– Общайся с кем хочешь, но потом не реви, что тебя опозорили на всю школу.
Он уходит, а я подбегаю к дверям и защелкиваю их на замок. Господи, вообще никогда эту балконную дверь не открою!
Глава 13
Кирилл
К Соколову на вечеринку мы попали как-то неожиданно. У Тины стало тухловато, все понеслись к Жеке, поэтому многие из тех, кто пришел, решили переместиться. Да и сама Тина тоже. Я не понимаю, почему он устроил вечеринку одновременно с Тиной, ведь она его пригласила, но решаю пойти со всеми, поговорить с Соколовым мне прямо необходимо.
Его я нахожу быстро, но хуже, что с ним новенькая. Стоит, лыбится ему, смеется над его тупыми шутками. Она, конечно, наивняк сплошной, но я думал, хоть немного аккуратной будет после того, что с ней в первый день сделали.
– Разговор есть, – подхожу к Соколу, когда тот остается один.
Его доброжелательность куда-то исчезает. Теперь он ухмыляется нехорошо так и произносит:
– Я тебя ждал. Новое пари определенно состоится…
Мне кажется, будь он котом, он еще и облизнулся бы, и лапу облизал. У него такое выражение лица, будто только что ему показали будущий кулинарный шедевр и пообещали, что он его съест. В предвкушении Соколов, в общем-то.
– Я как раз хотел поговорить. Место потише есть?
Мы уходим на второй этаж. Соколов провожает меня в кабинет своего отца. Закрывает дверь на ключ и складывает руки на груди.
– Я не буду участвовать в пари.
Соколов и бровью не ведет. Смотрит на меня спокойно, будто я ничего не сказал. Бесит… Раньше нравилось, а за лето я – то ли потому что не общался ни с кем, то ли просто повзрослел, но эти игры… не хочу больше.
– Ставки уже делают. Если ты не будешь участвовать, выиграю я.
– Если я официально откажусь, никакой игры не будет.
Женя вначале будто поникает, но через минуту усмехается.
– Есть у меня на примете кое-кто для пари. Есть предположения?
– Собираешься сменить меня?
– А что делать? Ты сам отказываешься…
– И кто же будет участвовать?
– Орлов.
Я присвистываю. Хрена с два у Сокола получится привлечь Орлова. Он сам себе на уме. И в этом говне участвовать не будет.
– Он должен мне. Так что если потребуется – составит мне компанию на играх.
– И проиграет.
– Естественно, – улыбается Сокол. – А если серьезно – какая муха тебя укусила? Парни сказали, ты с утра сам не свой был и запретил трогать новенькую. Дорога она тебе, что ли?
– Не твоего ума дело.
– Фу, как грубо, Огнев. А ведь мы друзьями были.
– Никогда мы друзьями не были, – спускаю его с небес на землю. – Я в пари не участвую.
Когда иду к выходу, задеваю Сокола плечом. Он хилый, сразу отшатывается, а затем бросает мне в спину:
– Расскажешь новенькой про пари – и твоя мать узнает, со сколькими бабами спит ее муж.
Я останавливаюсь. Мне секунда нужда, чтобы развернуться и впечатать Сокола в стену. Он смотрит на меня с превосходством. Скалится. Откуда-то узнал про девок отца. И про маму упомянул не зря. Знает же, что она едва не покончила с собой, когда ей сказали, что у отца кто-то есть. Об этом все наши знают. Но никто никогда на этом не играл.
Я еще больше отца ненавижу за то, что он не может по-нормальному. Не может ей не изменять. Она ведь у меня ранимая, хрупкая. Что ему стоит беречь ее покой, но нет… он упрямо продолжает спать со своими секретаршами, помощницами и девками легкого поведения. Просто потому, что это в его характере.
– Одно слово ей – и ты труп, Сокол. Я слов на ветер не бросаю, за мать убить готов, понял?
В его глазах наконец-то прорезается страх. Я понимаю, что он меня крепко прижал. После нашего разговора была мысль пойти к новенькой и всё рассказать. Теперь я не могу этого сделать. Этот ублюдок связал меня по рукам и ногам.
– Я рад, что ты меня понял, Огнев. Из игры ты выбыл, совсем скоро огласят новых участников.
– Ей ведь может и кто-то другой рассказать, – говорю, вспоминая, что у новенькой появилась подружка из его класса.
– Кто? Думаешь, Полинка расскажет? Она ни слова не скажет, если ее Орлов попросит. А он, как ты понимаешь, это сделает. Так что, Кирюша, без вариантов. Если она узнает – твоей маме все станет известно.
Я отталкиваю от себя Соколова и выхожу из комнаты, громко хлопнув дверью. Я зол так сильно, что даже алкоголь не прельщает. Вообще ничего не хочу и пораньше сбегаю с вечеринки. Домой идти тоже не хочется, и я сижу на улице.
А потом вижу, как мою соседку привозит Сокол. Черт, она что, совсем тупая? Неужели так сложно просто с ним не разговаривать? Я ведь предупредил, чтобы держалась от него подальше. Она меня не послушала, стоит, улыбается ему, руку протягивает. Мне отсюда почти ничего не видно, но стоят они слишком близко, а потом Женя ее еще и обнимает…
Мне вообще до этого не должно быть никакого дела. Я за бортом. Теперь играют совершенно другие люди, и я ни при чем. Я даже ставок не делаю, но чувство вины не спрашивает, нужно ли ему появляться. Оно просто есть – и всё. Я его чувствую. Оно пожирает меня изнутри. Я все знаю и не могу ей сказать, но ведь поговорить с новенькой и попытаться достучаться можно?
Я правда так думаю. Даже признаюсь, что отец меня бьет. Уверен, она не скажет никому. Только вот она начинает меня шантажировать, и я принимаю стойку. Надоело. За сегодня слишком много людей хотят меня поиметь. А она мне вообще никто. Расскажет кому-то? Пусть! Ей все равно никто не поверит. Хотя думаю, она не скажет. Не после того, как я пообещал превратить ее жизнь в кошмар.
