— Уверен, так оно и есть, — согласился Конан, указывая на тонкую струйку погребального дыма, вгрызающегося в небо раскаленным металлом.
Картина, открывшаяся взору воинов, когда они подошли к воротам кладбища, заставила даже киммерийца замедлить шаг. Повсюду лежали разодранные в клочья тела кванти. Земля, частокол, курящиеся бревна погребального костра, на которых лежал Гарим, все было обильно окроплено кровью.
— Кто-то напал на них во время церемонии, — мрачно сказал Хапри, чувствуя, как предательски бунтует желудок.
— Вампиры, — пробормотал Вашти, обнажая саблю.
— Нет, это не вампиры, — отозвался Конан, спокойно закончив осматривать место — нет, не боя — побоища. — Старейшина говорил про женщину. Это сделала она. И я знаю, где ее искать.
Его взгляд устремился в сторону приоткрытых ворот, ведущих на кладбище кванти.
— Женщина? — пробормотал Хапри, с ужасом глядя на кванти, в котором он признал главу рода Тирама. У него были оторваны ноги и одна рука. — Этого не могла сделать женщина!
— Не все женщины рождены лишь для борделя или гарема, — усмехнулся Вашти. Конану знакомо было выражение лица асира. Именно с этой усмешкой, не сулящей ничего хорошего для врага, люди севера шли на самые безрассудные поступки, совершая подвиги, достойные только героев.
— С чего такое пренебрежение к женщинам? — строго спросил Хапри. — Ты свою мать тоже считаешь наложницей или гетерой?
— Я не хотел тебя обидеть, — сухо сказал Вашти, удивленно глядя на собрата по оружию.
— Если бы я не видел тебя в бою, то обязательно назвал бы…
— А где женщины и дети кванти? — громко спросил Конан, прерывая перепалку.
— Может, он скажет? — Хапри указал на худощавую фигуру, бредущую к ним со стороны поселка. Конан узнал длинные седые волосы и отличительную повязку, покрывающую лоб.
Старейшина, едва перебирая заплетающимися ногам, подошел к воинам и, не в силах устоять, сел прямо на окровавленную землю.
— Я просил их не ходить сюда, — забормотал он, покачиваясь из стороны в сторону, словно не в состоянии сопротивляться ветру. — Я приказывал им! Она убила их. Всех. Мне удалось только уговорить мужчин отвести детей и женщин на Серую гору. Там есть осниновая роща. Ваш друг — тоже там.
Старик закашлялся, прикрыл рот рукой. Когда он оторвал ладонь от губ, то увидел на ней крупные пятна крови.
— Я уже не способен сражаться, — продолжил он. — Болезнь и старость разбили мое тело. В горном пути я был бы обузой. Поэтому — остался. Лекарь Нарим вместе с Сурилом повели женщин и детей на Серую гору. Даург с ними.
— Ты это уже говорил, старик, — тихо сказал Конан. — Расскажи нам, что здесь произошло. Нас ведь не было совсем недолго.
— Почему вы вернулись? — спросил старейшина.
— Вампиры, — отозвался Хапри.
— Я так и думал. Она никого не оставит в живых. — Внезапно глаза старика загорелись яростью. — Убейте ее! Если она будет мертва, вас не тронет ни один вампир Кровавого Леса. Она — их богиня во плоти! Твари будут опасаться вас пуще дневного света, который она сделала для них безобидным, поделившись своим колдовством. Только будьте осторожны. Ей не страшна оснина!
Голова старейшины умирающего племени начала клониться на плечо. Глаза закрылись. Конан подскочил к нему, сжал худые плечи.
— Подожди, старик, — быстро сказал он. — О ком ты говоришь?
— Ведьма, — пробормотал Вашти.
— Ведьма-вампир, — прошептал старейшина, не открывая глаз.
— Как так могло случиться, что здесь появилась ведьма? — спросил Хапри, задумчиво глядя на старика.
— Я привел ее в племя много Полнолуний назад, — сказал глава племени, открыв глаза. Его взгляд утратил осмысленность, устремившись куда-то вдаль, за спины воинов. — Как мне казалось, я спас ее от вампиров в лесу. Мы жили вместе до ее семисотого Полнолуния. Затем она внезапно скончалась от одному Суришу известной болезни. Мы похоронили ее на кладбище. Прошло десять Полнолуний, и она явилась ко мне во сне. Старость покинула ее тело в моих грезах, ослепив прежней жгучей красотой. Но как изменилось ее лицо! Глаза горели вампирским огнем. Рот исказила кровожадная улыбка. Ее рыжие волосы колыхались в порывах невидимого ветра. Я не мог проронить ни слова. Только слушал ее странно погрубевший голос.
— Спасибо, старик! — пророкотал низкий женский голос со стороны кладбища. — Ты привел меня к тому могуществу, которое я могла обрести лишь в грезах!
— Именно это и сказала мне Апира, — удивленно пробормотал старейшина, и душа покинула его тело.
Воины стали в линию напротив кладбищенских ворот и обнажили клинки, еще не остывшие от крови вампиров. Конан шел по центру. Ногой толкнув ворота, он первым ступил на землю мертвых.
7
Апира стояла на одной из каменных плит.
— Зачем вы пришли? — спросила она. Старик не соврал про красоту ведьмы. Прекрасное лицо, окутанное золотистым ореолом. Блестящее в лучах вечернего солнца черное одеяние, обтягивающее тело с головы до пят, не могло скрыть идеальных форм.
— Колдовство, — мрачно сказал Конан.
Вашти кивнул, поняв, о чем говорит киммериец.
— Зачем вы пришли? — спокойно повторила вопрос Апира.
— Убить тебя, — пожал плечами Вашти и тут же схватился за собственное горло.
— Сначала научись защищать себя, — хищно улыбнулась ведьма. — Видели бы вы, как кванти резали себе глотки своими же ножами, вырывали руки и ноги, проявляя нечеловеческое старание и силу. Ты умрешь, рыжебородый! И погубит тебя твоя же сила!
Конан схватил непослушную руку Вашти, душащую хозяина, и с трудом отвел ее от горла асира.
— Ты убила Тирама и Гарима, — проскрежетал Конан, продолжая борьбу с рукой Вашти.
— Ах, это! — вампирша разыграла смущение. — Бывает. Не сдержалась. Жажда мучает…
— Они же дети, — крикнул Хапри.
— Какая разница. Сейчас они дети, через шестьсот Полнолуний — какое нелепое времяисчисление у этих кванти! — станут такими же старыми, как этот тупой старик, лежащий за воротами среди тел своих соплеменников, которых сам и погубил.
Конану надоела бесполезная борьба с колдовством. Размахнувшись, он в полсилы врезал асиру между глаз. Вашти обмяк. Киммериец подхватил его и аккуратно положил на землю.
— Интересное решение, здоровяк, — ухмыльнулась ведьма. — А как тебе это?
Сломанная правая рука Хапри неожиданно схватила левую за раненное в последнем бою с вампирами предплечье и принялась резко дергать. Молодой воин не смог удержаться от крика боли. Конан не колебался. Тяжелый удар поверг Хапри в беспамятство.
