Случай этот заставил Ганса крепко призадуматься — и с тех пор он никогда больше не купался там, куда водят на водопой местное стадо.
Избегал он и целовать Дагмар в губы, когда она носила или кормила детей — а детей у Ганса и Дагмар родилось великое множество. Любая жидкость, к которой прикасался Ганс, превращалась в пиво — таков был подарок милой феи Изабур. Пивное это процветание длилось долго-долго и, говорят, старший сын Горького Ганса унаследовал это чудесное свойство.
Иван Ющенко
ИЗ СБОРНИКА «ВОЛШЕБНУТЫЕ СКАЗКИ»
Белоснежка
Международная народная сказка
Жила-была девушка, и были у нее такие красивые белокурые волосы, что все звали ее Белоснежкой.
Однажды мать сказала ей: «Белоснежка, помой свои белокурые волосы, а то они уже не очень белокурые». Но девушка отвечала: «Не стану — я прекрасного принца жду».
А чтобы прикрыть свои грязные волосы, она стала носить красную шапочку. И с тех пор все стали звать ее «Красная Шапочка».
Однажды мать ей сказала: «Красная Шапочка, возьми пирожок, горшочек маслица и бутылочку винца и отнеси это бабушке». «Нет, — отвечала Красная Шапочка. — Буду сидеть у окна, прекрасного принца ждать».
Однако в окно летело столько пыли и сажи, что вскоре все стали звать ее «Золушка».
Однажды мать сказала ей: «Золушка, вымой весь дом, перебери всю фасоль, посади розовые кусты и реши проблемы Третьего мира». Но Золушка лишь сказала: «Я прекрасного принца жду».
И вот как-то раз мимо ее окон проезжал Принц. Увидев в окне чумазую бабенку, он не удержался и воскликнул: «Ой, блядь!»
С тех пор все стали звать ее Блядь, хотя она не давала для этого никаких оснований.
Про зайку Федю
Детская народная сказка
В дремучем лесу жил да был зайка по имени Федя. Однажды его мама по имени Зинаида Петровна сказала ему: «Ступай на дальнюю грядку, принеси оттуда самой сладкой морковки».
И зайка Федя поскакал по извилистой тропке на дальнюю грядку. По дороге ему встретился медвежонок по имени Миша. «Куда бежишь, Федя?» — спросил он зайку. «На дальнюю грядку за сладкой морковкой», — отвечал зайка. «Пойдем вместе. Вместе веселей», — предложил медвежонок. И они пошли вдвоем по извилистой тропке.
По пути им встретился ежик по имени Игорь. «Куда бежите?» — спросил он. «На дальнюю грядку». «Пошли вместе, так интересней». И они отправились дальше втроем, по извилистой тропке.
Встретилась им белочка по имени Бэллочка, спросила: «Куда идете?» И стало их четверо.
Потом они встретили еще волчонка по имени Вольдемар, барсука по имени Бертольд, сурка по имени Сурен и енотовидную собаку по имени Есида-сан.
А когда зверюшки пришли на дальнюю морковную грядку, их там ждал фермер по имени Терешкин с винтовкой по имени М-16 и положил большинство на месте, а остальных смертельно ранил.
Румпельштильтхен и Дристенпупхен
Немецкая народная сказка
Однажды, когда в горах бушевала метель, злобный демон Румпельштильтхен, приняв обличье усталого путника, появился в таверне, где гостям прислуживала златокудрая красавица Дристенпупхен.
«Эй, красавица, — вскричал Румпельштильтхен, — подай-ка мне зауэрбраттен с бобами да доброго баварского шнапсу».
Но бесстрашная Дристенпупхен и бровью не повела.
«Красавица, будь добра, — медоточиво произнес коварный Румпельштильтхен, — принеси мне зауэрбраттен с бобами да доброго баварского шнапсу».
Но прекрасная Дристенпупхен не поддалась на сладкие уговоры.
«Красавица, — в третий раз произнес Румпельштильтхен, — мне нужен зауэрбраттен с бобами и добрый шнапс из Баварии».
Тут Дристенпупхен гордо отвечала ему: «Этот столик не обслуживается».
Рассвирепел Румпельштильтхен, личина усталого путника спала с него, и он, представ в своем уродливом виде, закричал: «Ах, так. Тогда я превращу тебя в навозного червя, и ты будешь питаться вечно свежей коровьей лепешкой, пока не поцелует тебя мужчина».
И Румпельштильтхен расхохотался, и не успел еще смолкнуть его адский смех, как несчастная Дристенпупхен оказалась по другую сторону Альп, внутри коровьей лепешки, посреди улицы в небольшой деревушке.
Шли годы, а заколдованная коровья лепешка все лежала и лежала посреди главной улицы. Но вот однажды бургомистр деревни созвал всех-всех жителей в кабачок, чтобы отпраздновать свадьбу своей единственной дочери. Пришел туда и местный пьяница, красноносый Фриц. Все славили красоту невесты, но Фриц только пил; все славили жениха, но Фриц пил молча. Лишь когда заговорили об отце невесты, бургомистре, Фриц встал и обидел его нехорошим словом. И тогда два дюжих кузнеца схватили его и выбросили на улицу.
Упал Фриц лицом прямо в навозную кучу, и лишь только его губы коснулись жирного навозного червя, перед ним предстала златокудрая красавица и произнесла: «Благодарю тебя, о мой спаситель, и буду тебе верной женой».
Фриц и Дристенпупхен поженились. Дристенпупхен родила двенадцать детей, а Фриц с каждым годом пил все больше и больше.
А когда злобный Румпельштильтхен узнал об этом, то расхохотался так сильно, что разлетелся на тысячу кусков, самый вонючий из которых долетел аж до Мюнхена.
Вечная молодость
Эскимосская народная сказка
Жил некогда охотник по имени Оксюморон. Когда он состарился, то призвал к себе своих трех сыновей и сказал: «Сыновья мои, я стал стар и немощен. Ступайте туда, где живут Огненные Сполохи, приведите мне красавицу Весну. Она станет моей женой, и я вновь помолодею».
Сыновья послушно покинули родное иглу и отправились туда, где живут Огненные Сполохи, ибо так эскимосы называют северное сияние. Шли они не долго и не коротко. Шли они день, шли они неделю, шли они месяц, наконец устали, выбились из сил, упали на снег и уснули мертвым сном. И тогда злые пингвины выклевали им глаза, песцы отъели носы и кисти рук, а свирепые белые медведи дожрали остальное, потому что с рыбой в ту зиму было туго.
И с тех пор ни один уважающий себя эскимосский юноша не слушается старых маразматиков.
Гадкий Утенок
Гансо-христианская народная сказка
На птичьем дворе жило много птиц. Там были индейки, цесарки, гуси, куры и утки всех пород. Среди прочих была там и пара обыкновенных белых уток с оранжевыми клювами. Это были мама-утка и папа-утка, и в то лето, с которого мы начнем наш рассказ, у них случилось радостное событие. Из яиц, что высиживала мама-утка, вылупилось семеро утят. Шесть из них были прелестными крохами с оранжевыми клювиками. Их тельца были похожи на шарики, и они были одеты в яркий желтый пух. Седьмой же был уродливым и нелепым, и пуха на нем не было. Все обитатели птичьего двора смеялись над ним, презирали его и прозвали Гадким Утенком.
Шло время. Гадкий Утенок терпел все новые и новые насмешки. Даже его родные не желали знаться с ним. «Уходи отсюда прочь, мерзкий урод!» — кричали его братья и сестры, когда он пытался присоединиться к их веселым играм.
Однако постепенно их резвость стала сходить на нет. Желтый пух сменила одежда из перьев. Они стали ходить важно, вперевалочку, крякать солидно и лишь изредка. Одним словом, утята превратились в обыкновенных больших белых уток с оранжевыми клювами.
И только бедный маленький Гадкий Утенок, с которым никто не хотел играть, превратился в большую Гадкую Утку, и в больнице, где она работала, ее очень ценили.
* ПО ЭТУ СТОРОНУ *
RL
СЛОВА ПОЭТА СУТЬ ДЕЛА ЕГО
А. С. Немзеру
5 июля 1836 года Пушкин вскочил с постели, подбежал к зеркалу и, не одеваясь, очень долго делал перед зеркалом Недорого. Поворачивался то так, то эдак, скалил зубы и пушил бакенбарды, блестел белками в сумраке белой ночи.
Наконец, когда получилось, Пушкин разбудил Наталью Николаевну и показал ей Недорого. Наталья Николаевна привычно ахнула и заснула опять.
А Пушкин не мог спать. Он вышел из дому и пошел по тихим еще улицам, делая по дороге Ценю. Ценю вышло практически сразу, не успел Пушкин еще дойти до Невского проспекта, получилось вполне качественным, переливалось радужно на солнце и слегка попискивало.
На Невском наблюдалось утреннее оживление: два пьяных отставных чиновника неизвестного департамента, завидев Пушкина, закричали ему вслед: «Элькан, бля, пошел!» Но Пушкин не слушал дураков. Он делал Я. Это дело Пушкину всегда удавалось хуже всего, друзья даже дразнили за это его Протеем.
Но день заладился! И проклятое Я вышло с третьего или четвертого раза вполне сносным.
Пушкин зашел в кафе и спросил воды и газету. Выпив воды, Пушкин безо всяких усилий сделал Громкие и прочитал в «Северной Пчеле» заметку о бородатой женщине, которая скончалась в Италии от кровавого пострела. Задумавшись, Пушкин машинально произвел Права и сам развеселился этой машинальности.
