– Я обычно холодный пью.
– И напрасно. Чай следует пить горячим. Только тогда он полезен. Лучше без сахара. С чем угодно. С вареньем, со сливками, с конфетами.
Чай они пили молча. Потом полковник Селиверстов посмотрел на часы, взял на себя обязанности повара и нажарил котлет на троих. Время он рассчитал, как оказалось, правильно. Едва кулинар снял со сковороды последние котлеты, как раздался звонок в дверь, и сразу залаяли собаки.
Хозяин дома пошел открывать дверь и, к удивлению старшего лейтенанта, привел на кухню офицера ГИБДД в сигнальном жилете и даже с нагрудным номерным знаком.
– Знакомьтесь. Лейтенант Редкозуб. Если не подводит память, Николай Федорович. А это твой непосредственный командир. С ним ты по телефону разговаривал. Старший лейтенант Лесничий Сергей Ильич. На людях вам лучше общаться по имени-отчеству и забыть про звания. Даже тогда, когда никого рядом не видно. Мы все сейчас под колпаком у украинских спецслужб. Современная аппаратура способна услышать разговор метров с семидесяти. У вас такая тоже будет. Попрошу всех учесть необходимость конспирации. Голодный, Николай Федорович?
– Есть слегка.
– Тогда садись за стол. А где ты такой неприличной формой обзавелся?
– Попросил настоящего гаишника поделиться.
– Он сам-то жив остался?
– Думаю, жив. От перелома челюсти еще никто не умирал. Этот дурак пистолет на меня наставил, ствол к животу прижал.
– Где ты его нашел?
– А я не его, а хлебный фургон нашел. У магазина стоял с заведенным двигателем. Я за руль и рванул на выезд из поселка. А там пост стоит. Водитель, оказывается, сразу позвонил и сообщил об угоне. Два красавца с автоматами. Я с ними поговорил по душам. Одному нечаянно в челюсть попал, потом вежливо попросил его помочь мне раздеть напарника, который был примерно моей комплекции. Тот сообразительным оказался. Мигом содрал форму с товарища, снял с пояса наручники, мне протянул и руки подставил. Он сам попросил, чтобы я их повязал. Так я и сделал. В дополнение еще и проволокой спутал. В хлебном фургончике нашел большой моток. Посадил их в ментовскую машину, сам за руль и по газам.
– Это где было? – спросил Лесничий.
– Только-только в Московскую область из Тверской въехал. Небольшой какой-то городок. Кажется, Спас-Заулок называется. Пост на выезде в сторону Москвы. Но не на трассе, где движение большое, а неподалеку. Нас с других машин никто не видел.
– А дальше что? – поинтересовался полковник Селиверстов. – Машину, как я догадываюсь, ты вскоре бросил, да?
– Не сразу. Километров пятьдесят отмотал. Может, даже больше. Проехал Клин, свернул в лес недалеко от какой-то деревни, своих пленников их же наручниками к дереву приковал. Будут ночью кричать, когда машины на трассе не шумят, в деревне их обязательно услышат и прибегут. Недалеко от станции машину с обрыва в речку спихнул вместе с оружием. Себе только один пистолет оставил и денег на электричку у ментов попросил. Вот и все.
– А с зоны как уходил? – поинтересовался Лесничий.
– Еще проще. Нас с работы по улице колонной водили. Естественно, под охраной. Я из колонны вышел. Один такой с автоматом ко мне вплотную и каркает: «Куда! Встань в строй, мать твою!» Я спокойно так отвечаю: «Надоело. Домой пошел». Он не понял, остановился в растерянности. Я его нос между пальцами зажал, развернул ему голову, автомат захватил. Смотрю, другие охранники бегут. Я над головами очередь дал. И над своей колонной тоже. У нас в отряде парни тертые. Сразу врассыпную – кто куда. Я охраннику еще для верности по головушке добавил и был таков. Не знаю, может, еще кто-то потерялся. Но я проблем не испытал, всегда бегал хорошо. Да за мной, кажется, и не гнались. Там и без меня забот хватало.
– Значит, без груза двести обошлось.
– Были такие настоятельные рекомендации. Я их выполнил.
– Нормально отработал, – похвалил полковник, вышел в прихожую, зажег свет, открыл шкаф, встроенный в стену, покопался там и принес Николаю Федоровичу не самый чистый джинсовый костюм. – Мы с тобой одной комплекции. Переоденься. Я в нем на даче летом работал. Вроде бы без дыр. На первое время сойдет. А как все соберутся, одежку вам доставим. Каждому по размеру.
– Спасибо. Ментовский мундир пока вам оставить, товарищ полковник? – спросил Редкозуб.
– Нет. Сейчас найду, где тут у меня мусорные пакеты. Отвезем на базу, бросим в котельную. У меня дома таких вещей оставаться не должно.
– Знаешь что, Николай Федорович, давай на «ты» переходить, – предложил Лесничий. – Мы ровесники, к тому же земляки. Согласен?
– Конечно, Сергей Ильич.
– Сейчас еще к одному вашему земляку поедем, – сказал полковник. – Ты его не знаешь? Виктор Юрьевич Иващенко.
– Так мы с ним вместе в училище обретались, – обрадовался Редкозуб. – Только он на курс старше. Но общались нормально, как землякам и положено.
Глава 6
Сергей Ильич с Николаем Федоровичем какое-то время сидели на кухне. Лесничий рассказывал Редкозубу о событиях сегодняшнего дня, чтобы новый сотрудник был в курсе текущих дел.
Селиверстов ушел отдохнуть в большую комнату. Собаки улеглись рядом с диваном хозяина, спокойные и довольные тем, что он вернулся так рано.
Закончив разговор, новоиспеченные сотрудники ЧВК перешли в большую комнату. Кресел там для них хватило. Лесничий тоже не спал и с удовольствием задремал сидя, хотя для него бессонные ночи не были сильным напряжением. Редкозуб с дороги тоже был не против отдыха. Но долго расслабляться им не позволили обстоятельства.
Полковнику, который лег отдохнуть со смартфоном под ухом, кто-то позвонил.
Он посмотрел на определитель номера, удовлетворенно хмыкнул, кивнул своим мыслям и ответил, не поднимаясь:
– Да, Сергей Анатольевич, я понял. Я сейчас дома. Со мной два сотрудника. Еще за одним в офис заскочим и сразу к вам едем. Хорошо. Так даже лучше. Номер машины? «УАЗ», значит. Хорошо. Как подъедем, мы вам покажемся. Будем на микроавтобусе, том самом, на котором я приезжал. Вместе веселее. Начинайте грузиться.
Лесничий с Редкозубом уже вытянулись чуть ли не по стойке «смирно» и ждали приказа.
Полковник поднялся, объяснять ничего не стал, только сказал по-армейски коротко:
– На выезд!
Машина дожидалась офицеров. Водитель по имени Ринат тихо дремал на своем сиденье.
– Сначала в офис, потом еще в одно место и дальше – на базу, – проговорил Селиверстов.
До офиса они в этот раз добрались довольно быстро. Георгий Игоревич позвонил Иващенко. Тот спустился к машине и слегка удивился, увидев Редкозуба, которого сразу узнал. Земляки и воспитанники одного военного училища нашли что вспомнить. Они устроились на широком заднем сиденье, чтобы своими разговорами не мешать другим.
Как только пассажиры расселись, полковник сказал водителю адрес.
– Помнишь, где это? Мы с тобой туда уже ездили.
– Не со мной, наверное. Со сменщиком. Но я найду. Район приблизительно знаю, – сказал Ринат и пожал плечами. – Я вообще в Москве более-менее ориентируюсь. Вырос здесь, потом надолго уехал, вернулся. Многое стало другим, но в целом город узнаваем.
– Верю. Я в Нью-Йорке через двадцать лет не заблудился, а в Тегеране – через двадцать семь. Хорошо, что тебя память тоже не подводит. Поехали.
Эти вот факты, даже без подробностей, которые наверняка являлись государственной или военной тайной, были характерными страницами биографии полковника. Они вызывали уважение подчиненных, которые тоже что-то знали, ко многому были причастны, но умели держать языки за зубами. Если возникала такая необходимость, офицеры могли одной короткой фразой заявить о себе и не сказать ничего такого, что было бы лишним.
Ринат, как оказалось, в самом деле хорошо знал Москву. Он несколько раз объезжал пробки через жилые дворы, однажды вообще продрался через какую-то стройку, где на машине с таким небольшим клиренсом и ездить-то было рискованно. Вскоре водитель лихо зарулил на парковку перед большим старым зданием.
Полковник, сидящий спереди, отыскал глазами «УАЗ», вышел из микроавтобуса и помахал рукой. Ему ответили тем же.
Полковник вернулся на свое место и распорядился:
– На базу!
– Там закончили ремонт, товарищ полковник? – осведомился Ринат.
– Должны были сегодня к вечеру все сделать. Наверное, уже готово.
– Подъемник в гараже как ставить решили?
– Как ты просил. Он уже готов.
– Вовремя. Мне машину посмотреть надо. Что-то там внизу повизгивает.
– А что в сервис не едешь?
– У нас тут конструктивные переделки. Бронирование дверей. Дополнительная защита снизу. Еще один иммобилайзер, который я из кармана включаю. В сервисе не стоит все это показывать. Да я сам свою машину лучше сделаю, чем там. Они кроме денег ничем больше не интересуются. Мы теперь у них только запчасти покупаем. Оригинальные, если есть необходимость. Все остальное сами делаем.
