Нику и вовсе досталась тушеная капуста, но с таким количеством всевозможных ветчин и колбас, что сама по себе капуста едва угадывалась. На вид шукрут – так называлось блюдо – выглядел еще хуже Аниной «пиццы», но Анна заметила, что за соседним столиком над точно такой же миской с энтузиазмом трудилась эфирная с виду леди в кружевах и фамильных брильянтах.
Налившись апельсиновым фрешем по самые уши, Ник, немного смущаясь, потрусил в сторону туалета. Анна заплатила по счету. Официант уже возвращал ей кредитную карточку, когда огромное окно ресторана внезапно осветили яркие фары только что подъехавшей машины. Девушка, ослепленная светом, на секунду зажмурилась и вдруг почувствовала укол в сердце – странное предчувствие, будто вот-вот случится что-то плохое. Повинуясь скорее инстинкту, чем желанию, она обернулась и, не обращая внимания на официанта, уставилась на входную дверь.
Анна вся подобралась, как дикая кошка в засаде, но вид посетителей в первую секунду ее разочаровал: обыкновенный старик далеко за семьдесят и молодой верзила, то ли сын, то ли телохранитель. Она остановилась на втором варианте, когда смогла рассмотреть его получше. Огромный рост, полная невозмутимость и при этом – безукоризненная предупредительность, все это говорило о том, что человек на работе. Покрытое шрамами лицо не выражало никаких эмоций, зато черные глаза полыхали, словно все грехи ангелов. Почувствовав Анин взгляд, он плеснул в ее сторону раскаленной лавой и девушка, словно обжегшись, поспешно отвернулась.
Минуту спустя за ее спиной деликатно заскрипели стулья – парочка усаживалась за соседний столик. Между лопатками слегка покалывало, это означало, что ее безупречно прямая спина стала объектом пристального интереса новых соседей.
Стараясь выглядеть непосредственно, Анна слегка передвинула свой стул, так что теперь она могла видеть соседний столик, не поворачивая головы.
Спина верзилы заслоняла обзор, но не настолько, чтобы Анна не смогла рассмотреть его хозяина, сидящего прямо напротив. Почему эти люди вызывали у нее такой болезненный интерес, она и сама не знала, но продолжала наблюдать, время от времени бросая тревожные взгляды в глубину зала, откуда вот-вот должен был показаться Ник.
На первый взгляд старичок выглядел весьма почтенно, подчеркнуто добродушный и благообразный, дорого и со вкусом одетый, несмотря на преклонные года. Так бывают добродушны и порядочны очень богатые люди, которым уже не нужно что-то кому-то доказывать. Все так. Если бы не глаза…
Глаза ошеломляюще желтого, звериного цвета. Глубоко посаженные, гипнотические глаза человека с неподвижным, мертво застывшим взглядом. Из-за этого респектабельность старика напомнила Анне клетку, сквозь прутья которой проглядывал смертельно опасный хищник.
Девушка зазевалась, и их взгляды встретились. Анна тут же спряталась за густыми ресницами. Ей захотелось немедленно уйти, но Ники, как назло, застрял где-то в районе туалета.
Теперь она старательно сверлила глазами вазочку на столе, но движение напротив заставило ее поднять глаза. Ее сердце замерло. Проклятая парочка теперь удобно расположилась на ее столом.
Собираясь возмутиться, Аня нервно дернула рукой и опрокинула кофейную чашку. Это была маленькая чашка, и в ней оставалось кофе на донышке, но она звякнула о блюдце так громко, что с соседних столиков обернулись.
– Вы позволите заказать вам кофе? – любезно спросил желтоглазый, и Анна обнаружила, что он говорит, не шевеля губами.
– Спасибо, не надо. Я уже ухожу, – как можно спокойнее ответила Анна, стараясь не смотреть на материализовавшегося, будто из воздуха, официанта, который успел сменить на столе испачканную скатерть и теперь готовился принять заказ.
– Два кофе и пирожные, – приказал старик, прикинувшись глухим на оба уха.
Вот ведь трюфель! У Анны руки чесались засветить ему в личность блюдцем с этими самыми пирожными, да воспитание не позволило. Пришлось сидеть – овца овцой – и уважать старших, заодно пытаясь определить, кто перед ней – гипнотизер, сатир или бесноватый?
На столе вместе с кофе и сладостями появился запотевший графин с коньяком. Ее рюмку, не спрашивая, наполнили до краев. Анна не пошевелилась и тогда желтоглазый вдруг быстро нагнулся вперед, прошептав:
– Ты чего это не пьешь? Ты пей, деточка. Не хочешь? Ишь, какая… Не пьешь, когда я тебя уговариваю. – И он быстрым, привычным движением тихонько коснулся плеча девушки скрюченным пальцем. По напряженному выражению его лица изумленная Аня поняла, что он знает, что делает.
В ту же секунду старик передернулся в судороге, тихо застонал и отвернулся, быстро и сердито. Он не притворялся, даже пытался скрыть и судорогу, и свой невольный стон.
Дело дрянь, подумала Анна. Как никто другой она понимала то, что сейчас произошло. Старик коснулся ее не просто так, а, пытаясь воздействовать на нее своей силой, заставить подчиниться его воле. Не на ту напал. Не проникнув в девушку, сила метнулась обратно и ударила в своего хозяина. Это больно, действительно больно, особенно, если получить отпор неожиданно, так что старику здорово досталось и он, несомненно, был очень зол. Но Анну пугало не это. Кто бы он ни был и, какую бы цель не преследовал, теперь он в курсе, что перед ним достойный противник. Тот, кто сильнее его. Пока сильнее. Ей ли не знать, как легко может измениться расклад, если дело касается магии.
Бежать – вот, что сейчас необходимо. Там, вдалеке от этой странной парочки, она разберется, что это за фрукт и с чем его едят.
Анна покосилась на верзилу, полностью перегородившему проход. Слева – стеклянная стена, справа – баобаб в черной коже, ни пройти, ни проехать. Разве что проползти под столом, но для этого Анна была еще недостаточно напугана. От баобаба исходил ровный жар, как от доменной печи. Справедливости ради стоит заметить, что он даже не смотрел в ее сторону, и в упор не видел того, что вытворял его патрон, но при этом умудрялся источать какую-то дьявольскую сексуальность – вот уж не к месту такие мысли! – причем в мегаваттном диапазоне.
Баобаб медленно повернул голову. От одного его взгляда в воздухе захлопали черные крылья.
– Можете звать его Ласло, – тут же предложил желтоглазый, откровенно забавляясь. – Его все так зовут, по крайней мере, те, кто ему нравится. А с теми, кто не нравится, он и вовсе не разговаривает.
Анна нервно дернула головой, что могло означать все, что угодно, но в данном случае означало страх. Она как раз всерьез подумывала о том, чтобы устроить дебош с применением блюда с пирожными в качестве метательного оружия, но тут к столику подлетел Ник и пирожным нашлось другое применение. Не разобравшись, что к чему, Ник с радостным воплем ухватил эклер, запихнул его в рот и только потом спросил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
