никак. Поиски продолжались, но результат замер на нулевой отметке.
Правда в следующем письме Тангвин сообщил, что в Валензоне лишь относительный порядок. Отцу он так и не признался, но мне рассказал, что в городе есть районы, которые он не контролирует и в которые даже заходить опасно. Чтобы этот контроль вернуть, нужны острые штыки, на которые он бы смог опираться. Без этих штыков в тех районах королевскую власть не восстановить.
Я быстро смекнул, что ситуация в Валензоне напоминает ситуацию в Обертоне. Ту часть, героем которой был Хатемаж. И хоть я пока не знал, есть ли в Валензоне свои "хатемажи", после полученного ответа сразу отправил уставшего Суммана в противоположную с торону - в Обертон. Я потребовал от Его Величества оснастить и отправить по нашему следу минимум пять сотен умелых солдат. Солдат из тех, кого мы планировали перед зимой отправлять на постой в окрестные деревни.
Его Величество немного поворчал в письме, но пообещал выслать три сотни. Хоть я доходчиво объяснил, для каких целей нужны солдаты, больше из столицы он отпускать побоялся. В свою очередь объяснил, что вот-вот приступит к "осторожному захвату плантаций". А это, как мы оба знаем, дело куда более важное. Его Величество не хотел бы разбрасываться солдатами тогда, когда они, возможно, в ближайшее время сыграют очень важную роль.
В итоге, мне пришлось принять такие аргументы. Я смирился с тем, что вычищать очередную клоаку мне придётся небольшими силами. Гарнизон Валензона, если я не ошибался, насчитывал то ли шестьсот, то ли семьсот солдат. Ещё триста должны подойти ближе к концу осени. Плюс какая-то охрана есть у принца Тангвина. И нельзя сбрасывать со счетов гессеров. Со мной их идёт почти сотня. Значит, под моим командованием соберётся, минимум, армия. Когда эта "армия" расквартируется в Валензоне, тогда я и решу, какой район придётся подметать веником под названием острый меч. Но то, что я возьму под контроль весь город, несомненно. Без малейших колебаний я сожгу дотла любые новые Трущобы.
***
Дорога до Валензона отобрала у нас немало времени. Неторопливый обоз, растянувшийся на сотни метров, двигался по-черепашьи неторопливо. Мы задерживались в каждой деревне, попадавшейся по пути, минимум, на сутки. Устраивали красочное представление и отправляли гонцов по королевскому тракту, чтобы следующие населённые пункты были готовы принять анирана.
Но даже такая предусмотрительность не повлияла на скорость передвижения. Вскоре жители деревень стали высылать парламентёров, которые встречали обоз у тракта и сами предлагали заглянуть на огонёк. В деревнях я продолжал толкать ободряющие речи. Стал чувствовать себя более уверенно перед толпой. Коленки уже не дрожали, да и слова на ходу удавалось подбирать куда удачнее. Сам себе речей я не писал, но отмечал, что почему-то ораторствовать стал лучше. Хоть привлекательность я слегка утратил из-за подпорченного уха, уверенность в себе не растерял. А поскольку был полон решимости разнести весть о прибывшем аниране-спасителе во все уголки Астризии, не позволял себе опускать руки и не останавливался на достигнутом.
Приблизительно через шесть долгих декад, обоз, наконец-то, подошёл к стенам Валензона. Заметно похолодало в пути. Дни стали короче, ночи длиннее. Урожай практически везде уже был убран. Что-то ещё прорастало, но основные запасы зерна закрывались в амбары. Мельницы работали круглосуточно, обеспечивая крестьян мукой, а телеги, полные пухлых мешков, двигались в Валензон на торжище, как сообщали нам встреченные по дороге простолюдины.
Поэтому заторы на тракте меньше не стали. Крестьяне не только свозили продукты своего труда в единственный крупный город на многие лиги в окрестности, но и выстраивались вдоль дороги с дарами, ожидая прибытие анирана. Чем ближе к городу мы подъезжали, тем сложнее приходилось Бертраму. Он прокладывал путь, и часто дальше мы могли проехать только через коридор из гессеров. Люди не успокаивались и не уходили до тех пор, пока я не приказывал остановить карету, пока не спускался к ним и не демонстрировал собственную избранность. Пока не прикасался к чьей-либо юродивой голове, обещая неминуемое исцеление. Только тогда они падали на колени у обочин, пели нараспев, осеняли меня знакомыми знаками и давали обозу дорогу.
Часть 5. Глава 5. День, полный неожиданных встреч.
Добротные каменные стены метров десять в высоту я заметил давно. Хоть мне не раз говорили об общем упадке, стены Валензона выглядели прилично. Не хуже, чем стены Обертона. За такими стенами вполне можно укрыться от вражеских войск и довольно долгое время держать осаду. Единственное, что меня сильно смутило - это вонь. Я стоял на крыше кареты, которой весьма осторожно управлял Бенал, и строил из себя приехавшую звезду. Приветственно размахивал руками, старался улыбаться и во все стороны чертил знаки в виде восьмёрки. Но изнеженный нос сразу почуял неладное. А затем, когда уже показались распахнутые ворота и поднятая герса, увидели неладное и глаза. Шум, крики, гам и, главное, вонь исходили от огромного количества безобразно грязных людей, плотно оккупировавших въезд. В город, как я понял, их не пропускала стража, которой было довольно-таки много. Стражники выстроили коридор, древками пик отгораживая толпу от дороги, ведущей в город. Классический навесной мост тоже был перекинут, но со своего удачного места в паре-тройке метров над землёй я сразу заметил, что перекинут он был через высохший ров. Ров, как полагается каждому достойному городу, вырыт был. Но, по непонятной причине, водой не наполнен. На стенках рва отвратительно зеленела плесень, наполняя смрадом окружающее пространство.
- Пропустите анирана! Пропустите! - когда мы вывернули на финишную прямую, закричал очень громким голосом неизвестный военный, одетый по последнему писку местной моды. В достойных кожаных доспехах и дорогим пером на металлическом шлеме. - Организуйте проход.
Давка усилилась. Грязная толпа, славящая меня направо и налево, стала сдавать назад под натиском пикинёров.
Сзади тоже напирали. Я обернулся и заметил, что в хвосте колонны гессерам приходится несладко: люди чуть ли не на копыта лошадям наступали, трогали сбрую и нагло попрошайничали.
- Надо бы быстрее в город заехать и сразу запереть ворота, - пробормотал я сам себе. Затем крикнул Бертраму, чтобы он выстроил коридор для анирана, без труда спрыгнул прямо на дорогу и направился к встречавшим.
Хоть не хлебом-солью, но всё же с достоинством меня встретили двое: тот самый воин, снявший шлем и преклонивший
