по деревянной поверхности рамы уничтоженного зеркала слишком сильно напоминал кровь, чтобы не отпечататься в сознании куда ярче фотографии…
Вот только чья же это должна была быть кровь?..
Додумать я не успела.
Один выдох.
Одно движение век в попытке сморгнуть страшную картинку перед глазами.
И реальность в который раз за сегодняшний, чересчур долгий день, растворяется вокруг меня, рождая ощущение, что я схожу с ума.
— Дара! — Распахиваю глаза от того, что меня весьма неласково дергают за локоть. — Дара! Очнись!
— А? — Вырывается непроизвольно и так хрипло, что не узнаю свой голос.
— Что с тобой? Тебе плохо? — Ирма, несмотря на раздражение, которое ей не удается скрыть, все же больше беспокоится за меня, чем сердится.
Сердится?
За что?
— Нет, не плохо, — откашливаюсь, как грузчик с тяжелого бодунища, пытаясь одновременно оглядеться.
— Тогда зачем ты это сделала? Что за дурацкая выходка? — Вот теперь мой локоть отпускают. И подруга отступает на шаг, складывая на груди руки.
А я понимаю, что снова нахожусь в ее квартире. В круге из коряво начерченных странных рун. И никакого тумана вместо стен больше нет, а звуки с улицы густо перемешиваются с тиканьем часов, шуршанием одежды, возмущенным сопением подруг и гулом в моей собственной голове. Состояние такое, будто меня по ней знатно приложили — не то кружится, не то болит, но соображает откровенно плохо, а ощущение подташнивания не позволяет сосредоточиться.
А через секунду я резко выдыхаю, понимая, что еще чуть-чуть и завою в самой настоящей истерике.
Потому что зеркало никуда не делось.
Точнее, его остатки.
Осколки некогда блестящей поверхности густым крошевом укрыло тот самый паркет, которому, похоже, уже ничего не страшно после сегодняшнего. А на раме застыли красные потеки. Именно так, как я запомнила…
Но тут Ирма едва слышно, хотя и этот звук показался мне оглушительным в сравнении с той гнетущей тишиной, разрывавшей мои барабанные перепонки всего несколько минут назад, топнула ногой. Видимо, в нетерпении. Но и этого мне хватило, чтобы «очнуться».
И понять, что объяснений все-таки избежать не получится.
Но хотелось ли?
Страх все еще тугой плетенкой сидел внутри, настойчиво заставляя искать такую необходимую сейчас поддержку…
— Дара! — Ирма моих объяснений не дождалась, всплеснув руками от распиравших эмоций. — Я все понимаю, ты не хотела идти, не хотела гадать! Но портить-то все зачем? И что я скажу теперь родителям?
— Прости, — с сожалением выдохнула я, испытывая небывалое чувство вины. Делать вид, что не понимаю, о чем она говорит, не стала. — Я не специально. Честно. Точнее, специально, но не… Черт!
С чувством зарылась пальцами в волосы, массируя все сильнее гудевшую голову. А затем и вовсе сдернула резинку, удерживающую волосы, с удовольствием ощутив наступившее облегчение.
— Скажи, что произошло? — Уже куда спокойнее спросила подруга, снова подойдя вплотную и заглянув в мои, наверняка все еще шальные, глаза. — Ты так резко вскочила… с таким лицом, будто призрака увидела!
— А вы разве ничего не видели? Совсем?
Не то, чтобы я верила, что они видели то же, что и я…но уж точно надеялась, что с девчонками случилось хоть что-нибудь необычное! Хоть что-то, что позволило бы им быстро и без сомнений поверить мне!
Но…
— Я — нет, — недоуменно пожала плечами Рита, продолжая сидеть на полу, подтянув к себе колени. Было очевидно — гадание ее разочаровало по-настоящему, не оправдав надежду на продуктивный результат и чудо.
— Ирма? — Умоляющие нотки в голосе прорезались вопреки моему желанию, отразившись жалостью в глазах Ирмы.
— Прости, Дара, — грустно и едва заметно улыбнулась она, — но я тоже ничего особенного не заметила. Мы с Ритой честно смотрели в зеркало, когда ты вскочила на ноги, постояла немного, а затем просто швырнула свечу, разбив стекло. А ты что-то увидела, да?
— Да, — машинально кивнула я, пытаясь осмыслить происходящее. Но затем резко мотнула головой, — нет! Ничего, извини. Показалось, наверное.
Я быстро подошла к сиротливо стоящей раме, обогнув остолбеневшую от моих слов Ирму, и мягко, стараясь не порезаться, сдвинула ладонью осколки в сторону…
— Поздно уже. Мне домой пора.
Лица подруг вытянулись до состояния полного потрясения. Но прямо сейчас разговаривать о случившемся я просто не могла. Для этого мне нужно было посидеть немного в тишине и одиночестве, все тщательно обдумав.
— Дара…
Ирма появилась в дверях ровно в тот момент, когда я уже обулась и почти накинула куртку, тщательно проверив наличие ножа на месте.
— Прости, — в который раз произнесла я то, что не выражало и сотую долю того, что хотелось, — я тебе все расскажу. Честно. Но не сейчас. Сейчас мне надо домой.
Ирма хотела что-то сказать, но через мгновение как-то сникла, чуть дернув плечом в знак протеста.
А мне стало тошно. Чувствовала себя хуже предательницы, но…
— За зеркало не волнуйся, — попробовала я хоть немного загладить вину перед уходом, — я сама завтра позвоню твоим родителям и все объясню. Я разбила, мне и отвечать.
Ирма снова промолчала. Только скупая, еле заметная улыбка скользнула по ее губам, дав понять, что меня услышали. Вот только не оценили благородный порыв.
И я не выдержала. Преодолела разделявшее нас расстояние, сжав подругу в крепких, почти отчаянных объятиях.
— Не обижайся, пожалуйста, — пробормотала, с трудом сдержав слезы, — я сама не могу ничего понять. И мне просто надо побыть одной, прости. Кажется, что вымоталась так, что сейчас просто упаду без сил. Но я тебе все расскажу, честное слово. Ты мне веришь?
С запозданием, но я почувствовала согласный кивок.
А стиснувшие меня родные руки стали ответом на все невысказанные вопросы. Меня понимали и принимали любой.
А я видела перед собой только одну деталь…
Царапина.
Глубокая и длинная. Именно в том месте, где демон поставил лапу, не утруждаясь заботой о чужом имуществе.
Я не сходила с ума.
Это вокруг происходило что-то непонятное и странное.
И разобраться в этом необходимо было как можно скорее…
Глава 6
До своего дома дошла на автомате — дорогу не запомнила. Тело, словно скелет робота, совершал механические привычные движения, передвигая ноги и успешно балансируя в пространстве на поворотах и неровностях, а голова… Нет, не думала. В ней было непривычно пусто и тихо, словно даже мысли боялись вылезти из своих уголков и явить себя на свет.
Что случилось, как случилось, почему… Все это повисло в воздухе, угнетая и не давая расслабиться, но разум жалобно запросил передышку. Чтобы, если и не примириться с реальностью, то хотя бы приемлемо «уложить» события, которые оказались слишком нереальными,
