София посмотрела на слугу, подумав, что та, быть может, уже знает, какое место ей уготовано в этом доме.
— Так я буду есть с семьей?
— Конечно, с кем же еще? — удивилась миссис Грант. — Вы же родственница графини.
София медленно произнесла:
— У родства бывают разные уровни.
Старшая женщина минуту смотрела на нее, как будто пытаясь понять потаенный смысл этих слов, а потом, повесив на крюк другой чан, сказала:
— Для графини Эрролл не бывает.
— Она, кажется, хорошая женщина.
— Самая лучшая. Я работаю в этой кухне вот уже тридцать лет, с тех пор, как мне было столько годов, сколько сейчас Кирсти, и знаю графиню лучше многих, и вот что я скажу: на всем божьем свете нет такой, как она. — Тут она улыбнулась одними глазами. — А вы думали, из вас сделают служанку?
— Я не знала, что меня ждет, — ответила София, не желая открывать все свои желания и страхи незнакомому человеку. В конце концов, что было, то прошло, и какое дело этим двум женщинам до того, как нелегко ей пришлось после смерти матери? Она тоже улыбнулась. — Но вижу, что попала в хорошее место.
И снова миссис Грант прежде, чем ответить, внимательно посмотрела на нее.
— Да, это так. Кирсти!
Кирсти повернулась.
— Проведи нашу гостью в зал. Ее, наверное, уже ждут.
— Хорошо, — ответила девушка.
София встала из-за стола.
— Спасибо.
Если раньше Софии казалось, что складки возле рта миссис Грант строгие, теперь у нее не осталось сомнения, что их на ее лице проложили улыбки.
— Не за что, госпожа. Только вы уж теперь ешьте за столом хорошенько, а то они догадаются, что я вас тайком накормила.
Выполнить совет миссис Грант оказалось совсем не сложно. София съела все, что подала на стол Кирсти. После четырех дней пути из Эдинбурга ей казалось, что свой, голод она уже никогда не утолит. К тому же стряпня миссис Грант не уступала тому, что она ела за столом самого герцога Гамильтона.
Если графиня Эрролл и заметила опоздание Софии, об этом она не обмолвилась ни словом, только поинтересовалась с улыбкой на лице, понравилась ли ей комната.
— О да, благодарю вас. Я прекрасно отдохнула.
— В этой комнате пустовато, — заметила графиня, — и, чтобы не замерзнуть, ее нужно хорошенько топить, зато там бесподобный вид из окна. Когда погода наладится, обязательно посмотри на восход солнца. Уверяю, такой красоты ты еще не видела.
Мистер Холл, потянувшись за хлебом, подмигнул Софии.
— Но это будет не чаще одного дня в месяц. Господь был щедр в своей милости к Слэйнсу (взять хотя бы то, что дал ему столь любезную хозяйку), но Он, по каким-то одному Ему известным причинам, предпочитает скрывать свои милости за пеленой тумана. Если вам удастся дважды увидеть восход солнца до начала лета, считайте, что вам очень повезло.
— Добрый мистер Холл, да вы так бедную девушку в черную тоску вгоните. Я понимаю, что сами вы никогда не видели замка в хорошую погоду, но, уверяю вас, иногда солнце здесь светит.
Рассмеявшись, графиня как будто помолодела на несколько лет. Ей, наверное, было под шестьдесят, рассудила София, однако кожа ее оставалась упругой и сохранила здоровый цвет, а глаза были чистыми, пытливыми и мудрыми. Она заметила, что взгляд Софии скользнул к портретам, висевшим по обе стороны окна.
— Красивые мужчины, не так ли? — сказала ей графиня. — Это мой муж, покойный граф. Художник изобразил его строгим, но в жизни он был добрейшим человеком. А второй — мой сын Чарльз. Сейчас он по праву рождения является графом Эрроллом и лордом верховным констеблем Шотландии. Или того, что осталось от Шотландии, — сухо прибавила она, — теперь, когда парламент одобрил унию.
— Да, это тревожное известие, — сказал мистер Холл.
— Это несправедливость, — ответила графиня, — которая, я надеюсь, недолго останется без ответа.
Мистер Холл посмотрел на Софию так, как смотрел на нее дядя, когда разговор касался чего-то такого, что, по его мнению, ей не следовало слышать.
— А как поживает ваш сын? — спросил он графиню. — Очень жаль, но в последнее время я его почти не видел в Эдинбурге.
— У него все хорошо, спасибо, мистер Холл.
— Его сиятельство герцог Гамильтон на днях обмолвился, что, как ему кажется, он чем-то вызвал недовольство графа Эрролла, ибо тот стал избегать его общества.
Графиня откинулась на спинку кресла, чтобы дать Кирсти убрать пустую тарелку, и осторожно улыбнулась, предостерегающе посмотрев на него.
— Мне неизвестно, каких взглядов придерживается мой сын и чем он занимается.
— Разумеется. Я и не думал так. Я просто хотел сказать, что герцог…
— Наверняка достаточно мужественный человек, чтобы спросить о том, что его интересует, у моего сына напрямую, а не полагаться на мое мнение в этом вопросе.
Это был мягкий укор, но мистер Холл принял его.
— Миледи, прошу меня простить. Я не хотел вас обидеть.
— Вы меня ничуть не обидели, мистер Холл. — Она ловко вернула разговор в более спокойное русло. — Вы можете задержаться у нас или должны продолжить путь?
— Конечно, я могу задержаться, миледи.
— Рада это слышать. Мы в Слэйнсе будем рады мужской компании. Этой зимой у нас совсем нет развлечений. Соседи все сидят по своим имениям. Признаюсь, в последнее время мне скучно.
— Возможно, — вставил мистер Холл, — в ближайшие недели это изменится.
Графиня улыбнулась.
— Я бы не стала на это рассчитывать, — сказала она и, повернувшись к Софии, прибавила: — Но теперь, с такой веселой компаньонкой, мне нечего бояться скуки. Только вот тебе, дорогуша, этот дом может показаться до того неинтересным, что тебе захочется сбежать из него.
— Уверяю вас, такого не случится, — ответила София. Слова ее прозвучали несколько тверже, чем она рассчитывала, поэтому она добавила более размеренным голосом: — Я не привыкла жить в городах и предпочитаю спокойную жизнь.
— Ты на это вполне можешь рассчитывать, — заверила ее графиня. — По крайней мере какое-то время. Пока соседи не узнают, что теперь со мной живет хорошенькая незамужняя родственница. Когда это случится, боюсь, мы окажемся в осаде. — Глаза ее засветились, словно от предвкушения.
Софию это предположение ничуть не смутило, и она промолчала. Иллюзий на тот счет, что молодые люди станут добиваться ее внимания, она не питала, ибо знала, что редкостной красотой не блещет, и считала себя самой обычной девушкой из простой семьи, без дохода или приданого, которые могли бы сделать ее желанной в глазах мужчины благородного происхождения.
Мистер Холл заметил:
— Тем более мне стоит остаться — нужно же будет помогать вам от них защищаться. — Он отодвинулся вместе со стулом от стола. — А теперь я, если позволите, пойду к себе. Мне нужно написать письмо его сиятельству и сообщить о своих планах. Миледи, вы ведь можете проследить, чтобы послание попало в Эдинбург?
