Одним из важных результатов работы представителей Ставки было решение об авиационном наступлении военно-воздушных сил фронта с приданными авиационными частями резерва главного командования (РГК). Из резерва Ставки на Северо-Кавказский фронт были переброшены три авиакорпуса РГК и одна истребительная авиадивизия. Уже 20 апреля 300 самолетов прибыли в район боев, несколько позже — еще двести. Началось гигантское воздушное сражение над Кубанью.
Бесславный конец
21 апреля беспокойство ставки вермахта значительно возросло. Вслед за первым специальным офицером связи генштаба в 17-ю армию приехал второй, а за ним — третий. Тогда и командующие стали нервничать. Ветцель запросил подкреплений и заявил, что хочет на следующий день снова атаковать гору Мысхако, т. е. вернуться к замыслу первого дня. Руофф возражал: нет, надо пробиваться к морю. Споры, видимо, достигли такого накала, что генштаб вечером запросил точный ответ на три вопроса:
«1) Каковы потери?
2) Что делается для усиления наступления?
3) Как расцениваются перспективы на успех наступления?»
Цейтцлер предупредил: Гитлер требует представить специальный доклад о том, как выполняется его приказ. Пока в штабе армии готовили ответ на вопросы, специальный офицер связи майор генштаба Вагнер уже телеграфировал в ставку: «Причины неудачи: исключительно упорное сопротивление противника. Местность похожа на крепость, поэтому ни авиация, ни артиллерия не дают эффекта. Бои такие же трудные, как под Севастополем».
Получив такое унылое заключение, Цейтцлер начал сомневаться в успехе. Когда начальник штаба группы армий «А» Грейфенберг доложил, что Руофф хочет снова перегруппировать свои войска, ибо боится контратак, начальник генштаба злобно заметил:
— Фюрер не поймет того, что вы снова перегруппировываетесь!
На это Грейфенберг заявил:
— Без этого не обойтись. Нельзя обескровить армию, иначе под вопрос будет поставлена дальнейшая оборона всей «Готской позиции».
Ценнейшее признание! В результате операции «Нептун» маленький советский плацдарм не только не был уничтожен, но под угрозой оказался огромный, с многими десятками тысяч солдат, плацдарм 17-й немецкой армии.
К этому признанию противника привели героическая оборона Малой земли, самоотверженные действия авиации и флота. Так, 21 апреля малоземельцы атаковали вклинившегося противника в центре фронта. Затем они стали готовиться к восстановлению всего положения на плацдарме. Вот почему ни 21, ни 22 апреля группа Ветцеля не смогла доложить в ставку о каких-либо успехах. Более того, второй специальный офицер связи генштаба, полковник Цербель, побывав у Ветцеля и в его дивизиях, пришел к выводу, что «продолжение атак бесцельно».
...Летом 1978 года в Бонне я беседовал с бывшим полковником, а затем генералом вермахта и бундесвера Альфредом Цербелем.
— Вы помните те бои? — спросил я.
— Разумеется. Тогда я был начальником отдела боевой подготовки генштаба и часто выезжал на фронт со специальными поручениями, в тех случаях, когда генштаб нуждался в точной информации о том, что происходит. Такое поручение я получил в апреле 1943 года, когда под Новороссийском разгорелись серьезные бои. Я прибыл туда и был очевидцем ожесточенных боев за одну гору, название которой забыл.
— Мысхако?
— Возможно. Атака была поддержана необычайно массированными ударами немецкой авиации. За все время войны я подобного не видел. Однако русские оборонялись так упорно и так умело действовали, что горнострелковая дивизия не смогла выполнить поставленную задачу. Не выполнил задачу и 5-й корпус, в штабе которого я был.
— К какому же вы пришли заключению?
— Точно не скажу, этот документ у меня не сохранился, Но, насколько вспоминается, я пришел к выводу, что добиться успеха невозможно. Так я и доложил начальнику генштаба, когда вернулся.
Память не подвела Цербеля. В журнале боевых действий ОКВ за 22 апреля 1943 года отмечено: «Посланный в 17-ю армию из ОКХ полковник генштаба Цербель доносит об оценках положения командирами 5-го корпуса, 125-й пехотной и 4-й горнострелковой дивизий. Из доклада явствует, что с нынешними силами продолжение наступления бесперспективно. (См. совершенно секретный доклад за номером 4512/43)»[69].
Все это означало лишь одно: операция «Нептун» провалилась. 23 апреля Руофф, оправдываясь перед Клейстом, обещал 24-го предпринять еще одну попытку. Результат? Армия доносила: «Наступление проведено всеми наличными силами. Однако оно пострадало оттого, что незадолго до его начала русская авиация совершила налет силами примерно 100 самолетов»[70].
В поисках виновного
Провал операции «Нептун» имел своеобразные последствия. Во-первых, фельдмаршалу Клейсту пришлось примириться с наличием Малой земли. Во-вторых, немедленно было назначено расследование обстоятельств, при которых потерпела крах операция, находившаяся под непосредственным наблюдением самых высоких штабов и выполнявшаяся по требованию Гитлера.
24 апреля в журнале боевых действий ОКВ было записано: «Главнокомандующий группой армий (фельдмаршал Клейст. — Л. Б.) представляет доклад о неудаче операции «Нептун». Наряду с невысокой боеспособностью пехоты главными причинами неудачи являются отсутствие внезапности, крайне невыгодная местность, численно превосходящий и очень упорный противник. К плану наступления претензий предъявить нельзя. (См. приложение, документ оперативного отдела за № 4610/43, сов. секр.)».
Так, видимо, и было доложено Гитлеру, которому ничего не оставалось, как принять к сведению объяснения одного из своих любимых фельдмаршалов. В действительности доклад Клейста лишь маскировал подлинные причины неудачи.
Начать с того, что местность была далеко не столь «невыгодна», как он докладывал. Советские позиции просматривались насквозь — от гор до моря. Только на западном фланге гора Мысхако давала обороняющимся некоторые преимущества. К тому же десантная группа 18-й армии оборонялась, имея в тылу море, а группа Ветцеля имела разветвленную и глубокую систему подвоза.
О численном превосходстве советских войск смешно говорить: у противника сил было в два раза больше. Практически в распоряжении Ветцеля был весь его корпус. Другое дело, что активные действия 18-й и 56-й советских армий не дали Руоффу и Ветцелю возможности для маневра. Но это явный просчет Руоффа, который по своему давнему обыкновению недооценивал боевые качества советского командования.
Что же касается плана операции, то Клейст просто-напросто покрывал свой и подчиненные ему штабы, о чем свидетельствуют документы, которые не были представлены в ОКВ, а остались для «внутреннего употребления».
Еще 22 апреля начальник генштаба спрашивал Клейста:
— Не слишком ли часто перегруппировывались войска?
Клейст отвечал:
— Очевидно, было бы правильнее наступать на участке 125-й дивизии и не пытаться «с ходу» взять гору Мысхако...
В соответствии с этим начальник штаба группы армий «А» генерал Грейфенберг запросил штаб 17-й армии:
— Верно ли, что в первый день вы пытались взять гору Мысхако?
— Конечно! — отвечали из армии. — Об этом корпус вам докладывал...
Клейст и Грейфенберг прикидывались незнайками. Они знали об авантюристическом замысле генерала Кресса и надеялись на его успех, хотя шансы были минимальными. Именно об этом «по неосторожности» донесло в гитлеровскую ставку командование 1-го авиакорпуса. Когда ему пришлось докладывать о причинах неудачи, то оно сообщило, что, во- первых, «оценка противника была произведена неудовлетворительно», во-вторых, сухопутные штабы «отнеслись к операции «Нептун» легкомысленно», в-третьих, попытка взять гору Мысхако «с ходу» предрешила неудачу[71].
Прочитав этот доклад, генерал Руофф пришел в бешенство и стал строчить опровержения, из которых можно сделать интересные выводы. В частности, он доказывал, что операция была подготовлена весьма серьезно: «Обе наступавшие на главном направлении дивизии — 4-я горнострелковая и 125-я пехотная — в свое время принимали участие в наступлении на Туапсе и поэтому обладали опытом боев в лесных и горных условиях, а также опытом взаимодействия с авиацией в подобных условиях».
Таким образом Руофф весьма неосторожно опроверг тезис Клейста о «недостаточной боеспособности» пехоты. Далее он отмечал: «То, что придется действовать на трудной местности, насыщенной позициями противника, не было новостью ни для корпуса, ни для 73-й, ни, особенно, для 125-й дивизии, которая осенью прошлого года принимала участие в подобном наступлении».
Еще один удар «ножом в спину» фельдмаршалу! Ведь если трудная проходимость местности «не была новостью», то как можно выдвигать этот довод в качестве одной из главных причин неудачи? Тем более, времени учесть все трудности было достаточно — операция неоднократно откладывалась.
