на обработку и контроль заживление раны.
— Зашибись, — закрываю глаза на минуту, — у меня во вторник билеты в Турцию и мне надо быть там на заключении важной сделки.
— Пусть полетит кто-то другой, — Зара начинает наворачивать круги по палате. — У тебя есть два друга, которые имеют такие же полномочия, как и у тебя.
— Издеваешься? — приоткрываю один глаз. — Славик найдет тысячу предлогов, чтобы не лететь, потому что до ужасов боится садиться в самолет. Если он и путешествует, то только поездом или на машине. Сама понимаешь, в таком темпе, он до Турции доберется к Новому Году. Плюс его нынешняя благоверная одного его не отпустит. А отправлять их вдвоем куда-либо я не собираюсь. Для них это будет не работа, а отпуск. Где она не будет вылазить из его кошелька, а он из ее трусов.
— А Игорь Сергеевич?
— Гарик отличный человек и товарищ, но нет, не в этот раз.
— Почему?
— Потому что он сейчас не в лучшей форме в связи с расставанием со своей девушкой. Думаешь, кто меня вызвонил в этот клуб? Кто сидел и распустил нюни? Кто в итоге нажрался, потому что ему нашли замену? Я лишний раз убеждаюсь, что вы, девушки, несете одни только беды.
Я не то, чтобы нарочно, но снова касаюсь повязки и ловлю взгляд Зары. И он затравленный.
— И я тому самое верное подтверждение, — тихо произносит она, останавливаясь в моих ногах. — Спасибо тебе, конечно, что заступился. Но сделал ты это зря. Надо было просто пройти мимо или вообще меня не замечать. Сейчас бы либо продолжал успокаивать друга, либо спать в своей мягкой постели. А не лежать на больничной койке с зашитой головой.
— А ты думаешь, тебя бы кто-то еще защитил? Да всем было плевать на то, что он тебя домогался.
— Я бы как-нибудь отбилась. — Стоит на своем Зара. — В конце концов, рядом была Ира.
— Поверь, такое пьяное быдло, кроме грубой силы ничего не понимает. А вы такой отпор дать не смогли бы. Все ваши крики, запугивания лишь раззадорили его, понимаешь? Зар, я не прошу, чтобы ты тут кланялась в благодарностях. Что случилось, то случилось.
— Нет, — возражает она в ответ, — я так не смогу. Чтобы ты не говорил сейчас, я все равно чувствую, что теперь обязана тебе. А я не хочу быть таковой. Я не люблю быть кому-то должной или зависеть от кого-либо.
— Это я уже понял после посиделок с твоей родней.
— А вот эту тему лучше не поднимай.
— Не буду. Я же понимаю, что являюсь последним человеком на земле, с кем бы ты ее захотела обсудить. — Тянусь за стаканом с водой.
— Настолько же, насколько и ты вряд ли поделишься со мной своими мыслями и переживаниями. — Зара подходит с столику и берет стакан в свои руки, а затем подносит его мне.
— Ну, раз мы в кои-то веки согласны с выше сказанным, — делаю глоток, — будь добра, позови врача.
— Начинает болеть голова? — сквозь ее напускной пофигизм прорываются нотки беспокойства.
— Нет, я хочу выписаться.
— Но тебе нельзя.
— Кто сказал? Сейчас напишу отказ от госпитализации и все, расходимся по домам. Кстати, загранпаспорт есть?
— Есть, — подозрительно смотрит она на меня. — А что?
— А то, что тебе нужно забронировать билет и на себя. В Турцию мы летим вместе.
— Нет. — Качает она головой.
— Да.
— Нет.
— Зара, во-первых, ты моя помощница и мне нужно будет, чтобы ты оперативно подготавливала все документы, согласовывала множество нюансов и побегала, выполняя мои поручения. Во-вторых, мне нужно, чтобы кто-то все-таки обрабатывал рану. У меня нет на затылке глаз, да и руки так не выворачиваются. Так что, мне трудно это признавать, но в этом деле я немного беспомощен. И в-третьих, если тебе станет от этого легче, то воспринимай это как отработка за твое спасение.
— Но ты же сказал, что тебе не нужны благодарности, — недобро вспыхивают ее глаза.
— А зачем все эти пустые слова? Мне все-таки разбили об голову бутылку, так что от них мне, естественно, легче не станет. Полезны ведь не вздыхания и причитания, а действия.
— Знаешь, а мне ведь на секунду показалось, что в тебе проснулось что-то по-человечески доброе. — Зара качает головой. — Жаль, что это так и осталось миражем.
— Нет, Зар, это не мираж. А твоя детская наивность не смотря на уже достаточной взрослый возраст. Не надо выискивать или придумывать что-то, чего в конкретном перед тобой человеке нет. Так ты просто потом получаешь меньше разочарований. Давай время не тратить на пустую болтовню, лучше позови врача. А сама отправляйся домой и отдохни, потом собери необходимые вещи. Я скину тебе дальнейшие указания чуть позже.
Девушка медленно шагает к двери и напоследок, все же оборачивается ко мне вновь:
— Слушай, Эрик, я все хотела у тебя спросить кое-что. Можно?
— Валяй.
— А трудно вот так постоянно быть одному против всего мира? Не позволять себе расслабляться, никому не доверять и видеть везде подвох?
— Как видишь, все возможно. Было бы только желание.
— Это твоя мантра?
— Это мой девиз по жизни. — Сажусь и опускаю ноги на пол. — И поверь, он очень действенный. Тебе бы не мешало бы намотать его на ус.
— Спасибо, но обойдусь без него. Уж лучше продолжу быть наивной, но с насыщенной и взлетами, и падениями жизнью. С друзьями, семьей и просто знакомыми, которые могут как порадовать, так и огорчить. Доверяться кому-то, надеяться, мечтать, сопереживать, любить… Эрик, это не страшно. Страшнее отгораживаться от всего и ничего не чувствовать.
И прежде, чем я успеваю что-то возразить, скрывается в коридоре. Оставляя меня с каким-то неприятным осадком внутри после сказанных ею слов.
«Зара»
— Желаете прохладительных напитков?
Я отрываюсь от русско-турецкого словаря и смотрю на подошедшую стюардессу. Ну что сказать, первый класс полета совершенно отличается от эконома. Здесь нет орущих детей, которые пинают твое кресло ногами. Нет надоедливых соседей, которые либо бесконечно болтают о всякой ерунде, либо достают тормозок и начинают причавкивая его поедать. Либо все вместе взятое, причем тыча колбасой с чесноком в твое лицо. При том искренне не понимая, почему ты отказываешься разделить такую шикарную трапезу. А еще неподалеку обязательно летит бабуля божий одуваничик, которая вечно чем-то недовольна. Начиная от цен на ЖКХ и заканчивая соседкой, которая не хочет поливать цветы на клумбе под окном у соседнего подъезда. Ну и, конечно же, не забываем о храпе, который доносится попеременно из разных частей салона. Будто у храпунов есть негласный кодекс, по
