Набрасываемся, словно стая голодных гиен, терзая, кусая и мучая теперь уже физически друг друга. Раздается странный звук. Кажется, это отлетели пуговицы, которые теперь с шумом катятся по полу. Еще одна рубашка Демьяна не выдержала моего эмоционального напора и потерпела крушение. Только парня это вряд ли сейчас беспокоит, так как, наращивая темп жадными глотками, он начинает исследовать мое тело. Сначала шея, затем ключицы и далее я отправляюсь в маленький космос. Космос, где наши запахи смешиваются, составляя один флакон духов, а кожа к коже соединяет влагу, создавая живой горный ручей.
Когда его рука оказывается под тканью моего топика, а вторая пробирается ко мне в шортики. Я цепляюсь пальцами в его крепкие плечи и совсем не осторожно пускаю в ход острые ногти. Царапая и тем самым еще больше раззадоривая этого несносного мужчину.
Наверное, на утро мы будем выглядеть так, будто за ночь нас перемолола мясорубка. Но сейчас это не столь важно. Главное — перерубить скорее тот тросик напряжения, который возникает каждый раз, как только мы оказываемся под одним небом. Кто знает, но может, чистый животный секс поможет исправить проблему, и мы наконец-то с Демьяном сумеем сработаться.
— мы можем… переместиться ко мне в номер, — я не успеваю подумать над ответом или возразить ему, как Демьян подхватив меня под бедра и не прерывая поцелуй несет к себе в комнату.
Наши номера соседствуют друг напротив друга, и их разделяет небольшой коридор, где у прохода от дверей с обеих сторон расположены бежевые лестницы, выполненные в скандинавском стиле. Поэтому, не размыкая объятий и не прерывая безумных поцелуев, я сама не замечаю, как оказываюсь у Демьяна в номере.
В порыве страсти оттягиваю его нижнюю губу и кусаю, чувствуя на языке холодный металлический привкус крови. Похоже, что ему это нравится. Когда Демьян задерживает дыхание и распахивает глаза, я сгораю в пламени его пожара.
Парень аккуратно перемещает меня в свою постель, а сам тянется к тумбочке, выуживает из нее маленький фольгированный пакетик. А мой мозг резко отключает чувства и начинается мыслительный процесс. Так, словно в системе только что переустановили драйвера. Я вдруг вижу себя со стороны. Пьяная, развратная и в кровати, которая по праву считается проходным местечком греховного падения. Скорее это самое местечко и отрезвляет мой мозг.
— Женя, все хорошо? — шепчет он мне на ухо, прикусывая мочку и ласково оттягивая сережку.
Каждая клеточка моей кожи покрылась легкой дорожкой из мурашей. Но дальше мы будем действовать только по моим правилам. Извиваясь под Демьяном, словно пиявка, я ловко выползаю, укладывая парня на лопатки, и принимаю на себя доминирующую роль. Он не спорит и не противится, а мне такое только на руку. Похоже, что Демьян доверяет мне.
— В самом деле, настоящая кошечка. Грация и элегантность! — глаза парня вспыхивают тысячами факелов. — Иди ко мне, — произносит Демьян так нежно, что я почти готова растаять и сдастся снова в его плен.
Осыпаю поцелуями подкачанный торс, уделяя внимание каждой клеточке кожи, и медленно опускаюсь к нижнему прессу живота. Демьян до сих пор в брюках, и это надо срочно исправить. Щелкает пряжка ремня, который я не откидываю в сторону, а кладу рядом с собой. Ведь именно этот элемент одежды мне еще ой как пригодится для исполнения своего главного плана.
Я уже предвкушаю сладость победы над наглецом. Каким бы он не был привлекательным и какой бы неведомой силой меня к нему не влекло, я так легко не поддамся на его провокации.
Смотрю в его красивые, обрамленные длинными ресницами, но такие порочные глаза и все больше убеждаю себя в том, что все делаю правильно. Пора нанести завершающий штрих.
— Ты же любишь поиграть, — томным голосом произношу я. — Подними руки вверх и соедини запястья у изголовья, — выстреливаю командным тоном и действую молниеносно, связывая прочно ремнем его руки к кровати.
Светло-серый — туман его глаз становится самой настоящей, сгущающийся черной тучей. И я чувствую, как мне между ног упирается вздымающейся холм. Демьян завелся не на шутку. Я даже реально думаю о том, что за этим всем последует по-настоящему жестокое наказание, но не могу ему отпустить все грехи, что он творил за последнюю неделю. Не сейчас, когда я уже вошла в кураж. Нет, я доведу свой план до исполнения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кончиком языка. Пробую кожу на вкус, уделяя внимание боковым впадинам. и когда дохожу до резинки боксеров, то, подцепив ногтем совсем немного, оттягиваю ее и поднимаю взгляд на парня. Он сглатывает скопившейся ком от напряжения, и его кадык дергается, приводя в движение тату на шее.
— Демьян? — шепчу я
— Продолжай, — хрипло произносит тот в ответ.
— Спокойной ночи — отпускаю резинку, и та легонько шлепает его по поясу.
— Что? — уже более громко повторяет он и широко распахивает глаза.
Словно спасительная шлюпка, срабатывает защитная функция "бей или беги" и я бегу. Бегу со скоростью гепарта, как самое быстрое наземное млекопитающее. Забегаю в свой номер и закрываю дверь на ключ. Сердце сжимает в тиски. Оно так бешено колотится, что еще секунда и готово вырваться из тела на волю. Какое-то время мысли крутятся о произошедшем, и уже лежа в своей постели, я вздрагиваю от каждого шороха. Кажется, что Демьян сейчас ворвется в мой номер и разорвет меня на кусочки. Бешеный пульс постепенно приходит в норму. Только когда мои веки смыкаются, я понимаю, что ускользаю из реальности, проваливаясь в глубокий сон.
Вероятно, человек, проживающий на протяжении всей своей жизни один и тот же момент, одно и то же сновидение, ну или разные его вариации, но с одним и тем же участником. Скорее свихнется, сойдет с ума или вообще постарается всеми способами не давать уснуть своему мозгу. Но я приспособилась. Годы тренировок и вуаля! Знаю, как с этим жить. Как какая-то неизлечимая болезнь. Нет, исцеления не существует. Но можно научиться справляться с обострением, и тогда с переменным спокойствием доживешь до глубокой старости.
Кто-то мечтает вспомнить детство, хотя бы маленький фрагмент. Телепортироваться в него и никогда не забывать. Счастливое. Беззаботное. Детство. Запечатлеть его на кинопленке, чтобы в какие-то определенные периоды своей жизни просматривать, предаваясь ностальгии. Но мне этого никогда не было нужно. Ведь я застряла в Лимбе. Каждую ночь, каждый свой сон я нахожусь в четырех стенах. Мятные обои и плюшевый мишка. Я не вздрагиваю, когда узнаю черты детской комнаты. Не торкает меня и от бесчисленной попытки побега, а потом и появлении на горизонте отца, предвестника моей погибели. Только во второй раз за этот месяц сценарий меняется. Огонь из неоткуда.
Вспыхнувшее пламя зачаровывает, и я не могу отвести взгляд. Словно жерло вулкана, которое нормального человека приводит в ужас. Но кто сказал, что я нормальная. Пекло тянет меня, как магнит, а огонь — это мое спасение.
— Женя, тише. Моя маленькая, — такой приятный и ласковый мужской голос.
Он дарит мне негу, спокойствие. А еще я чувствую, как кто-то гладит меня по голове. Сон или явь, я уже не могу разобрать. Все смешалось. Но огонь такой яркий и сочный, как корка апельсина. Он несет свет и служит ориентиром. А значит, я скоро отсюда выберусь.
Приоткрываю глаза и пару раз зажмуриваюсь, но яркая вспышка пламени не исчезает.
— Все хорошо. Я рядом.
Подскакиваю на ноги, будто пчелой ужаленная. Так быстро и резко, что не сразу удается сфокусировать взгляд. Смотрю на свою кровать, а там снова он.
— Демьян, ты как сюда попал?
Парень убирает зажигалку в карман. Он в пижамных штанах, но все также с голым торсом. И эти его кубики в отблеске уличного освещения так и притягивают взгляд. Хочется снова потрогать их и пройтись языком по белоснежной коже. Боже, мои щеки вспыхнули, и похоже, что я опять завожусь. Нет, нет, нет. Только не это. Надо срочно выпроводить его отсюда.
— Милая, ты что решила, что навязала там эти детские узелки и я до утра будут на помощь звать. Развязал почти сразу, как только ты меня кинула, — обиженно произносит засранец.
