— А чего ваша собака не купается? Ей же жарко.
— Какая ещё собака? — удивляется Валерик и машинально протирает и так чистые очки.
— Да вон же, — Толик показывает пальцем на неприметную чёрную дворнягу, стоящую рядом с плотиной у воды и глядящую в их сторону.
— Это не наша, — говорит Иван.
— А чего она тогда за вами таскается? Приблудилась, что ли?
— Толик, отвянь. Мы её в первый раз видим, — устало отвечает Иван, — иди уже куда-нибудь! И без тебя тошно.
— А пиво допить дадите?
— Да на, допей! Только отвали. — Валерик протягивает чудику свою бутылку.
— О, блин! Я всего на пять минут отъехал, а вы уже нового друга себе нашли!
Ян вернулся — кричит издалека.
Подъезжая к друзьям, он резко тормозит. За великом на плотине остаётся долгий пыльный след. В этом весь Ян — ни минуты не может прожить без понтов!
Ян протягивает Ивану плеер.
— Ну что, видел её? — Сердце Вани бешено колотится.
— Мамку твою? Видел, конечно. Конечно, видел, брат. Даже чаю с ней выпил. Она это. Базара нет. Точняк, она. У меня глаз верный.
Кулаки Ивана рефлексивно сжимаются. Ян, не слезая с велика, мастерски плюёт с плотины в реку. Потом внимательно, словно участковый врач на приёме в поликлинике, смотрит на сникшего Ивана.
— Зарёванная вся из-за тебя. Просила, чтоб я тебя вразумил. Нашла, блин, самого разумного. Говорит, что, видимо, ты устал от её собак и вечных собачьих проблем и решил от неё отказаться. Она так решила, брат. Сначала думала, что это ты из-за Зурика так расстроился, что у тебя крышак отъехал. Я говорю, нет, тётя Аня, мы с Вано всю ночь протрещали, крыша у него на месте, только вас матерью не признаёт. А она — так мне и надо: за мою любовь собачью к тварям четвероногим родной сын от меня отказался. Может, ты зря так резко, брат?
Ваня в гневе кидает плеер с наушниками и втаптывает их в землю.
— Ян! Заткнись! Ты же мой лучший друг! Ты кому веришь? Мне или этой твари?
Валерик делает на всякий случай несколько шагов назад и говорит под нос, как будто самому себе.
— А может, спортивная травма? Может, нырнул в море неудачно — об камень головой? Я читал, что бывают такие незаметные травмы головы. Вроде, всё снаружи нормально, а всякие глюки, видения и голоса вылезают.
— Глюки? Голоса? Да пошли вы! — Иван срывается на крик. — Без вас обойдусь!
Иван резко разворачивается к друзьям спиной и нервно уходит в сторону станции. За ним метрах в десяти неотступно семенит худая чёрная дворняжка.
Глава 7
Лорд Генри
В августе Аню нашла мать. Пришла к ней в комнатёнку в коммуналке. Она приехала в Ленинград с Михаелем, чтобы забрать дочерей. Юрист Михаеля удачно разрешил бумажные вопросы. Даже отца их разыскал и за пару тысяч швейцарских франков (а на самом деле за пару бутылок водки) получил от него отказ от отцовства. Удивительно, но Алле никогда даже в голову не приходило подавать на этого козла в суд на алименты. Гордость не позволяла.
Алла очень расстроена тем, что дочери окончательно перессорились и слышать друг о друге не хотят. Ещё больше её расстроило то, что Аня ударила Женю.
— Как ты посмела? Ты же знаешь, что могла её убить! Родную сестру! Инвалида!
Аня ничего маме на это не ответила, повздыхала, налила ей чаю и села напротив слушать её причитания. Аня могла бы рассказать маме правду — какая Женя на самом деле. Ещё Аня могла бы рассказать маме, что в Древнем Египте, в городе Кинополисе, где собак почитали священными животными, убийство Кенги людьми из другого города посчиталось бы неоспоримым поводом для начала войны, а убийство Кенги местным жителем покаралось бы смертью. Но Ленинград не Кинополис, и Аня ничего не сказала маме. Кроме того, что она остаётся в Ленинграде. Ане даже показалось, что мать обрадовалась, когда она сказала, что никуда с Женей не поедет. Уговаривать Аню мама во всяком случае не стала.
— Я тогда квартиру нашу приватизирую на тебя, а продавать не буду. Пусть у тебя своя квартирка будет. Хоть на первом этаже, а всё-ж-таки — двухкомнатная. Одну комнату можешь сдать какой-нибудь хорошей девочке. Или не сдавай. Мы с Мишей будем тебе каждый месяц денежку присылать, помогать тебе будем, чтобы ты доучилась. Только ты их все на собак своих не трать.
На том и порешили.
Как только Женя с мамой улетают на новую родину, Аня перебирается в старую квартиру, но другую собаку не заводит. Никак не может пережить смерть Кенги. Старается хорошо учиться, но интереса к учёбе всё меньше. Она уже всё это знает. Аня по-прежнему выгуливает городских собак и консультирует их хозяев. У неё уже стойкий авторитет среди собачников. Шестнадцатилетняя девочка с лёгкостью может поспорить и даже победить в споре с маститыми заводчиками и опытными ветеринарами. Её всерьёз считают собачьим экстрасенсом. Из уст в уста передают невероятные рассказы о её подвигах.
Вот, например, у влиятельных людей, знаменитой актёрской семейной пары из БДТ, их любимая и очень породистая девочка Флая, породы шарпей, принесла долгожданный помёт. Вязка происходила за границей. Очень дорогой получился помёт во всех смыслах этого слова. Малыши растут, крепнут, и вот хозяева замечают, что один щенок не такой, как все: он похож на маленькую черепашку. Все малыши уже пытаются встать на лапы, а этот лежит, лапки в сторону, грудная клетка абсолютно плоская. Актёры в ужасе бьют тревогу на весь город. Собирают лучших городских ветеринаров. Несчастный щенок уже задыхается, грудина давит на легкие и сердце. Все ветврачи в один голос советуют не мучить и утопить щенка. Хозяева в трауре, ведь это единственная девочка в помете, которую хотели оставить себе. Слёзы, сопли, депрессия, чуть ли не отмена спектакля. Наконец, знающие люди советуют им обратиться к Ане, шестнадцатилетней недоучке, которая творит чудеса в собачьем мире. Среди ночи к Ане, на собственной «волге», приезжает совершенно невменяемый пожилой актёр, которого она с детства видела по телику и в кино, и на коленях просит спасти щенка. Анюта срочно едет к малышам. Осмотрев маленьких шарпейчиков, Аня громко командует:
— Немедленно наполните ванну теплой водой!
Хозяева в шоке, актриса хватается за сердце:
— Что, всё же будем топить?
— Нет, ну что вы! Мы будем плавать!
Через десять минут Аня держит щенка под грудь и тот почти плывет, дыхание восстанавливается. На лица и в тела актёров возвращается жизнь, БДТ — спасён и всегда будет счастлив принять Аню на любой спектакль. Аня десять дней проводит со щенком, купая его через каждые два часа и делая массаж. Малышка окончательно поправляется. Хозяева безумно благодарны, но Аня отказывается принять деньги и дорогие подарки. И подобные чудеса происходят каждую неделю. Историй всё больше. Кое-кто приукрашивает их, и они превращаются в городские легенды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
