– Мы хотим быть настоящими.
– Вверг в течь, – пробормотала приземистая женщина на заднем сиденье, посасывая кончик карандаша и глядя в кроссворд.
– Что вы сказали? – спросила я.
– «Вверг в течь», – повторила она, не замечая ничего вокруг. – Девятое по вертикали, четырнадцать букв. По-моему, это ребус с анаграммой.
– Понятия не имею, – ответила я, прежде чем вернуться к разговору с Киэлью. – Как это – настоящими?
– Мы – не животное, – заявил некогда вымерший кузен человека. – Мы хотим быть охраняемыми – как дронт, как мамонт, как вы. Мы хотим говорить с главным человеком из «Голиафа» и с кем-нибудь из «ЖАБ-ньюс».
– Посмотрим, что можно сделать.
Я прошла в конец вагона и сняла трубку аварийного телефона.
– Алло, – сказала я оператору, – говорит Четверг Нонетот, ТИПА-27. У нас тут ЧП в вагоне номер… ага, шесть-один-семь-четыре.
Выслушав описание ситуации, оператор судорожно вздохнула и спросила, сколько пассажиров в вагончике и не пострадал ли кто.
– Семь женщин, я и водитель. Все целы.
– Не забудьте о Фее Динь-Динь! – воскликнула наштукатуренная толстуха.
– И один пекинес.
Оператор заверила меня, что все пути впереди свободны, попросила нас успокоиться и обещала перезвонить. Я хотела объяснить ей, что положение не критическое, но тут связь прервалась.
Я снова села поближе к неандертальцу. Стиснув зубы, он напряженно смотрел вперед. Костяшки на сжимающих рычаг пальцах побелели. Мы подъехали к узловой станции Уэнборо, пересекли шоссе М4 и теперь поворачивали на запад. Рядом вцепилась в подлокотники кресла еще одна пассажирка, застенчивая девочка лет пятнадцати в футболке с надписью «Де ла Map». Она была явно напугана.
Я улыбнулась, пытаясь ее как-то успокоить.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Ирма, – тихо ответила она. – Ирма Коэн{2}.
– Чушь! – рявкнула дама с зонтиком. – Это я Ирма Коэн!
– И я тоже, – вмешалась дама с пекинесом.
– И я! – воскликнула худенькая женщина на заднем сиденье.
Некоторое время по вагону разносились звонкие «невероятно!» и «быть не может!». Оказалось, все в вагончике, кроме меня, Киэлью и Феи Динь-Динь, звались Ирма Коэн. Некоторые, как выяснилось, даже состояли в отдаленном родстве. Это было сногсшибательное совпадение, но на сегодня самое приятное.
– Четверг, – возвестила приземистая дама. – Да?
Но она обращалась не ко мне, она записывала ответ.
– «Вверг в течь» – «Четверг». Здесь частичная анаграмма, – объяснила она всем.
Зазвенел аппарат аварийной связи.
– Говорит Диана Тантрисс, переговорщик ТИПА-9, – раздался деловой голос. – Кто на проводе?
– Ди, это я, Четверг.
Короткая пауза.
– Привет, Четверг. Вчера вечером видела тебя по телевизору. Похоже, тебя просто преследуют неприятности. Сейчас-то что?
Я посмотрела на стайку беспечных пассажирок, которые показывали друг другу фотографии своих детей. Фея Динь-Динь заснула, а Ирма Коэн с кроссвордом провозгласила:
– Шестое по горизонтали: наказ при расставании!
– Все в порядке. Немного устала, но все целы.
– Водитель выдвинул требования?
– Хочет поговорить с какой-нибудь шишкой из «Голиафа» о правах личности.
– Погоди, он же неандерталец!
– Да.
– Немыслимо! Он совершал насильственные действия?
– Никакого насилия, Ди. Только отчаяние.
– Чтоб его, – в сердцах сказала Тантрисс. – Откуда мне знать, как разговаривать с недром? Надо бы завести одного в ТИПА-Сети.
– Еще он хочет встречи с репортером из «ЖАБ-ньюс».
На том конце провода воцарилось молчание.
– Ди!
– Да?
– Что мне сказать Киэлью?
– Скажи ему… ну… скажи, что «ЖАБ-ньюс» высылают машину, чтобы доставить его в генетическую лабораторию «Голиафа» в Рекламми-маунтинз. Там его будут ждать управляющий корпорации, ведущий генетик и команда адвокатов, чтобы договориться о терминах.
Как всегда, бесстыдное вранье.
– А честно ли это, Ди?
– Четверг, какое «честно», – рявкнула Диана, – когда он захватил воздушный трамвай? Тут восемь жизней под угрозой! Не надо быть победителем в «Назови этот фрукт!», чтобы понять, как поступить. Пацифист этот неандерталец или нет, есть риск, что он может причинить вред пассажирам!
– Не дури! Ни один неандерталец никогда никому не причинял вреда! – сорвалась я, разъяренная тупостью коллег. – У вас там что, учебные сборы головорезов из ТИПА-14? Не на ком спецназ потренировать?
– Заложники часто начинают сочувствовать своим похитителям, Четверг. Не вмешивайся, мы сами это уладим.
– Ди, слушай внимательно, – произнесла я едва ли не по слогам. – Он – никому – не угрожал!
– ПОКА не угрожал, Четверг. Пока. Пойми, мы не можем так рисковать. Вот что мы сделаем: направим вас назад на Сиренчестерскую линию. В Криклейде устроят засаду агенты ТИПА-14. Как только неандерталец остановит вагон, боюсь, придется его убрать. Отведи всех пассажиров в конец салона.
– Диана, это безумие! Вы убьете его только за то, что он устроил кучке дур веселую поездку по Суиндонскому кольцу?
– Неандертальцев не убивают. Их убирают. Это большая разница, и, кроме всего прочего, закон очень суров к угонщикам.
– Он не угонщик. Он просто растерянный выморочник!
– Извини, Четверг, ничем помочь не могу.
Я зло бросила трубку. Вагончик уже повернул назад к Сиренчестеру. Мы пролетели станцию имени Бернарда Шоу – к великому удивлению ожидавших на перроне – и вскоре двинулись на север. Я вернулась к водителю.
– Киэлью, ты должен остановиться в Партоне.
Он в ответ только хмыкнул. Я не могла понять, обрадовало его мое заявление или огорчило, поскольку оттенки неандертальской мимики по большей части недоступны для людей. Несколько мгновений вагоновожатый смотрел на меня, затем спросил:
– У вас есть ребенки?
Следовало немедленно сменить тему. Обреченность на бесплодие – вот что горше всего оплакивали неандертальцы и чего они никак не могли простить своим хозяевам Homo sapiens. He пройдет и тридцати с лишним лет, как последние неандертальцы, появившиеся в результате генетического эксперимента, состарятся и умрут. Если, конечно, «Голиаф» не наделает еще. Они снова вымрут, и вряд ли даже его демарш способен этому помешать.
– Нет, у меня нет детей, – торопливо ответила я.
– У нас тоже, – сказал Киэлью, – но у вас есть выбирание. У нас нет. Нас не надо было возрождать. Это жестоко. Нас возродили, чтобы мы таскали чемоданы для сапиенсов, жили без ребенков и получали тык-тык зонтиком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
