника миссии, иеромонах Авраамий [325] и диакон В. Скрижалин.
В 1898 г. архимандрит Иннокентий купил несколько участков земли под будущие миссионерские учреждения. На берегу моря около города Юнпинфу миссия купила две десятины земли. На пожертвования купца Батуева, представителя компании «Молчанов, Печатнов и К°» в Тяньцзине, Иннокентий устроил скит около Бэйдайхэ, в местечке Цзиньшаньцзуи. В течение лета осени 1898 г. там построили церковь, ставшую на многие годы центром миссионерской работы в северной части столичной провинции Чжили. Летом 1898 г. миссия приобрела в вечную аренду участок земли близ дачного европейского поселка Кулинь в провинции Цзянси, около Ханькоу [326].
Первые годы работы 18–й миссии пришлись на неспокойное и самое тяжелое для христианства в Китае время. В 1897 году, когда Иннокентий прибыл в Пекин, напряженность спала и сложилась, казалось бы, благоприятная ситуация для развития русско–китайских отношений. В ситуации активного двухстороннего политического и экономического сотрудничества деятельность православной миссии не только находила отклик среди китайского населения, но и не вызывала противодействия со стороны российских чиновников [327]. Но благоприятный период продолжался не долго, к началу 1898 г. двухсторонние отношения ухудшились, а бесконечные уступки Китая державам вызвали рост антииностранных настроений. Свои идеи и планы православного миссионерства в Китае Иннокентий (Фигуровский) смог реализовать уже в других исторических условиях, в начале ХХ века.
Таким образом, во второй половине XIX века Российская духовная миссия стала сугубо миссионерским учреждением. Православные миссионеры много сделали для развития православия в Китае, были выполнены переводы религиозных текстов и начато богослужение на китайском языке, первый китаец был рукоположен в сан священника, а миссионерские станы и православные церкви начали работать в разных районах страны. Однако в силу разных причин, активной миссионерской работы среди китайцев Российская духовная миссия не вела, численность православной китайской общины не превышали нескольких сотен человек.
В XIX веке христианская миссионерская деятельность строилась на иных принципах, чем в предыдущие столетия. И Ватикан, и протестанты, и православные осудили принципы иезуитов, считавших конфуцианство «подготовкой к Евангелию», пытавшихся адаптировать христианство к китайской культуре, «подделаться под вкусы язычников». Миссионеры XIX века обращали свои усилия не на работу среди китайской элиты, а направили проповедь к нижним слоям китайского общества. В первой миссионерской газете на китайском языке, основанной в 1868 году, постоянно публиковались антиконфуцианские работы китайцев–христиан.
